Дипломатия фронтира - Вадим Владимирович Денисов
— Чудны дела твои, Господи…
— Это точно, — не мог не согласиться я.
Нам несказанно повезло, что в посольстве появился такой специфический сотрудник, как Илья Алексеевич. Чувствую, без него наворотили бы тут дел, наломали дров… Ещё когда мы с Селезнёвой весьма абстрактно оговаривали объём и характер работ, стало ясно, что нужно будет выписывать готовый проект, а потом как-то адаптировать его к конкретным условиям.
Но он сходу отмёл возможность вмешательства в творчество непонятных внешних сил, заявив, что всё знает сам и работать будет по памяти, но с необходимой модернизацией сообразно имеющимся условиям и требованиям.
Вот тут и началось самое интересное. Пономарь решил пристроить к основному зданию смежный придел на два объёма, в одном из которых собирался жить постоянно сам, «чтобы всегда быть при часовне».
— Не понимаю, какая в этом необходимость? — поинтересовалась Селезнева.
— Часовня эта не семейная, но общественная, всякие люди ходить будут… И басурман да полудиких язычников в прерьях ваших полно! Её запирать на ночь должно. Однако же всякие ситуации будут случаться, когда и ночью возникнет нужда к иконам обратиться, да свечку поставить. Сложен и странен этот мир, и много в нём сил непонятных… Вот кстати! Формы мне потребуются, чтобы свечи отливать с хорошим качеством. Я уже присмотрел фермера, у коего можно взять отличный воск! Скажу, откуда формы выписать этим вашим принтером, — пономарь разошелся не на шутку, однако во всём этом уже был виден стройный план.
— Ну и мелочь всякую, кроме свечей, которая должна быть в церковной лавке: крестики нательные, цепочки, иконы Спасителя, Ангелов и Святых, выполненных в различных техниках. От самых простых, походных, до нарядных, книги святые в разном издании, брошюрки, ладан… А там и одежды появятся, товары для крещения и венчания, праздничный ассортимент.
— Господи, где ж ты всё это держать собрался! — воскликнула Екатерина.
— Если такая лавка находится внутри дома Божьего, её обычно называют «свечным ящиком». У нас в приделе будет размещаться, там и я буду сидеть, продавать по необходимости. Все деньги от продажи пойдут на содержание часовни, хотя это отчасти будет и Храм.
— Продавать?
— А ты как думаешь, Максим Валентинович, денежные средства на Церковь с небес сыплются? — усмехнулся Илья. — Всё это пожертвования и дары прихожан да людей добрых. А мы их в ответ порой крестиками одариваем да иконками.
— Подожди, Илья Алексеевич, не поняла тебя, ты сейчас о храме сказал? — выпросила Екатерина Матвеевна. — Но ведь с твоих же слов следует, что для работы в Храме нужен священнослужитель, сан, этот… правящий архиерей! Алтарь, в конце концов!
— Так и будет алтарь, построим! Удивлены? А я поясню. Вот представьте, что после открытия часовни нашей придут к нам люди добрые и попросят ребёночка покрестить. Или самому покреститься. А следом молодые за венчанием. Что мы им ответим? А вот что — выйду я к ним и скажу, мол, звиняйте, люди христовы, ничего мы для вас сделать не можем, ибо ближайший архиерей с епархией да собором кафедральным находится за тысячу вёрст! Ступайте к магометанам или вообще к язычникам индейским, потанцуйте там вокруг столба, попрыгайте через костёр! Так, что ли?
Мы молчали, не зная, как ответить на этот вопрос.
— Что притихли, командиры? Во многом потому и образовывались в диких местностях да на фронтирах течения старообрядческие, вплоть до староверов-беспоповцев! Вот и нам придётся какое-то время применять старообрядческие нормы, пока канонический священник не появится… Иначе никак, упустим паству, бросим людей без вспомоществования и поддержки духовной. Вот так вот.
Он перевёл дыхание и пригладил растопыренными пальцами длинные волосы.
— Вот что мы сделаем. Я тебя в командировку отправлю, прямо в Замок Россия! — неожиданно для всех объявила Селезнёва.— Там у нас и Кафедральный собор, и Епархия… Примешь сан и вернёшься. Ещё и Демченко напишу, чтобы ускорил процесс, а то и самому Сотникову, тот сразу поймёт всю важность этого дела!
— Только через год, Катерина Матвеевна, — с печальной улыбкой напомнил пономарь, — Только через год…
— Проклятье! Чертовщина какая-то! — выругалась Екатерина. — Извини, Илья… Тогда пусть всё решают и назначают дистанционно! Людей у них свободных нет, а это, между прочим, Платформа-5, здесь всё в особом режиме! Прав ты, гибче надо быть, если результат нужен, пусть особым письмом или грамотой утверждают!
Настолько необычный тогда у нас состоялся разговор.
Как вскоре показал опыт, отмеченный мозолями на ладонях и синяками от неудачных манипуляций с брёвнами, возведение часовни собственными силами — предприятие, требующее не только веры, но и трезвого расчёта. Такая работа, без современных кранов, бетономешалок и даже элементарных лебедок, превращает каждый этап в испытании на выносливость: распиловка, ручная обработка древесины топором и скобелем, подъём тяжелых конструкций на высоту…
Сказать по совести, такой труд под силу лишь группе физически крепких мужиков, владеющих не только плотницким ремеслом, но и понимающих основы срубовой архитектуры — от правильной врубки углов «в лапу» до формирования устойчивого шатра.
Вспоминаются уведенные мной в Енисейске старинные гравюры, где всей деревней сообща рубили храм: в те времена навык работы с деревом был частью бытовой культуры.
Сегодня же даже среди профессиональных строителей редки те, кто знаком с секретами продольной распиловки брёвен или создания замковых соединений без единого гвоздя. Современные специалисты чаще имеют дело с гипсокартоном и газобетоном, а потому привлечение бригады обычных строителей к церковному проекту требует особой проверки. Смогут ли они воссоздать восьмерик на четверике, рассчитать нагрузку на купольные конструкции или вырезать киот для иконостаса?
Важно учесть и символические детали: например, ориентацию алтарной части на восток или устройство голосников в стенах для акустики — нюансы, известные лишь мастерам, знакомым с канонами православного зодчества. В общем, без привлечения опытного архитектора-строителя или консультаций со старообрядческими умельцами такой хитрый комбо-проект рискует остаться стилизацией, лишенной исторической достоверности.
К тому же, ручная обработка брёвен увеличивает сроки строительства в разы: на сборку одного венца уходит до двух дней, а сам сруб может потребовать нескольких сезонов усушки и усадки, если с брёвнами не угадали.
В итоге дурной энтузиазм и торопыжность с бесконечным исправлением ошибок легко могут обернуться годами изнурительного труда, где каждая ошибка в разметке грозит перекосом всей конструкции — словно метафора духовного пути, где спешка лишь отдаляет от цели.
Есть
