Волхв пятого разряда (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович
Внизу на улицах ходили люди, спешили по своим делам автомобили, во дворах играли дети. В этот теплый, майский вечер огромный город жил спокойной, мирной жизнью. Никто не всматривался в небо (чего там можно рассмотреть?), а, глянув, очень удивился бы, заметив проплывающую в предзакатной выси странную фигуру – босую и в пижаме. Выданные ему в госпитале тапки Несвицкий надевать не стал – все равно сорвутся с ног, и другой одежды не имел – не дали. Как был в больничном, в том и улетел.
До дома Николай добрался из последних сил. Всего лишь пара километров, но ему они дались с большим трудом. Тренироваться надо… Опустившись на мощеный дворик возле дома, он отдышался и вытер пот со лба. Посмотрел на окна, выходившие к крыльцу. Свет в них горит – семья на месте. Поднявшись по ступеням, он потянул за ручку дверь, открыл ее, вошел и оказался в большой гостиной.
Семья сидела за столом – ужинала. Все трое: Марина, Маша и Антонина Серафимовна. Появление босого и одетого в пижаму Николая заставило их замереть от неожиданности. Марина уронила вилку, а Антонина Серафимовна поперхнулась. Быстрее всех сообразила Маша.
– Папа!
Соскочив со стула, она помчалась к Николаю. Он подхватил ее руки, прижал к себе и расцеловал в измазанные медом щечки. В ответ к его щеке прижались липкими губами.
– Ты, наконец, пришел, – сказала Маша. – А я так ждала! Мама с бабушкой сказали, что ты болеешь и поправишься не скоро.
– А я по вам очень-очень соскучился, – ответил Николай. – Поэтому и прилетел.
– Сбежал? – Марина встала. – Вижу: босой, в пижаме. Послушай, Коля, а Машеньке не вредно быть у тебя на ручках?
– Не беспокойся! – Несвицкий засмеялся. – Проверен много раз. Чем только не мерили, куда мне только не совали всякие-разные приборы. Ну разве только не глотал. Не фоню я! Там было лишь ионизирующее излучение. Давно уж следа не осталось.
– Меня к тебе в палату не пускали, – нахмурилась Марина. – Говорили, что опасно с будущим ребенком.
– Перестраховщики! – сурово осудил врачей Несвицкий.
Марина всхлипнула, подошла и обняла его шею, поцеловала в губы. Антонина Серафимовна приблизилась и обняла Несвицкого с другого бока. Они так простояли несколько мгновений.
– Накормите? – спросил Несвицкий. – Так надоела эта лечебная диета! Каши вот здесь стоят, – он ткнул ладонью в горло. – Есть мясо, жареное? Или хотя бы колбаса?
– Конечно! – засуетилась Антонина Серафимовна и убежала на кухню. Сопровождаемый Мариной, которая не отпускала мужа, обняв его за талию, Несвицкий подошел к столу и вместе с Машей сел на стул, пристроив дочку на коленях. Оставить папу девочка не пожелала. Марина пристроилась напротив.
– А где твои волосики? – спросила Маша, погладив Николая ладошкой по лысой голове. – У тебя они густые были.
Марина снова всхлипнула.
– Вырастут, – ответил Николай. – Увидишь. Не хуже будут, чем у Барсика.
– Которого? – спросила девочка.
– А у тебя их два?
Ответом стало требовательное «Мяу?» у ног Несвицкого. Он посмотрел туда. У стула восседал котенок – рыжий, с коричневыми полосками на спине, на лапах и под шеей. Ни дать, ни взять тигренок, но только очень маленький.
– Откуда это чудо?
– Прибился к нам недавно, – ответила Марина. – Сам в дом пришел, и Машеньке понравился. Вот и оставили, назвали Барсиком. Котенок чистоплотный, ласковый, играет с Машей. Еду вот только постоянно клянчит – наголодался, наверное. Порой ворует со стола. Пришел такой худющий!
– Мяу! – подтвердил котенок и требовательно посмотрел на Николая. Он взял с тарелки ломтик колбасы и протянул «тигренку». Тот вырвал угощение из пальцев волхва и убежал с ним из гостиной.
– И так он постоянно, – Марина улыбнулась. – Надеюсь, попривыкнет к нам и перестанет воровать и клянчить.
– Я поиграю с ним, – сказала Маша и слезла с ног приемного отца.
– Ты к нам надолго? – спросила Марина мужа, когда дочь убежала.
– Навсегда, – ответил Николай. – В палату не вернусь, пусть даже свяжут.
– Я позвоню им, – Марина встала, – чтоб не искали.
Она ушла, зато вернулась Антонина Серафимовна с тарелкой, на которой лежал большой зажаренный бифштекс с картофельным пюре. Поставила ее на стол перед Несвицким. Тот взял столовые приборы и принялся терзать ножом горячее и испускающие слюноточивые ароматы мясо. Жевал куски, глотал и жмурился от удовольствия. Антонина, присев на стул, смотрела с жалостью на сына, украдкой смахивая со щеки слезу. Марина, возвратившись, села и присоединилась к Антонине. Две женщины смотрели, как близкий им мужчина ест, тихонечко вздыхая.
– Фух! Наконец-то поел по-человечески, – сказал Несвицкий, отодвинув опустевшую тарелку. – Теперь я в душ, затем переоденусь.Мое белье, костюм спортивный там же? Как же надоела эта роба! – он с омерзением оттянул за воротничок пижаму. – В ней будто заключенный.
– Идем, я провожу, – Марина встала…
Спать они легли не сразу. Сначала уложили дочку, которая потребовала, чтоб папа прочитал ей на ночь сказку. Когда она уснула, Николай с женой легли в свою кровать, но нежничать у них не сразу получилось. Явился Барсик и, запрыгнув на постель, лег мордой на плечо Марины, после чего зарокотал как трактор.
– Он, что, теперь так будет постоянно? – возмутился Николай.
– А я привыкла, – хихикнула Марина. – Урчит – я сразу засыпаю. Одной так грустно было!
– Но я вернулся!
– Он нам не помешает. Обними меня покрепче! Как я скучала по тебе, – она поцеловала мужа. – И плакала. От мысли что тебя не станет, мне выть хотелось…
– Меня не так легко убить, – сказал Несвицкий, прижав к себе супругу. – Забудь о грустном.
– Уже не в первый раз, – продолжила Марина. – Когда ты наконец угомонишься и перестанешь лезть под пули или под это облучение? Забыл, что у тебя семья?
– Об этом никогда не забываю, – заверил Николай. – Но так случилось, что никого не оказалось под рукой. И выбор был простой: или рискну, или погибнет двести тысяч человек.
– Тех самых, которые рукоплескали, когда нас убивали восемь лет подряд. Пускай бы сами это испытали!
– Там ведь не только упоротые националисты. Есть дети, много. Их тоже убивать?
– Ладно, – ответила Марина после паузы. – Но ты чтоб больше никогда! Понятно?
– Обещаю! – заверил Николай. – Лишь только с твоего разрешения.
– А его не дам! Запомни!
«Сам не однажды зарекался», – подумал Николай, но говорить о том не стал и занялся более приятным делом.
– Я слышала, что радиация лишает вас, мужчин, желания, – хихикнула Марина, ощущая, как руки мужа, проникнув под ночнушку, ласкают ее грудь и бедра.
– Похоже, только пробуждает, – ответил Николай.
Конец второй книги. Продолжение следует.
Автор благодарит своих бета-ридеров: Анатолия Матвиенко и Владислава Стрелкова за помощь в работе. Вы помогли сделать эту книгу лучше.
