Идеальный мир для Лекаря 22 - Олег Сапфир
Ладно, нерешаемых задач не существует. Просканировал местность, изучил защитные контуры, сигнальные системы, и пришел к выводу, что ни один живой человек не сможет пробраться сюда незамеченным. А что это значит? Правильно! Надо сдохнуть!
Активировал несколько заклинаний, настроил жизненные процессы внутри организма и, как следствие, резко побледнел. Теперь мое сердце бьется со скоростью один удар в минуту. И во время этого удара я должен находиться в слепой зоне, иначе сработает тревога.
Запустил сканирование темницы и заметил с десяток сильных аур. Но не настолько… Если верить словам гнома, графиня куда сильнее всех этих заключенных, вместе взятых.
Так что создал несколько новых заклинаний и просканировал еще раз, настроившись на сигнатуры именно магии льда и холода. Вот, уже лучше. Вижу две точки, и теперь точно знаю, куда мне надо идти. Ведь одна совсем слабая, а вот вторая уже внушает доверие.
Выбрался из норы, и стал разгуливать по темнице, внимательно рассматривая ее внутреннее убранство. Никаких окошек в дверях, никаких решеток. Всё замуровано намертво, каждая камера — это герметичная ячейка, выхода из которой нет. А вот еда сюда поступает по специальной портальной системе. Раз в день открываются миниатюрные порталы. Через них заключенные могут получить свою суточную порцию и сдать использованную посуду.
Интересное место… И кстати, раз тут есть порталы, значит, есть и портальщик. Возможно, получится с ним договориться, пусть обучает моего Фип-че.
Так, не спеша, добрался до нужной мне камеры и встал у каменной двери. Можно было бы усилить себя и выломать камень несколькими мощными ударами, но это будет довольно шумно. Потому пришлось возвращаться, умертвлять Джованни, и идти сюда уже с ним.
— Вот стена, ломай! — приказал ему.
— Я не хочу… — проговорил он безжизненным голосом. — О, как хорошо… Вся жизнь тлен, дай мне умереть спокойно…
Так, перестарался с магией смерти. Пришлось снова возвращаться в нору, и всё переделывать по новой. Создал контур смерти вокруг мага, напитал его жизнью, и зациклил все эти процессы на себя. Грубо говоря, теперь я стал вдвойне мертвее, тогда как Джованни, наоборот, ожил и стал лучиться счастьем.
Вскоре мы снова встали около нужной нам камеры, и маг земли без труда откупорил каменную дверь, отложив ее в сторону. Что удивительно, я ожидал почувствовать здесь совсем другую гамму запахов. Нет, здесь не пахло цветочками, но всё равно было довольно чисто.
В углу сидела недоумевающая женщина неопределенного возраста в изодранном платье, и удивленно смотрела в нашу сторону. А я окинул быстрым взглядом камеру. Никакой мебели, лишь каменный пол и капающая с потолка вода. В другом углу слышен шум воды, и это, судя по всему, уборная. Тогда как капающая с потолка вода выступает здесь в роли душа. Впрочем, скорее всего, эту воду также можно использовать в качестве питьевой.
— Графиня? — уточнил я.
— Ну всё! Значит, окончательно с ума сошла, раз видится всякое, — выдохнула изумленная женщина. — Ну раз ты всё равно глюк, заходи, присаживайся, — указала она на пол. А я краем глаза заметил, как по полу к женщине крадется зловещая тень рогатого существа, сжимающего в руках развернутый контракт и ручку для подписи.
— А ну, брысь отсюда! — шикнул я на Лабладута. — Не пользуйся слабостью! Мы так не делаем! Мы пользуемся только нетрезвостью!
* * *
Четыре перса на мощных мотоциклах мчались сквозь пустыню, оставляя за собой непроглядное облако пыли.
Двое мчались впереди и отвлекали внимание врага, тогда как у остальных была важная ноша. Одному повезло связать и бросить на свой байк молодого парня, а второй вез девушку. Пленники были сплошь перепачканы в пыли и болтались без сознания, но при этом выглядели вполне целыми.
— Вправо! Уходим вправо! — закричал первый мотоциклист, и вся группа резко свернула в сторону. И не зря, ведь спустя секунду в то место, где они должны были быть, ударила ракета.
Вертолет преследователей пытался настичь свои цели, но те оказались слишком быстрыми, и ловко уклонялись от всех атак. А совсем скоро вертолету пришлось поменять курс, ведь четыре мотоциклиста с ценным грузом нырнули в глубокое ущелье.
— Закрывайте защиту! Мы прибыли! — прокричал первый, и за его спиной тут же появился защитный купол, а по вертолету стали палить из зенитных пушек, так что ему пришлось срочно улетать.
— Вы чего тут орете? — рыкнул рослый мужчина и грозно посмотрел на мотоциклистов. Это был начальник укрепленной заставы, потому те сразу сникли, но всё равно продолжили улыбаться.
— Мы были на вылазке с отрядом! — вышел вперед первый мотоциклист. — И вот, вернулись…
— Из сотни остались четверо? — нахмурился начальник.
— Да, но смотрите! Это того стоило! — боец указал на пленников и сбросил их на землю, отчего те заохали. — Имперская аристократка и аристократ! Мы захватили их в плен, сразу двоих!
— Только не бейте, прошу! — проскулил парень. — Я всё скажу!
— О как! — удивился начальник. — Что, правда, аристо?
— Да! Смотрите на их форму! — мотоциклист был готов прыгать от радости. — В такой только аристократы ходят, — он слегка пнул пленного, отчего тот застонал. Но в этот момент очнулась девушка, и попыталась уползти. Вот только под хохот персов ее поймали и притащили обратно.
— Ну, это хорошая новость! — обрадовался начальник заставы, и отвлекся на секунду, ведь над ними пролетели два имперских боевых вертолета. — Да сбейте их уже! — рявкнул мужчина, и в воздух устремились несколько ракет.
Вертолеты его не пугали, так как его укрепленную заставу штурмом не взять. Здесь стоит лучшая защита, да и рельеф местности позволяет без труда отбить любые атаки врага. Потому и эти два вертолета вскоре улетели, заставив персов ликовать от своего могущества.
— Наивные имперцы… — помотал головой мужчина. — Им это ущелье не взять! — он перевел взгляд на пленных. — Ксерокс будет рад, когда мы принесем их головы.
— А может, лучше доставить их живыми? — предположил мотоциклист.
— Может и так, — оскалился начальник, и жестом приказал поставить их на колени. — Развяжите им руки и ноги!
— Но господин, они могут быть опасны.
— Опаснее, чем две тысячи воинов пустыни, и меня лично? — расправил плечи мужчина. Все знали, насколько он силен, потому спорить никто не стал. — И что они сделают? Будут лаять
