Секунду, я что злодей? - Игорь Берков
Вслед за временем под откос пошло пространство. Наш авианосец вдруг стал бесконечно длинным, и мы тоже. У нас все еще сохранялся параметр ширины и высоты, но в длину мы растянулись, будто вермишель.
«Мы — дети Галактики-и-и-и».
Пространство начало рябить и закручиваться, превратившись в безумную круговерть.
«Но самое главное-е-е».
Предпоследний этап распада описать было невозможно. Никто из людей не видел ничего подобного, а потому ни в одном языке не было подходящих слов.
Разве что старина Говрад мог бы выдать что-то вроде «и я увидел неописуемый ужас».
«Мы — дети твои, дорогая Земля-а-а-а».
Всё схлопнулось в точку, и я открыл глаза.
Регрессия: 36.
Сквозь окно пробивались нежные лучи рассветного солнца. Давно уже прозвенел будильник.
Шёл 2284 год, до конца лета оставалось ещё долгих три недели. А до конца света — коротких четыре года.
Я поднялся с кровати. Странное чувство. Будто вся прошлая жизнь была лишь сном.
И всё-таки ещё раз той битвы на авианосце я не вынесу. Пора признать, последние регрессии я занимался тупым сейвскамом. Ждать четыре года и ставить всё на микросекундную удачу — это глупо.
Я ведь хотел выяснить, откуда вообще происходят Люциас и Сэлэсия. Вот, пожалуй, этим и займусь.
Обычно я встречаю их через три года, когда они умудряются скинуть императора и занять трон. Непонятно, откуда они вообще берутся и почему их признает совет двенадцати. Нужно каким-то боком найти их до прихода к трону. Тогда, возможно, получится остановить зло в самом его зачатке. И останется лишь разобраться с Красным Птенцом.
Задачка та ещё. Но об этом будем думать позже…
Натянув одежду и закинув рюкзак со школьным снаряжением за спину, я вышел в коридор общежития. Спустился по лесенке, кивнул парочке старых знакомых и направился к первому корпусу Изумрудной Академии.
Пели голографические птички, раскинулись вдоль дорожек плакучие ивы. Босыми ногами я прошёл по газону. Сегодня трава собрала обильную жатву росы. Прекрасное начало дня.
Двери Академии приветственно разъехались в стороны, пригласив меня внутрь. Почти сразу я заметил кабинет «боевой философии».
Лектор еще не успела начать занятие, лишь разложила на столе яблоки. Приди я на минуту позже, она обязательно наорала бы на меня и выгнала прочь, но сейчас за опоздание я получил лишь хмурый взгляд.
Сквозь полупустой лекторий я прошел к задним рядам, туда, где сидела Диана со своей книгой.
Такая же, как в первую нашу встречу.
В этот раз я точно выиграю. Обязан выиграть.
Я подошел к ней. Она подняла вопросительный взгляд.
— Привет, — улыбнулся я. — Что читаешь?
Глава 22
Последний день лета. Наконец-то. Сгинь, тупое солнце! И не показывайся больше.
Входные двери больнички хлопнули, и в безлюдный коридор ввалились два хохочущих во весь голос синих парня. Нет, не алкаши. Дело в их одежде: синие джинсы, такие же пиджаки, а под пиджаками голубые рубашки.
Мы с Эйрой сидели в центре магической квалификации уже довольно долго. Сами виноваты. Приехали ранним утром, докторов на месте еще не было. Пришлось вот сквозь дремоту выслушивать хвастовство моей ученицы.
Эйра явно не понимала, в чем заключалась проблема ее действий. Она и убийство отца назвала гениальным маневром. И то, что меня из тюрьмы пришлось спасать, ставила мне в упрек. В общем, моя правая рука была совсем не приучена к рукам.
Ну и ладно. Сделать из нее помощницу еще успею. Сейчас бы главное себе место поприличнее в Академии выбить. А то ведь можно и в класс отбросов отбросовичей угодить.
Весельчаки приближались к нам, не переставая смеяться, хватали друг друга за рукава и шутливо толкали. Всё больше становился очевиден тот факт, что гардероб у них абсолютно идентичный. И не только гардероб: угловатая форма лица, задорная улыбка, черные, как смоль, волосы, что благородными завитушками лезли в глаза. Вывод очевиден — близнецы.
Близнецы подошли, подозрительно посмотрели на меня, затем на мою спутницу, переглянулись, мгновенно приземлили свои пятые точки по обе стороны от Эйры.
Теперь она выглядела как готический наркобарон в сопровождении личной, не в меру цветастой, гвардии. Гвардейцы сделали серьезные лица, повернули к Эйре головы, но сказать ничего не успели. Их королева поднялась и, недовольно хмыкнув, перешла на мою сторону, сев по правую руку.
Близнецы обменялись грустными взглядами и вновь стали веселы как прежде.
— Так, — начал правый, — пацаны и чувихи, к вам такой вопрос.
— Какие еще пацаны и чувихи? — прервал его левый. — Они тут в единичном экземпляре сидят.
— Ну а чего мне, — развел руки правый, — сказать: «Здорово, чувак и чувиха, у меня к вам такой вопрос»?
— Да.
— Ладно, — махнув бровями, близнец повернулся к нам, — здорово, чувак и чувиха. У меня к вам такой вопрос. Как меня зовут?
— Угадайте, как меня зовут, — поправил другой близнец, — а то еще подумают, что ты додик, который имя свое забыл.
— Чувак и чувиха, — сказал правый без капли раздражения в голосе. — Угадайте, как меня зовут?
Вполне возможно, с этими парнями мы еще столкнемся на испытаниях. Не знаю, будут ли они нашими союзниками или врагами. В любом случае, чем больше информации получится вытащить, тем лучше.
— Первой отвечает чувиха! — левый указал пальцем на Эйру.
— Чего? — растерялась девочка-готик. — Ну… Не знаю я.
Близнецы смерили ее взглядами.
— Скука? — спросил левый у правого.
— Скука! — прокричал правый, сложив рупором ладошки. — Вопрос переходит к чуваку, дед-инсайду.
Странный метод знакомства. Но интригующий. Да я этого пельменя на раз-два раскушу, лишь бы внутри монетки не оказалось.
— Да запросто, — я хрустнул пальцами. — Бронзовая кожа, слегка вытянутое лицо, добавим сюда активную жестикуляцию, получим портрет типичного испанца. Значимых примесей нет, поэтому ты точно не аристократ и не замкадский дикарь. Подозреваю, предки бежали от войны и поселились во второй Литл Итали, что и позволило сохранить антропологические признаки на протяжении двадцати поколений. Даже в Кове ты продолжаешь носить традиционную форму. Следовательно, родители цепляются за корни как могут. Наверняка выбор имени также традиционен. А какое самое известное испанское имя? Наруто Узумаки! Вот так тебя и назвали.
Моя глубокая аналитика и непревзойденные навыки дедукции поразили близняшек до самой глубины их испанских корней.
— Всё правда, — возбужденно махнул рукой правый. — И предки, и место жительства угадал. Вот только с именем ошибся малясь. Вы, может, не слышали, но оказалось, что все эти Узумаки, Наруты и прочие Мусасси
