Борьба на Юге. Тревожная весна 1918. - Alexandr Dornburg
Антонов, приказав шоферу разворачивать автомобиль и уезжать, бледнея от ужаса он смотрел на то, как его пехота, побросав оружие, бежала…. А поле за ней оказалось сплошь завалено трупами. Мечты растаяли как дым. Сражение было проиграно, о чем ему и требовалось доложить в Москву. Да желательно с самыми точными подробностями. Это была катастрофа! Антонов понимал – это провал. Полный. Потому что повторить подобное наступление в обозримом будущем он уже не сможет – для того не было ни сил, ни средств. Кроме помощи от центра, он ведь выгреб все, что было в гарнизонах Донской Советской Республики. По городам и весям теперь сидели чисто символические команды…Да и моральное состояние красных войск было теперь ниже некуда.
Многочисленные распростертые тела красных пришельцев покрывали равнину, провонявшей кровью, гноем, фекалиями и мочой. Некоторые были неподвижны, другие все еще медленно расставались с остатками жизни. Часто трупы представляли собой жуткую кашу из костей, крови, разорванной плоти и почерневшей кожи. Подбитая догоревшая бронетехника уже только слегка дымила. Зловоние смерти было густым как туман. Колеи в глинистой дороге, там, где они были видны между трупами, полностью затоплены кровью, пузыри поднимались и лопались в кровавой воде. После такого поражения большевикам придется не легко. Но ресурсов у них много. На два порядка больше чем у нас. Битва при Хотунке была только началом дела...
Карманы мертвецов обшарили, стянув из них гребни, игральные карты, фляжки, ножи и монеты. Некоторым казаком повезло найти трупы богатых комиссаров— один порадовал трофейщиков тяжелыми часами на цепочке с золотыми безделушками, а другой — кроваво-красным рубином в массивном золотом кольце. Фотографии жен и возлюбленных, родителей и детей были выброшены, потому что победители искали не воспоминания о разбитых привязанностях, а лишь монеты, сигареты, табак, золото и серебро, хорошие ботинки, сапоги, рубашки, ремни, пряжки, оружие и патроны. Черные вороны с растрепанными крыльями слетелись вниз и принялись терзать мертвую плоть своими крепкими клювами.
Глава 12
Как всем известно, у победы всегда множество отцов, лишь поражение - сирота. А у нас на роль творцов победы конкуренция была чрезвычайная. Походный Атаман при сем присутствовал? Значит налицо его гениальное руководство. Дроздовский успел принять участие в деле своими передовыми частями? Теперь я отовсюду слышу будто бы полковник Дроздовский лично "освободил Новочеркасск" или "спас столицу Дона" и тому подобное. Семилетов поспел подойти к шапочному разбору? Теперь он всех уверяет что победа - его рук дело и никак иначе. Кстати, Семилетов уже генерал, ему этот чин присвоили еще за "взятие Новочеркасска", хотя тогда он по своему обыкновению пребывал на отдыхе в глубоком тылу и в деле никак не отметился.
Денисов тоже уже готовится стать генералом, (как и Сидорин), в отличие от меня. И даже в полете переобувшийся герой далекого тыла, рядом не стоявший с битвой тоже уже почти генерал Быкадоров везде хвастается, что лично им был разработан конгениальный план всей операции. И даже немцы утверждают, что как-то причастны к нашей победе. А я так, просто соприсутствовал. Но мне с такими политическими зубрами конкуренцию не выдержать. Кто я и кто они? Возможно, я и слишком язвителен, но все же замечу: стоит только смолкнуть последнему выстрелу, как, точно по мановению волшебной палочки, появляются целые толпы подобных героев. Не имея внятных обязанностей, они гогочут в тонах фортиссимо, тибрят спирт для своих «коктейлей», и воняют лосьоном для волос.
А твоя судьба печальна. Одержишь победу (для нас это, знаете ли, обычное дело) и эти мудрилы даже не вспомнят о не прибывших подкреплениях и отсутствующих госпиталях, об испорченных рационах и паршивой обуви, как и о командирах, не знающих где у пушки дуло и больше пригодных носить горшки в уборную. Проиграешь – только обо всем этом и будут толковать. Не сумел и не обеспечил. Поговаривали даже, что я получу один из этих модных Крестов Святого Георгия (оно того стоило), но мне кажется, что Попов и Семилетов — эти завистливые ублюдки — уже разделили все награды между собой.
По окончании боя, я поспешил вернутся в штаб, чтобы сделать ряд спешных распоряжений. В числе их, для успокоения населения города, мной было выпущено к 20 часам 25-го апреля нижеследующее объявление:
"Красногвардейцы, наступавшие на Новочеркасск с севера и отбитые 23 и 24 апреля, сегодня, с утра 25 апреля, вновь собравши значительные силы, решили во что бы то ни стало захватить город. Положение красногвардейцев безвыходное, ибо в направлении на Сулин наступают Украинцы с поднявшимися на защиту Дона казаками и большевистским частям оставался один выход -- завладеть Новочеркасском и постараться пробиться на присоединение к своим, доживающим последний день, в г. Ростове.
С утра 25-го апреля большевики, под прикрытием бронированного поезда повели энергичное наступление. Это наступление красногвардейцев, припертых к стене, первоначально имело некоторый успех, и наши части, измученные непрерывными боями, немного поддались назад. Но поддержанные сильным и метким нашим артиллерийским огнем, наши пехотные цепи, оправившись и получив подкрепления, сами перешли в наступление. Навстречу бронированному поезду, послано два наших поезда, уничтоживших врага.
По шляху направлен броневик из отряда полковника Дроздовского, который расстреливал бегущих красных. Противник дрогнул и обратился в бегство. Наши конные сотни бросились его преследовать. В это время около 14 часов дня появилась на нашем правом фланге колонна полковника Семилетова, которая увидя наш успех, бросилась наперерез красной гвардии на Персияновку. На нашем левом фланге энергично действовал эскадрон с горными орудиями отряда полковника Дроздовского. Поражали своей смелостью
