Попаданка для Охотника
“Мастер, называется! Вот кто просил его лезть в душу, а?
Марк себе никогда ничего подобного не позволял!
А этот? Да что он о себе возомнил!” – злые, беспомощные слезы лились из глаз Лины. Девушка даже не заметила как вбежала на второй этаж и очутилась в своей комнате.
Рывком открыла грязное, покрытое слоем паутины окно.
Высунулась наружу и холодный утренний ветер разметал ее длинные спутанные волосы. Он касался ее разгоряченных щек и осушал горькие соленые слезы.
Но слезы лились потоком, и ветер уже никак с ними не справлялся. Лина смотрела невидящим взоров вниз и задыхалась от рыданий.
Наконец она сползла на пол и замерла, свернувшись клубочком. Беззвучные рыдания сотрясали тело девушки еще некоторое время, а потом Лина просто отключилась.
Очнулась она от запаха. Пахло горелым. Именно горелым. И запах этот был ей знаком. Так пахло, когда Лина первый раз собралась печь блины и сожгла парочку.
“Он опять разжег камин? Ну, не блины же печет, на самом-то деле,” – пронеслось у девушки в голове.
Она открыла глаза и только сейчас поняла, что умудрилась заснуть прямо на голом полу. Одежда ее была вся в разводах, благо пыли тут хватало. А слезами, которые Лина проливала, можно было и море наполнить.
Лина коснулась лица. Лицо явно опухло. Но, что было самое странное, сейчас Лина не чувствовала того всепоглощающего горя, в котором вчера чуть не утонула.
На сердце у нее было легко.
Боже мой… Да Лина не чувствовала такой легкости уже давно.
Так легко, будто этой ночью она была невесомой, но сильной птицей, которая летала высоко в облаках и плавно парила над спящей, покрытой туманной дымкой, землей.
Будто этой ночью открылась наконец дверца, наглухо закрытая в прошлое, где был Олежка. Лина закрыла на мгновенье глаза и увидела его. Такого, какого запомнила. Нет, не тогда, когда он лежал и смотрел в далекое небо. Мертвый Олежка.
А такого, которым он был всегда - веселым и улыбчивым парнем. Лину отпустило. Она вдруг ощутила, что - все. Олежка был. И он есть, он навсегда останется в ее памяти. Только сейчас эта память не была такой неподъемной ношей, она не давила могильной плитой на плечи.
Лине стало грустно, очень грустно. Но грусть эта была какой-то светлой, что ли. Будто Лина смотрит на фотографию Олега, уехавшего далеко-далеко. Смотрит, и понимает. что - да. Он уехал, он просто уехал. Ведь все когда-нибудь уезжают в эту страну, которой нет названья.
Все.
И Лина…она ведь в этом не виновата.
Лина села и прижала ноги к груди. Пол был жесткий, но ее это не волновало. Она ведь действительно не виновата в его смерти… Боже мой… Но почему, почему все это время она думала, что виновна?!
Наверное, Лина считала себя эдакой всемогущей Линой. Которая может спасти всех и каждого. От которой зависит их жизнь или смерть…
Девушка слабо улыбнулась. Она правда так считала? Как странно… На самом деле от нее ведь мало что зависит. Лина не может повлиять, оказывается, ни на жизненные невзгоды, ни на нежданные радости.
Это открытие было довольно неприятным, но в тоже время освобождающим.
А на что же Лина может повлиять? Она вздохнула. “Поживем-увидим”, – подумала девушка. – А сейчас срочно в душ и да, нужно наконец навести порядок в этой комнате!”
Лина посмотрела на себя в зеркало и вздрогнула. Да она чучело - чучелом! Волосы растрепанные, спутавшиеся. Никогда Лина не любила длинных волос. Может быть, потому, что ее собственные, рыжеватые и вьющиеся, не доставляли особых проблем. Короткая стрижка и все. Да она только в редких случаях пользовалась феном. Волосы и так лежали отлично. Многие девчонки ей завидовали, не без того.
Сейчас же, оказавшись вдруг с длинными и прямыми, нечесанными и спутанными, Лина даже растерялась. Конечно, можно, как Виль, подвязывать их шнурком и вот заплетать. Брр. То еще удовольствие.
“Обрежу!” – решила Лина и стала искать подходящий для этого инструмент. В ванной она обнаружила только допотопные ножницы, явно тупые.
Она покрутила их в руках и отложила. Нет, так она только все испортит.
Лина поняла, что, пожалуй, сама не справится. Придется ей просить помощи. У Виля. У кого же еще?
При этой мысли сердце забилось сильнее. Она опять порозовела и вздохнула.
“В конце-концов, это простая просьба. Он ведь не откажет?”
Лина включила кран и предусмотрительно положила в бочку нагревательный камень. Сейчас ей хотелось тепла, охотница она или нет.
До скрипа вымыла волосы и вышла из ванной сияющая чистотой.
Вот только одежду придется надевать вчерашнюю. Лина поморщилась, но что делать?
В комнате не было ничего, похожего на нормальный гардероб.
Похоже, Виль приносил ей вещи из склада какого-то.
Лина вздрогнула и наконец поняла.
“Это вещи погибшей девушки…О боже…Погибшей”. Но верить в это ей не хотелось совсем.
“Почему обязательно погибшей? Может быть, она просто уехала и бросила тут их. Одежда-то специфическая”, – уверяла себя Лина, но червячок сомнения ее грыз.
Она взяла вчерашнюю рубашку и старательно застирала ее подмышками. Надеть пришлось влажную, но хоть относительно чистую.
“Ладно. Спущусь вниз и попрошу его обрезать волосы. И спрошу про одежду”, – при этой мысли сердце у Лины заколотилось. Она боялась услышать ответ.
Лина открыла дверь и принюхалась. А ведь действительно пахло съестным. Он что, и правда печет блины?!
