Дипломатия фронтира - Вадим Владимирович Денисов
В Союзе производством тканей занимается Египет, которому достались аж два ткацких станка. Они же выращивают хлопок, а шерсть и лён доставляют на производство из разных мест.
Здесь же повезло туркам, которые не так давно наконец-то отладили и запустили своё текстильное производство, основанное на технологиях середины прошлого века. Ввиду острой нехватки в анклаве посевных площадей, хлопок турки не выращивают, покупая длинноволокнистый сорт в Техасе, что позволяет им производить отличное полотно. Наши египтяне почему-то такой сорт не выращивают…
Очередной парадокс Платформы-5 заключается в том, что первые настоящие американские джинсы из пятидесятых начали производить не в Америке, а в соседнем Стамбуле. Турки и тут на ходу подмётки рвут.
Получив от Селезнёвой задание исследовать новую логистическую схему, в которой доставка по таинственным каталогам осуществляется не по суше, а каботажными пакетботами, я решил для стимуляции включить в тему шкурный интерес.
Наконец-то, выбрав время и явившись по указанному в рекламном объявлении адресу в коммерческую фирму, я обнаружил, что у парней уже действительно заготовлены каталоги с небольшим, но тщательно подобранным ассортиментом, позволяющим покупателям не ждать очередной ярмарки со всеми торговыми накрутками, а решить вопрос с использованием опыта и наработок XXI века.
Вот такой у них «канал», конечно же, двухсторонний — в конторе на турецкой стороне предлагают каталоги американские.
Полистав и поглазев, я быстро сделал выбор, благо производителем используется стандартная дюймовая размерная сетка с уверениями, что отступлений не будет, после уже учтённой в размере первичной усадки всё сядет дюйм в дюйм.
Внёс предоплату, и вот через семь обещанных дней эти самые немецко-турецкие джинсы Schneider Wibbel, о которых упоминал Илья — суровые штаны из тяжёлого селвидж-денима, названные именем прототипа храброго портняжки из детской сказки, сегодня доставили морем из Стамбула.
Между прочим, в фирменной картонной коробке из крафт-картона с красивыми трафаретными надписями, а не в каком-то там пыльном свёртке или пакете-маечке. Больше всего меня поразила даже не офигенная сама по себе фактура и общее качество «джинсы», а богатая комплектация, в которую вошли два брендовых носовых платка, запасные болты и заклёпки, а также цветные буклеты.
В сопроводительном письме классные стамбульские ребята написали буквально следующее:
'Привет, Макс Горнаго! Мы взяли ваши джинсы Schneider Wibbel с полки, принесли их в подвал для вечеринок и достойно с ними попрощались. И скажем вам: вечеринка была настоящим рок-н-роллом! Мы играли в покер, пили аризонский бурбон и танцевали под Джонни Кэша.
Наш специалист по грузоперевозкам, только что вернувшийся из Додж-Сити за новой партией заказов, тихонько спел в коробку «The Wanderer» и запечатал её сургучом с печатью фирмы. Затем коробку увезли в порт на Розовом Кадиллаке, и даже соседи стояли рядом с нами на улице, со слезами и аплодисментами желая вашему грузу благополучного пути к новому порту приписки…'
Ну, не прелесть ли?
Первым делом я продемонстрировал коллегам, как мои новые джинсы стоят возле стены — не впечатлило. Селезнёва фыркнула и сказала, что всё это «мужланские штучки», а Бернадино в принципе равнодушен к джинсам, ему подавай «что-нибудь с карманами». Ничего не понимают в мужской классике.
Деним 14OZ на этих джинсах не то чтобы очень специфический, но достаточно плотный и изначально жёсткий. Перед началом эксплуатации я постарался вымыть крахмал по максимуму, чтобы не допустить появления в самом начале пути пробоин вследствие излишней абразивности и жёсткости. Однако фейдовый потенциал, то есть склонность к образованию на ткани красивых потёртостей в виде «усов» и «зигзагов» у такого денима огромный.
В любом случае, теперь назад дороги нет — только носить и носить, вещь в любом случае достойная. Намочил и натянул лёжа, чтобы по заветам джинсовых гуру высушить штаны на себе. Первые два часа ходил, словно в пожарном рукаве…
Ничего вы не понимаете, коллеги! Это штаны для мужчин со стальными яйцами, которые для пущей красоты требуется отполировать, для тех суровых пацанов из Челябинска, которые носят трусы из нержавеющей стали.
В дом меня не пускали, опасаясь, что я залью синей краской всю мебель, поэтому дефилировать пришлось во дворе, где меня и застал adottato, сообщивший, что на пустыре нас ждёт Илья Федичкин, которому срочно требуется помощь, чтобы что-то там поднять и установить.
Как не вовремя-то…
— Помоги штаны стянуть, — попросил я сынулю.
— Не понял, падре, так в них и иди! — удивился отрок.
— Ты сдурел? Не для того я покупал дорогущие рабочие штаны, чтобы ходить в них на работу!
Пошли на часок, а задержались до ужина.
Бернадино опять не получил в руки бензопилу, а я опять поцарапался. День выдался долгий и утомительный, читать при свечах не очень-то удобно, а потому хотелось побыстрей угомониться и улечься спать.
Во дворе мы с сыном уже начали было скидывать рабочую одежду, чтобы направиться в душ под струи нагретой солнцем воды из бака, но нас резко окликнула Селезнёва, высунувшись из окна во двор. Голос её был какой-то встревоженный. Напряглись и мы.
— В кабинет зайдите! — коротко скомандовала начальница.
Ох, как же не хочется…
Медленно поплелись наверх. Екатерина свет Матвеевна с растерянным лицом стояла посреди просторной комнаты у Т-образного стола, в руках она держала бледно-жёлтый кожаный портфель.
Знакомая вещица, в ней были все служебные документы, предназначенные для работы посольства.
— Ребята, я как-то… кое-что не заметила.
— Катя… — нахмурился я.
— Что? — спросил напрягшийся Дино.
— Оказывается, там был… Там есть карман сбоку. Большой, почти отделение.
— Катя! Секретный?
Сынуля молча взял у неё портфель и заглянул внутрь. Запустил руку, поднёс ближе к свету люстры. Скоро электричество отключат, сегодня профилактика.
— Не секретный, без замка, Просто он незаметный, кожа тонкая, а край под обрез шва, — доложил он.
— Когда там лежал полный запечатанный конверт, карман был заметный, — тихо сказала побледневшая от досады Катрин.
— Ну, ё-моё…
— Падре он действительно незаметный, ты бы тоже не разглядел!
— Сейчас никакого конверта нет, внутри только один документ из трёх и бирка, — дополнила Селезнёва.
— Из трёх? Почему ты так решила? А что за бирка?
— Листы пронумерованы, Максим. Да смотрите сами… — с этими словами Екатерина протянула лист бумаги и кусочек картона.
Бирка представляла собой прямоугольник формата визитки с отверстием для нити или шнура под пломбу. Поперёк размашистая подпись. Чуть ниже уже совсем другим почерком, мелким, каллиграфическим: «См. запрос».
— Это Демченко, — уверенно заявила Селезнёва. —
