Ревизор: возвращение в СССР 4 - Серж Винтеркей
Вот теперь и у Александра физиономия стала озабоченной, как у меня.
— Дома был у него? — спросил он.
— Я нет, но с завода кто-то ходил, пусто там.
— Погоди здесь! — велел Александр и исчез внутри отделения.
Пара минут — и он выскочил оттуда с уже знакомым мне водилой. Именно он был за рулем уазика, когда меня из реки выловили и в больничку привезли. А через минуту мы уже ехали в том самом Уазике, причем мне снова досталось «злодейское место».
Глава 20
01.04.1971 г. Святославль
Куда едем, мне никто не говорил, а я не лез с расспросами — если милиционеры не будут знать, куда ехать, чтобы побыстрее найти Васю, это меня сильно удивит. Единственное, что меня серьезно тревожило — а жив ли он вообще? Второстепенным вопросом было — если мёртв, то найдут ли когда-нибудь его тело?
Закономерно через несколько минут подрулили к больнице. Чем удобна провинция при поиске людей — и больница, и морг часто, как в случае Святославля, находятся в одном здании.
— Миша, сбегай в морг, спроси, не привозили ли к ним негра сегодня или вчера, — попросил Александр водителя, — а мы с Пашкой к врачам.
Водитель убежал к моргу, мы пошли в больницу.
— Негра к вам не привозили? — спросил милиционер первого попавшегося врача в белом халате. И хотя он был в штатском, но властный голос сыграл свою роль. Врачи обычно чувствуют себя очень уверенно в своей обители и любят это демонстрировать, но этот сразу ответил нормально, без качания прав и расспросов, а вы, собственно, гражданин, кто такой?
— Как ни странно, привозили. Разбой на улице, похоже. Лежит в коме.
Мы с Александром переглянулись. У обоих на лицах было облегчение — больше всего мы опасались, что Вася мертв. Кома — это очень хреново, не все из нее выходят, но из морга точно нет шансов выкарабкаться.
— Вам лучше с нейрохирургом поговорить, что над ним вечером и ночью работал. Я об этом случае знаю сугубо потому, что пациент негр. Согласитесь, что для нас это экзотика. Санитарка наша старенькая вообще перепугалась — она их никогда в живую не видела.
Врач помог нам найти нейрохирурга — вот с ним я уже был знаком. Видел его в компании Юрия Васильевича, когда голову Ивана оценивали.
Тут уже апломба было побольше — начались расспросы, кто мы и что. Но едва Александр показал корочки, как общение перешло в нормальное русло:
— Повезло вашему негру, что зима. Не истёк кровью, потому что холодно. И повезло, что быстро нашли — не замерз.
— Так, а что с ним случилось?
— Так ваши же сотрудники и привезли, — удивился нейрохирург, — кто-то из граждан его нашел на улице в луже крови и вызвал их. От себя скажу, что его ударили тупым предметом сзади по голове — череп был проломлен, и тяжелая черепно-мозговая травма налицо. Пришлось делать трепанацию черепа, а теперь все зависит только от здоровья пациента.
— А как вы оцениваете вероятность того, что он скоро из комы выйдет?
— Тут мне нечего сказать — некоторые из комы с такими травмами вообще не выходят! — грустно сказал хирург, — повторю еще раз, все теперь зависит от здоровья. Как стабилизируется, мы его в Брянск перевезем — пусть тамошние специалисты посмотрят, там возможностей побольше, чем здесь.
— Если вдруг очнется здесь еще, я оставлю телефон — немедленно нам звоните! — велел Александр.
Из больницы мы вышли смурные — водитель уже сидел в машине, доложив Александру, что в морге негра нет, что мы и так уже знали — а мы остановились недалеко от крыльца. Александр потянул в рот сигарету, я привычно стал так, чтобы не дышать дымом.
— Рассказывай, все, что тебе Вася говорил. Его, получается, нескоро удастся о чем-то спросить, — велел Александр.
— Ну, если коротко, то он на неприятности нарывался! — пожал плечами я, — обнаружил систему бомбоубежищ под цехом и решил, что в ней могут прятать излишки металла, чтобы потом вывозить и продавать. Уговаривал его не рисковать, но он только усмехнулся. Я так понимаю, короче, что он туда полез, его засекли, а на улице потом отоварили по голове. Может, решили, что убили с первого удара, или кто-то, кто не умеет, этим занимался — потому он еще и жив. Ты бы велел охрану около палаты поставить, чтобы не добили!
Александр встрепенулся:
— Думаешь, могут и сюда прийти добивать?
Ну, возможно я в двадцать первом веке слишком много детективных сериалов пересмотрел, и мне кажется это возможным, а в СССР так преступники не делают. Потому так милиционер и поразился моему предположению.
— Я бы поставил все же! — сказал я, — мы же не знаем, что конкретно он там увидел! А вдруг с их точки зрения он точно не должен заговорить?
— Ты прав, надо организовать! — кивнул Александр, — значит, раз он что-то там увидел, и за это его вывели из игры, можно посылать бригаду на обыск? Что скажешь?
— Думаю, уже поздно там что-то искать! — вздохнул я, — если вчера что-то увидел, тем же вечером на него напали, и с тех пор прошло часов восемнадцать… Там скорее всего уже все чисто, как в операционной у хирургов. Все сомнительное убрано или вывезено с завода той же ночью, и ближайшие пару недель они будут себя вести святее папы Римского!
— Святее папы Римского, забавное выражение! — усмехнулся Александр, — но, думаю, ты прав. Эх, жаль, что нам вчера еще не сообщили про Васю — но тоже понимаешь, нельзя было сообщать всем в отделении, что он наш сотрудник. Языки болтливые у некоторых, не как у тебя, ты молодец. Но здесь, как бы дело не сложилось, он свое уже отработал. Хоть бы жив остался, и не инвалидом! Теперь вся надежда уже на тебя!
— Нет, Александр, без обид, но рассчитывать на меня вам не стоит, — сказал я жестко, — вот ты меня похвалил за Васю, что язык у меня не болтливый. А о вас я этого сказать не могу, к сожалению!
Александр посмотрел на меня очень удивленно, а потом я увидел на его лице понимание:
— А! Ты о Шанцеве?
— Вот именно! — сказал я, — я к вам со всей душой вызвался помочь. А вам даже в голову не пришло спросить меня, хочу ли я, чтобы директор знал, что я с вами сотрудничаю. Вы же
