Пункт назначения 1978 - Виктор Громов
Я проснулся рано и понял, что в комнате один. Отцовская постель была пуста. Кажется, что тут такого? Мало ли зачем человек мог встать рано утром? Вполне можно отвернуться и спокойно спать дальше. Но меня обуяла беспричинная тревога, и я не смог с ней совладать.
Батя нашелся на кухне. Он сидел на табурете, согнувшись в три погибели, обхватив руками живот. Бледный до прозелени. На лбу его блестела испарина. В воздухе витал омерзительный кислый запах. И я прекрасно его знал – отца рвало. С губ моих само сорвалось:
– Пап, что с тобой?
Он повернул ко мне лицо и вымученно улыбнулся. Потом, словно нехотя, сказал:
– Да вот сынок, мама наша напророчила. Живот у меня что-то разболелся. Мне бы ее таблеточка сейчас ох как не помешала.
Он еще пытался шутить. Мне же было совсем не до шуток.
– Где болит? – Спросил я.
Неизвестно почему, но мой вопрос его не удивил. Батя задумался.
– Даже и не знаю, что сказать. Сначала здесь.
Он морщась разогнулся и указал чуть выше пупка.
– Но здесь не сильно и не долго. Потом вот здесь.
Ладонь отца переместилась вправо и вниз.
– А еше в ногу отдает. – Он снова согнулся, вздохнул и попытался улыбнуться. – Ерунда какая-то! Разве так бывает? Ты не волнуйся, Олежек, ничего страшного, посижу немножко, само пройдет.
Я прикрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями. Подумал: «Ох, папа, так обычно и бывает. И само это точно не пройдет. Я бы мог тебе много на эту тему рассказать. Только откуда об этом знать обычному школьнику? Об этом знал взрослый Олег Ковалев». Отца же спросил:
– Сколько раз рвало?
Он посмотрел на меня, как на ясновидящего. Смутился и признался:
– Один.
Я глубоко вдохнул и сказал:
– Боюсь, пап, само не пройдет. Очень похоже на аппендицит.
Он небрежно отмахнулся:
– Откуда тебе знать? С чего бы вдруг у меня взяться аппендициту?
Пришлось на скорую руку сочинять:
– Нам на биологии рассказывали весной. При аппендиците все, как ты и говоришь.
– Да?
Батя расстроился, но все еще не хотел верить.
– Да. – Подтвердил я. – В больницу тебе надо, пап. Пойду я мать будить.
– Не надо маму, – он попытался меня остановить, начал подниматься, но тут же плюхнулся обратно на табурет и почти простонал: – Больно…
Это было совсем хреново. Отец у нас всегда отличался завидным терпением. Если уж ему больно ТАК, значит дело – труба. И я не стал его слушать, направился в гостиную.
* * *Мать словно ждала чего-то подобного. Она поверила сразу, прониклась в момент, не стала меня лишний раз расспрашивать, не стала гадать, пройдет само или нет. Побежала на кухню, увидела отца, всплеснула руками и запричитала на ходу:
– Саша, как же так?
Я же быстро напялил штаны и майку, не спрашивая разрешения, выудил из кошелька двушку, заглянул на кухню и сказал:
– Я скорую вызывать. Отца надо в больницу.
Уже на лестнице вдруг вспомнил, что двушка совсем нужна. Все службы и 01, и 02, и 03, можно вызвать бесплатно. Но это было без разницы. Смутно помнилось, что телефонная будка есть где-то возле ларька с мороженным.
Память моя мельком зафиксировала этот факт еще тогда, три дня назад, когда я выяснял отношения с Викой. Сейчас казалось, что это было безумно давно, в какой-то прошлой жизни. В какой-то другой реальности.
Я бежал по улице, не думая о том, что вид у меня бомж-стайл, что кто-то может это увидеть. Мне было на все наплевать. Жизнь четко расставила свои приоритеты. Вчера я спас жизнь Ирки, взамен судьба грозилась забрать у меня отца. И это было неправильно. Это было жестоко.
Будка оказалась на месте. Что совсем удивительно, она работала. Я снял трубку, машинально подергал пальцами рычажок, услышал гудок и набрал 03.
Ответили почти сразу. Я не стал выслушивать штатное приветствие, почти прокричал:
– Срочно приезжайте! Острая боль в животе. Рвота. Ковалев Александр Николаевич. Адрес…
Меня внимательно выслушали и уточнили:
– Возраст пациента?
Я подвис, попробовал вспомнить, в итоге ляпнул примерно:
– Сорок три.
– Кто вызывает? – последовал новый вопрос.
– Сын.
– Ждите…
В трубке пошли гудки. Я пару минут еще простоял на месте, тупо глядя на трубку, слушая прерывистый звук. В голове крутилась мысль: «Так не должно быть! За Иркину жизнь, я обещал отдать свою. Причем тут отец?»
Судьба, Господь, высший разум… Назовите это, как хотите, только небеса остались глухи к моим мольбам.
Я бухнул трубку на рычаг и побежал обратно.
* * *Отцу было совсем плохо. Мать стояла рядом с ним, белей мела, что-то шептала, гладила ладонью по волосам. Меня встретила молящим взглядом:
– Вызвал?
Я прислонился к дверному косяку, попытался отдышаться. С трудом проговорил:
– Сейчас приедут. Ты бы не стояла рядом с ним, шла бы вещи собирать.
– Ах, да, – она засуетилась, бестолково затопталась на месте, не зная за что схватиться.
Я взял ее за руку и силой отвел в гостиную.
– Одежду собирай, остальное я сам сложу.
На нее это подействовало. Не глядя на спящую Ирку, она распахнула шкаф и ринулась к вещам, где стояла большая спортивная сумка. Все содержимое ее безжалостно вывалила на пол. Я посмотрел на начало сборов, убедился, что все идет, как надо, и вернулся на кухню.
Чашка, мыло, зубная щетка, зубной порошок, расческа. Что еще нужно человеку в больнице? В голове была абсолютная пустыня. Я плюнул и здраво решил, что остальное всегда успеем принести. Завернул все в кухонное полотенце и вернулся к матери.
Она тем временем навертела целый баул. Что сунула в него, я даже не рискнул предположить. Протянул ей сверток и только спросил:
– Тапочки положила?
– Тапочки?
На
