Мировая Война (СИ) - Рожков Григорий Сергеевич
— Связь с гвардейцами… — Тиммс встрепенулся и мигом соединил с требуемым подразделением. — Капитан Пауэлл на связи. Лейтенант Суорд, слушайте приказ… — С этим офицером, прибывшим вчера в рамках подкрепления, я как-то и не поговорил толком. Только общие вещи о подготовке обороны обсуждали все на собрании, и о задачах его взвода говорил. А так, всё. Не в моих это правилах, но условия диктуют новые правила. Лейтенант слушал меня внимательно, не перебивал, и задавал уточняющие вопросы, и уже через несколько минут разговор завершился. Гвардеец показался дельным, соображающим офицером, хотя и без боевого опыта. Он уже отправился перекрывать дороги на юг и север, попутно чуточку усиливая посты в центре, где уже отметился Базилон. Жаль, что пришлось отправить свой резерв почти поголовно вооруженный самозарядными винтовками на второстепенное направление. Остаётся надеяться, что выбор это не ошибочный.
— Свяжи со Шпильманом… — Но разговор не состоялся. Небеса разверзлись яростным огнём. На поле боя прибыли силы Бога Войны. Внезапный, злой, точный, сносящий на своём пути всё, и вся артобстрел навалился на наши головы словно ливень. Кое-как прикрытый от случайных осколков мешками с песком и ящиками вход через окно затянуло пыльной стеной в один миг, а комната наполнилась дымом и запахом гари. Над головой несколько раз со злым жужжанием пролетели крупные осколки, кои я умудрился услышать даже через грохот взрывов снаружи. Продолжалось всё очень долго, целую вечность. Сжавшись на полу я каждой клеткой тела ощущал, как за спиной разрушается склад превращаясь в груду обломков: всё дрожало, трещало и осыпалось. Прошли безмерно долгие моменты обстрела, прекратившиеся столь же внезапно, когда тело начинает странным образом привыкать к чувству ударов, несущих смерть. Словно плевать становится — умрёшь или нет.
Уши заложило, и даже видимые источники звука — падающие на пол куски кирпича из пробитой стены, не звучали ровным счётом ни как. Пред глазами медленно оседает красное пылевое облако того самого битого кирпича, и решительно забивающее дыхательные пути вызывая приступы кашля. В голове же удивительно чисто, даже излишне чисто, мысли стройные и понятные. Вот что было с соседом на юге. Но был ли он так же готов как мы? Надо наладить связь, получить доклады, подготовиться к атаке противника.
Чуть внимательное осмотрелся. Штабное помещение на деле выглядело удивительно целым: столы на месте, аппаратура в основном на прежних местах, только документы разлетелись, да кусок стены в правом углу выломило взрывом, но как-то лениво, из последних сил. Кирпичи просто попадали внутрь комнаты и всё, а не обратились вторичными осколками для нас.
— ТИММС! — Поднявшись на ноги, шагнул в сторону скрученного в позе креветки связиста. Тот дрожал и закрывал голову руками, защищаясь от закончившегося кошмара. — ПОДЪЁМ! Связь восстанавливай. Слышишь? СВЯЗЬ!
Сержант может и не слышал, глазами полными ужаса блымал, да беззвучно шевелил губами, завидев меня. Говорить пытается. Крови из ушей нет, оклемается.
— НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ! СВЯЗЬ ДАВАЙ С ВЗВОДАМИ! — Тычу в телефоны. Посыл понят, зашевелился боец. Внешне ранений нет, не заметил, посему поднявшись, занялся работой над аппаратурой. А я шагнул в коридор, ведущий на склад. Хотя, что он сейчас сделает? Ни он, ни я не слышим… А коридор и путь к складу выглядели апокалиптично. Всё засыпано битым кирпичом, облака пыли, что-то тлеет и бросается искрами. И во всем этом из нашего перевязочного пункта выходит, придерживая раненого Майнер. Весь в красной пыли, но вот глаза — горят неистовым гневом. Завидев меня, медик что-то говорит, но я отмахиваюсь, показав на уши:
— НЕ СЛЫШУ!
Тот скривился, явно громковато я заголосил, а он слышит нормально. Повезло.
— ВЫВОДИ РАНЕНЫХ! — Кивает, показывает большой палец, что-то вроде отвечает. Но мне уже не до этого. Мост надо удерживать, а позиции наши только что превратили в труху. В крыше склада зияет огромная дыра, часть северной стены снесена, видны окопы, перепаханные снарядами, там вроде есть движение. Стена, обращённая к врагу, устояла, а с ней частично баррикады в окнах. Но саркофаги завалены обломками…
Медленно, по капельке, сквозь оглушение взрывом начинают пробиваться звуки. Что-то взрывается, и через дыру в крыше летят обломки. По завалам перескакиваю к внешней стене, и через верх выглядываю. Короткий, яростный артналёт прикрывал активизация сил врага. К мосту вновь шли танки. И не один, а несколько. Приземистые, с широкими гусеницами, прикрытыми бортовыми экранами. Корпус и башня рубленые, почти квадратные, лобовая проекция ступенчатая, напоминает Кромвель… Я видел эти танки в истории развития британской техники. Конкурент Черчилля в роли пехотного танка на базе узлов того самого Кромвеля… З-зараза, это же тяжелые танки Эксельсиор! Благо идут не особо скоро, и подбираться будут какое-то время… Пехоту будут прикрывать, сволочи, не спешат…
Под ногами задрожала куча мусора, и послышался дробный стук…
Пулемётчик в саркофаге оказался жив! Я кинулся разгребать обломки, слышимость улучшалась постепенно, снаружи чаще гремели взрывы, стену и баррикаду нещадно трясло, очередной удар обрушил часть защиты на окне, и пол под ногами болезненно завибрировал. Что-то отчётливо хрустнуло, отдавшись в ногах ударом, и груда обломков у среза стены начала сползать вниз, проваливаясь на первый этаж и в реку, обнажая позицию пред врагом… В этот момент я услышал болезненный крик и увидел сквозь дыру сбоку полу заваленного саркофага искорёженное гримасой боли лицо ополченца. В крови и красной кирпичной крошке с двумя белыми, как бумага белками глаз ополченец узрел меня. Руки солдата крепко сжимали Виккерс, что стремился свалиться в подпол вместе с остатками стены. Рот его открылся, явно звучали слова, но шум очередного взрыва давил на и без того бедовый слух… Скривившись от явной боли, ополченец вытолкнул вбок пулемёт и следом сумку с парой дисков.
Руки сами отталкиваю в сторону оружие, тянутся вперёд, помочь воину, вытянуть его. Попытаться спасти! Он ведь смотрит, крепко сжимает мою ладонь, живой ещё, я помогу!.. Голова неизвестного опускается всё ниже, глаза стекленеют, а рука бессильно разжимается…
Мост. Защищать и не отдавать мост! Он дрался, выполняя приказ. Мой приказ, и я все ещё часть сего приказа. Только так за него и других можно отомстить.
Сумка с дисками мигом оказывается на плече, пулемёт хватаю за укороченный плечевой ремень. Здесь оставаться нельзя, в любой миг вся внешняя часть склада уйдет вниз, здесь не удержаться. На улицу, к окопам!..
Обратный путь к штабу занял всего ничего. Связист трясущимися руками теребил телефон и проводку пытаясь добиться ответа непонятно кого. Судя по взгляду и жестикуляции с указанием на провод и улицу, отсюда результатов уже не выйдет добиться. А надо, очень надо, чёрт побери. Скоро, очень скоро нужно будет вводить в бой наш козырь. Нужен контакт с Базилоном и миномётчиками.
— НА ЗАПАСНОЙ ПУНКТ СВЯЗИ БЕГОМ! НАЛАДЬ СВЯЗЬ! — Себя слышу уже лучше, но все еще туго, как сквозь вату, а вот Тиммс услышал очень хорошо, чуть не вылетел с места от моего крика. Через секунду сержант уже отрывал от кабелей телефоны и коммутатор. А я выбегал через окно к окопам, к бойцам! Нужно выиграть время.
Снаружи всё было еще хуже, чем внутри. Дворик перекопан взрывами, везде битый кирпич и воронки. С вражеского берега по позициям били трассерами, подсвечивали цели для танков, а те как раз медленно, неизбежной смертью ползли к мосту, лениво постреливая. Пропали, стёрты взрывами кусты и деревца что так удачно прикрывали окопы от лишних взглядов. Сплошной лунный ландшафт полный грязи. Как в Первую Мировую… Под ногами в траншее сразу оказались присыпанные сырой землёй тела… Кто без руки, кто без головы, кто еще живой, но истекающий кровью, и почти никого на ногах. Где Казановский? Где Малышев? Неужели всех, кто был здесь — достали артиллерией? Не может быть! Не должно так быть! Я ещё есть! Шпильман есть! Суорд! Базилон!..
