Древесный маг Орловского княжества (том 4) - Игорь Павлов
— Пустяки, бывало и хуже, — отвечаю ей мягко.
Делаю шаг. И князь вскакивает.
— Не подходи!! Ты!! Стой на месте!! — Кричит бешено.
— Ты уже сделал мне подарок, — произнесла Василиса спокойно, игнорируя истерику отца, и поднялась с лавки. — Самый лучший, какой не затмить даже легендарной Лазурной розой.
— Она твоя, — настаиваю, протягивая.
— Что ж, я право удивлена. Но ты же так рисковал, — говорит и спускается ко мне сама. — Скольких воинов ты потерял, сколько сил потратил? И зачем? Или я кажусь теперь тебе капризной?
— Да никого не потерял, слазили, как на пикник сходили, — посмеиваюсь.
Народ вокруг всё больше беспокоится, император сверху сидящий, похоже, вообще сейчас перевалится через перила. Рот раскрыл, слюна скоро закапает.
Но к чёрту его. Василиса уже близко.
— Держи.
— Не касайся моей дочери, убери руки, — воет князь.
Он молит меня. Он думает, что лишу её зрения… что за дурачок.
— Всё будет хорошо, Вячеслав Иванович, — отвечаю, словно утишаю психа. — Вашей дочери я не желаю зла. И не причиню его. Милая сестрица, поздравляю тебя с днём твоего рождения.
Киваю Василисе на подарок. Медлит мгновение, смотрит, изучает. Но принимает, как завороженная. Рассматривает с раскрытым ротиком, в глазах её ангельски чистых перламутр голубой играет. Все замерли, галдёж прекратился.
Князь подскочил ко мне, вынув кинжал. Вероятно, готовый уже разить. Но взглянув на Розу, он расширил свои выпученные глаза так, будто они вот–вот выкатятся.
Василиса строго смотрит на отца, затем обращает взгляд в зал и объявляет громко:
— Я верю в добрые намерения Ярослава и всех вас! Но Лазурная роза скажет об этом лучше!
С этими словами Василиса надавила пальцем на шип. И пустила себе кровь. Вячеслав ухватил её было за рукав, но она отдёрнулась. Через пару секунд процесс пошёл, народ заохал, когда увидел, как засияли лепестки розы, а затем поднялся крохотный голубой огонёк, что стал разрастаться в шар, а вскоре перерос в круглое поле, которое начало разрастаться стремительно во все стороны, окутывая людей.
Сперва весь постамент, затем уже гостей по сторонам, меня и всех, кто стоял в очереди. Когда он поднялся до императора, тот покривился и исчез из виду. На балконе сверху началась суета.
Как и здесь. Большая часть людей стала шарахаться от поля, как будто в нём нечем дышать. Всю очередь около нас будто ветром сдуло. Люди стали шипеть и кривляться, как зомби, явно не контролируя себя. Их понесло прочь, как от огня.
Не все ушли. Часть людей стала озираться с недоумением.
Поле Розы доросло, захватив примерно треть зала, и остановилось. Под куполом Розы осталось немного. Вся семья Василисы, немного стражи. С десяток господ, а ещё Морозова с супругом и младшей дочерью. Надо же, какова истина.
А ведь все они смотрели с таким восторгом и благоговением. И что выходит? Видимо, любить и хотеть, жаждать и вожделеть за внешность — это не значит желать добра. Это потреблять. Роза видит в этом желание сделать плохо. Иначе, как объяснить всё это?
Василиса с многозначительным взглядом окинула пустующее пространство и людей, в ужасе жмущихся за полем, как вампиров от света. Она обернулась, посмотрела на лавку с наигранным удивлением, где ещё недавно сидел её жених, затем повернула голову на отца. И сказала:
— Ярослав здесь. А твоего принца ветром сдуло. Ты всё понял, папенька?
Князь с ужасом посмотрел на место, где только что сидел Август. Поднял голову наверх. И там увы… ни одной живой души.
— Что ты наделала, — прохрипел Вячеслав. — Что вы оба наделали?
— Глаза тебе открыли, — бросила Василиса и вытерла шип от крови платочком. Поле тут же схлынуло. Но неловкость в зале осталась.
Хм, а я и не знал, что это работает именно так. А то земля да корни, кто–кто, а вшивый о бане. Всё намного проще.
Наши взгляды с Василисой вновь встретились. Мы посмотрели друг на друга с печалью. Она сама взяла меня за руку. Мягко, нежно, робко. Опасливо.
— Ты сделал мне лучший подарок, уже не единожды, — произнесла Василиса, будто никого здесь больше нет. — И что теперь?
— Уходи, Суслов, — пробурчал князь с нотками мольбы и отчаяния. — По добру, уходи.
Кивнул ему едва заметно, соглашаясь.
— Продолжай праздновать, сестрица. А мне пора ехать, дел и вправду много, — ответил с неловкостью, приняв во внимание намёк босса.
— Вот как? — Вздёрнула брови красотка.
— Не обижайся, пожалуйста, — говорю, вздыхая. — Мне действительно нужно возвращаться.
Отцепляю свою руку, прерывая нашу тонкую нить контакта. Киваю Василисе, кланяюсь князю, следом Истиславе, легко выдерживая её ненавидящий взгляд. Наверху всё также никого, ну хоть с хряком прощаться не надо.
— В гостях хорошо, а дома лучше, — заключаю с улыбкой. — Честь имею, господа.
Разворачиваюсь и ухожу под гробовую тишину зала. Только каблуки щёлкают по мраморному полу.
Выйдя через парадный выход, я затребовал свою лошадь, пока шёл пешком до ворот, мне её пригнали. Запрыгнув в седло, я помчал галопом прочь из этого гнилого места.
Никто меня не остановил.
Глава 16
Я выбрал сторону
Несмотря на надвигающийся вечер мы рванули из Орла, не мешкая. Поначалу мои люди даже забеспокоились, к чему такая спешка. Но за стенами мы все выдохнули с облегчением и поскакали по просторам, свободно дыша.
Меня не арестовали, за мной не пустили погоню. Похоже, я отделался лёгким испугом.
Витязь Горыня так и не объявился. Жаль, он бы мне пригодился в одном из вновь создаваемых военных лагерей. Каких планирую возвести на транспортных узлах своего предприятия штук двадцать.
До Бобраков мы добрались к полуночи. И сразу нагрянули в дом к Купаве, удачно застав её на месте. Она была нам очень рада и приютила на ночь без вопросов.
Особенно меня. Мы покупались в бочке голенькими, это было незабываемо…
Обратный путь уже по знакомой дороге вышел намного проще. Мы заскочили в мою каменоломню, где уже появился первый лагерь с рабочими от Иллариона. Дело пошло медленно, но всё же пошло. Через деревню Анахино потянулись колонны с провизией, стройматериалами и дружинами. Пустующие избы Анахино мы арендовали под свои нужны, разместив там часть наёмников из Мелихово. Старшим в каменоломне
