Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх
– Сэр Ричард? – спросил он.
– Маркус, – произнес я, глядя ему в лицо. Гугол заметно вздрогнул, я сказал жестко: – Ты знаешь, не отнекивайся. Что, в запой уйдешь, чтобы не видеть последних дней человечества?.. Или в глубокую нору полезешь?..
В камине один из крупных багровых углей с сухим треском раскололся пополам, выметнулся длинный язычок пламени, но тут же присмирел и втянулся обратно.
Гугол сказал слабым, почти плачущим голосом:
– Сэр Ричард, к чему вы о Маркусе?
– Нужно найти, – сказал я, – как остановить эту пакость. Да-да, остановить в любом смысле!..
Он вздрогнул, посмотрел на меня дико.
– Вы… в самом деле?
– А что, – огрызнулся я, – выбор есть? Я к тебе прибыл не потому, что ты самый храбрый на свете. Но в чем-то умный, в чем-то удачливый. Ты вырастил эту башню из одного-единственного зернышка, а кто еще из магов может этим похвастаться?
Он вскрикнул жалобно:
– Это было случайно, с тех пор я в этой башне пленник! Бояться не перестал, в большинство комнат вообще не захожу. А те зерна я вам все отдал. Вы разобрались?
Я ответил бодро:
– Частично, Гугол, частично.
– Это здорово, – сказал он. – Поздравляю.
– Этого мало, – сообщил я. – У меня вообще теперь осталось мало из тех штучек.
Он сказал тихо:
– Да я заметил, у вас нет вашего молота…
– Потерян не только молот, – сказал я с тоской. – Знаешь, сколько я всего волшебного насобирал? Какие кольца, браслеты, цепи?.. Теперь вот кое-что еще есть, но те старые уже не вернуть… В общем, ни в чем не разобрался, Гугол! Столько дел навалилось, головы не поднять! И как-то незаметно сползаешь в эту обыденность, когда от барона к маркизу, а там к герцогу, принцу…
Он спросил с недоверием:
– Вы уже принц?.. Ваше высочество?
– Еще какой, – ответил я с досадой. – Только не надо меня высочествовать, а то поссоримся. От других терплю, а тебе по дружбе могу и… нет, не могу, но все-таки забудь о принципате. Кстати, не высочество, а величество. Да-да! Подумать только, я ж хотел, как и ты, быть исследователем. Эх, все-таки жаль, мне почему-то казалось, ты тут разобрался с этой башней. У тебя же книги, свитки, рукописи, а не бабы, бабы, бабы с вот такими и вот такой!.. Что, не веришь? Сам видел и даже трогал!
Он буркнул:
– Книги – те же бабы, только лучше.
– Это да, – согласился я, – но иногда желательно меню разнообразить. Я имею в виду не баб, как ты сразу подумал, по глазам вижу. А то, что на Юге книг сохранилось больше, ты сам говорил.
Он возразил сердито:
– Ничего я про баб не думал! Я про них вообще не думаю. А грезы перед сном не в счет.
– А еще, – спросил я, – какие-то зерна есть?
Он потряс головой.
– Я вам все отдал! Во избежание соблазна, помните? Я слабый…
– Ну да, – согласился я, – бабы для тебя вообще конец всем наукам. Потому стреляй в них сразу, еще издали!.. Помнишь, тебе пираты постоянно приносят всякие диковинки, что отыскивают в странствиях, а ты им разгадываешь?
Он вздохнул.
– После того как вы их уговорили стать графами и баронами, больше не приносят. Только один Черный Буревестник еще не сошел на берег, бороздит моря, но он и раньше ничего не собирал, кроме серебра и золота.
– Жаль, – сказал я искренне. – Сейчас даже за раскрытую бритву ухватился бы голыми руками… Ладно, тащи тот ящик.
– Какой?
– Ты знаешь, – сказал я.
Он вздохнул, ушел в дальний угол, там долго отодвигал столы, кресла, вроде бы даже сдвинул шкаф с книгами, все-таки силенка в нем осталась, наконец выволок из-под всякого хлама ящик из темного металла, изъеденного как будто сильнейшей коррозией, но точно не коррозией, больше похоже на то, что миллионы лет плавал в космосе, получая удары от метеоритов и двигаясь под давлением света разных солнц.
Поднимать на стол даже не попытался, что понятно, я помню, насколько тяжелые те штуки.
Я сосредоточился взглядом на столешнице, начал заполнять пространство копченостями, вырезкой, сочными ломтями стейка, карбонада, ветчиной, бужениной, корейкой, кровяными колбасками, крабовым мясом, беконом…
Гугол со всхлипом рухнул на лавку.
– Сэр Ричард, – возопил он жалобно, – что вы со мной делаете?.. Я в таком воздержании пребывал, что и сам дивлюсь, а тут… я не смогу удержаться…
– И не удерживайся, – посоветовал я. – Потом покаешься, хотя трудно каяться в том, что доставляло такое удовольствие…
Он схватился обеими руками за ломти мяса.
– Как я же… оказывается, все еще голоден!.. Даже не знал… Что за чудо у вас за еда?.. Такой просто не бывает… Это же не мясо, а не знаю что, тает во рту, как масло…
– Господь вознаграждает паладинов, – объяснил я. – Поощрение требуется даже святым, а мы не совсем святые… к счастью.
Он ел быстро, жадно, с каждым проглоченным куском оживал все больше, бледное лицо розовело, спина распрямлялась, на меня смотрел пока что не орлом, это не Гугол, но уже без привычной трусости.
– Как вы сумели на этот раз, – спросил он, – это же так непросто…
– Я ведь уже говорил, Гугол, – напомнил я, – развиваться можно, и сидя на месте. Вон как делаешь ты. Но в отдельных случаях удается ускорить темп, когда передвигаешься… Я, если тебе любопытно, в самом деле король. Хотя тебе это неинтересно…
Он слушал жадно, рот постоянно забит новыми порциями нежнейшего мяса, потому говорил только я, пока рассматривал ящик и пытался его открыть, рассказал практически все, что случилось там на севере, а когда он насытился, а утомившиеся челюсти едва двигались, я сотворил еще по чашке крепчайшего кофе, одну придвинул ему.
– Пей, а потом… пожалуй, осмотрим башню. Ящик оставим на потом. Или я попытаюсь его забрать с собой.
Он спросил трусливо:
– Поищете оружие?
Я ответил медленно:
– Мне бы оружие не помешало очень-очень. Не для убийства людей, пусть твоя душа миротворца успокоится. Если ты знаешь, что такое Маркус, то поймешь…
Он побледнел, взглядом указал в сторону и наверх.
– Если вы о той страшной Багровой Звезде, что уже размером с луну… на нее и взглянуть боязно…
– О ней, – подтвердил я угрюмо. – В общем, мы знаем, где сядет. Почти уверены, что опустится именно там. Но чтобы сражаться, недостаточно простых мечей, копий и луков.
Он прошептал:
– Понимаю…
– Здесь есть что-нибудь мощное?
Он помотал головой.
– Сэр Ричард! Разве я бы такое искал? Да и будь здесь такое, я бы прошел мимо, не заметив. Но, скорее всего, тут такого нет.
Я спросил с интересом:
– Чутье?
Он вздрогнул.
– Какое тут может быть чутье?
– Мне показалось, – сообщил я, – что может. Хорошо, допивай кофе, да пройдемся хотя бы по тем местам, где ты не боишься.
Он ответил бесстрашно:
– Я боюсь везде!
– Тогда там, – сказал я непреклонно, – где ты меньше боишься. Где боишься терпимо. Гугол, речь идет о выживании человечества! Если я тебе скажу, против кого мы на самом деле сражаемся, ты упадешь замертво.
Он испуганно выставил перед собой дрожащие лапки с длинными интеллигентными пальцами.
– Пожалуйста, не говорите!
– Хорошо, – ответил я великодушно. – Буду нести эту страшную истину один. По крайней мере, здесь. Идем?
Он с великой неохотой поднялся, лицо страдальческое, тяжело вздохнул.
– Да, конечно…
– Гугол, – сказал я с досадой, – не раскисай! Ты совсем стал мямлей. Ты же дрался когда-то! Понимаю, сейчас ты просто ученый… ну, алхимик, но когда дом горит, тогда и ученые носят воду от колодца!.. Пойдем, вдруг да наткнемся на какие-то подсказки. Больно эта вещь, в которой ты устроился с таким уютом, не из нашего мира.
Он спросил шепотом:
– Хотите сказать, ее создал сам дьявол?
Я покачал головой.
– Нет, все создал Всевышний… через нас, людей. И эту построили… нет, слово «построили» не подходит, создали тоже люди, только не такие, как мы. Но не только умнее, что несомненно, но и… другие. Если поймем больше, то, возможно, узнаем больше и о Маркусе. Не все, но хотя бы что-то…
Он подумал, по его виду заметно, что колеблется, наконец сказал мрачно и с каким-то отчаянием:
– Я с вами не пойду, сэр Ричард! Вы какой-то сумасшедший, но вам пока что сходит… Но если хотите…
– Хочу, – сказал я.
Он дернулся.
– Вы же не знаете, что я хочу предложить!
– Тебя знаю, – ответил я. – Чтоб ты да предложил рискованное?
На смену багровым углям в камине, что рассыпаются мелкими искрами, поднялись новые, крупные и пурпурно-яркие, в центре вспыхнуло невысокое пламя, я сидел к нему ближе Гугола и чувствовал волну теплого сухого воздуха.
Гугол вдруг замолчал, лицо стало испуганным. Я поднялся, огонь взвился выше и остановился на одном уровне. Я шагнул в сторону сводчатого выхода в соседний зал, огонь выдвинулся через каминную решетку.
Не сводя с него взгляда, я попятился, огонь скользнул за мной неслышно, словно по льду, но не догонял, как и не отставал.
Я спросил с напряжением:
