Зеркало души (СИ) - Лазарева Элеонора

Нас оценили и дали… первую премию! Мы пока не знали в чем она выражалась, но были рады и теперь не боялись, что каждую узнают. Сбежали в аудиторию и радости не было предела.

— Ура Валюше! — кричали они и даже пытались меня качать. Но я сопротивлялась и обещала не давать им сладкое, если опрокинут или, не дай Боже! что сломают — руки-ноги. На этом успокоились и приступили к пиршеству.

На преподавательском столе расстелили газеты, поставили коробку с пирожными, печеньем и конфетами, налили горячего чая. Он был особенно кстати, так как в зале было жарко, а в коридорах холодно. Зима на дворе! Смеясь и подначивая друг друга, мы праздновали наступающий тысяча девятьсот пятьдесят седьмой год.

Эти молодые девчонки и мальчишки, что сейчас так веселились в зале с большой елкой, еще не знали, что произойдет в этом году, кроме меня. Я знала и улыбалась. Может кто и скажет, что не хорошо знать будущее, а я вам скажу, что мне доставляло удовольствие, будто только мне одной известна какая-то огромная планетарная тайна! Так и было. В этом году страна и весь мир будут вместе с СССР. Как? Во-первых состоится, впервые за годы изоляции и войны, фестиваль молодежи, а во-вторых — полетит Первый спутник Земли!

Я смотрела на жующих моих сокурсников и улыбалась, слушая их реплики и смех. Они радовались своей молодости, самим своим существованием и я подхватывала их настроение, вливалась в него и была счастлива.

Весь вечер мы танцевали и веселились. Наши сувениры были нарасхват. Кто не мог догадаться, кто есть кто из нас, те просто срывали петушков и искали записки. Были смешные потасовки и свалки. Их просто вырывали друг у друга и мальчишки и даже девчонки. Всем хотелось новогоднего сувенирчика.

Тогда же я подарила Пете свой подарок, те самые яркие в цветной ромбик носки, от которых он прыгал до потолка и пытался меня расцеловать. Я не давалась, тогда он меня подхватил на руки и покружил вокруг себя.

— А у меня нет ничего! — вдруг стукнул себя по лбу. — Вот я дурак!

Я простила такую оплошность и сказала уже отдельно ему и Лене, что они приглашены к нам на новый год и на свадьбу.

— На чью? — опешили они оба. — На твою?

— Нет! — засмеялась я. — На Глашину и Иваныча.

Их они знали и по рассказам и видели не раз, особенно Иваныча, но тут же сникли, что, мол, подарка не подготовили. Я дала им денег и приказала купить два букета цветов.

— Это я сама хотела сделать, но теперь выполните вы: один от вас троих, один будет от меня.

Они посетовали на свое безденежье и тут же обрадовались, что всё решилось благополучно.

Утро выдалось морозное, вьюжное. Я быстро оделась и пришла на кухню, где Глаша покормила меня завтраком.

— А где Иваныч? — удивилась я.

— Уехали с хозяином на работу. — Улыбнулась она, глядя на мое удивленное лицо.

— А как же ЗАГС? Скоро и мои ребятки приедут. Отменяется свадьба?

— Нет, что ты! — засмеялась она. — Будут вовремя, как и договаривались. Есть еще время до обеда. Давай будем накрывать, чтобы потом не возиться.

Мы застелили стол накрахмаленной скатертью, достали старинный сервиз и разложили на семь персон, поставили хрустальный набор из бокалов, рюмок и стаканов. Рядом положили серебряные приборы: ножи вилки ложки и тугие салфетки. Поставили вазу под цветы.

— Какой еще букет? — удивилась Глаша, когда я взгромоздила тяжелую хрустальную емкость в центр стола.

— Какие? Еще не знаю. Сейчас ребята приедут и привезут.

— Не надо мне никаких цветов! — вскинулась она. — Стыд какой! Я что, молоденькая, чтобы с букетом! Нет, не срами меня!

— Ну, уж нет! — прихватила я её в объятия. — Ты невеста! И цветы обязательны! Обидишь! — С укором посмотрела я ей в глаза.

— Ладно! — вздохнула она лукаво. — Если только не в обиду! Но в ЗАГС не понесу! И точка!

— А в ЗАГС понесу я. — Поцеловала её в щеку. — Знаешь, как я так рада за вас!

— Спасибо, моя девочка! — Она слегка всхлипнула и тут же вытерла глаза тыльной стороной ладони. Руки её были в муке. Она поставила тесто, и теперь мы с ней лепили пирожки: с картошкой и грибами, с капустой, с рисом и яйцами. Тесто у неё было выше похвалы, просто божественное! Это оценили не только мы, но и ребята, когда приносила с собой в институт. Расхватывали тотчас и еще просили.

Поставив обязательный мясной пирог и пирожки в печку, занялись салатами. Она заправляла оливье майонезом, а я украшала его. К тому же сделали по моему рецепту селедку «под шубой». Получилась такая овощная сельдь на узком судке. Туловище выложила в виде рыбки, приставив голову и хвост от одной из селедок. В рот вложила веточку петрушки. Получилось интересно. Глаше понравилось.

Сложив все в новый холодильник ЗиЛ «Москва», недавно приобретенный Сергеем Витальевичем на денежную премию Героя, мы занялись примеркой нового кремового (не белого?) платья и прической. На мои старания сделать что-то кроме пучка на затылке, она сердилась и отмахивалась. Но потом я попросила посидеть немного и посмотреть на мое художество.

— Если не понравится, сделаешь по своему! — Обещала я и принялась, под её ворчание, делать на затылке рисунок из волос. Стянула в узел под резинку, разделила на пряди и уложила под шпильки в виде цветка.

— Потом приколю живой. — Подумала я, оценивая своё произведение.

Когда она взглянула на то, что я сотворила, просто ахнула и поцеловала меня.

— Ты мастерица и в этом! Спасибо! Угодила! Вроде бы тот же пучок, но какой!

Она одернула платье, покрутилась перед зеркалом и согласилась, что теперь можно и в ЗАГС.

В прихожей прозвенел звонок.

— Ребята пришли! — крикнула я, и бросилась к двери.

А когда открыла — ахнула! Это были не ребята.

Глава 29

Я смотрела на улыбающегося молодого человека и вспоминала то фото, что он прислал мне, когда впервые надел форму. Она сидела на нем мешковато, пилотка сдвинута набок с остриженной налысо головы, уши смешно торчали в стороны. И весь он был какой-то нескладный и испуганный, что ли. Теперь передо мной стоял уверенный, улыбающийся молодой человек в шинели с букетом белых астр.

Мой двоюродный брат, собственной персоной!

— Здравствуй, Валюша! — протянул он мне цветы. — Здравствуй, сестричка!

Он вошел и обнял растерянную меня. Потом я очухалась, и приняла букет.

— Здравствуй Славик! — опомнилась я. — Ты откуда такой…снежный?

— Получил увольнительную и вот сразу к тебе. Я же писал. Ты не рада? — отступил он к дверям.

— Э-э! — дернула я его за рукав. — Куда! Я просто растерялась. Не ожидала. Хоть бы позвонил! — Корила его. — Телефон я же писала.

— Некогда было с телефоном. В Москву ехал с оказией. Подвез командир роты, как узнал, к кому еду. То есть к генералу Соломину. Так и сказал, мол, передавай от меня ему привет. И вот я уже здесь и до следующего утра. Не прогонишь?

— Господи, о чем ты говоришь! Проходи давай. Раздевайся!

Закрыв двери, показала на вешалку, что стояла в углу прихожей.

— Глаша! — закричала я. — Смотри, кто к нам пришел! Мой брат Славик.

Из кухни выглянула Глаша в фартуке и с полотенцем в руках.

— Здравствуйте, Слава! Проходите! Я сейчас! — крикнула она и вернулась на кухню. Там что-то загремело и запахло выпечкой.

— У-у-у! — потянул носом Слава. — Как вкусно пахнет!

— Пойдем, я тебя угощу! А может, ты есть хочешь? — дернулась я. — Так мы мигом.

Я кинулась в сторону кухни, но он придержал меня за рукав.

— Погоди, не торопись, еще успеется. Покажи апартаменты и лучше расскажи про себя.

— Ладно.

Я повела его в зал, где он удовлетворенно окинул взглядом накрытый стол, повел глазами по стенам и увидел пианино.

— Кто играет? — кивнул на инструмент.

— Сергей Витальевич. Очень хорошо при том. Еще услышишь.

Он прошел к елке и оглядел ее.

— Нравится? — спросила я.

— Ага. — Улыбнулся он. — А помнишь наши елки? Как мы с тобой наряжали, а ты срезала по ночам конфеты и мы с тобой ели, пряча фантики от мамы?