Двуликий бастард. Том 3 - Григорий Магарыч
—…с меня эксклюзивное пойло!
— Да, если вы проводите нас в место поукромнее… — сглотнул Тедзо. Босс ведь прикроет, верно? — Мы будем вам благодарны.
Ямато грозно осмотрелся, взял Тедзо под руку и указал пальцем в сторону одного из коридоров. Поглядел на него в упор и добавил шёпотом.
— Лестница, ведущая в подвал, Муросаки-сан. Я приведу туда Голицына в течение пяти минут, либо же моё имя не Ямато Хазанаки! — последняя фраза была буквально до краёв переполнена ненавистью, ей богу!
Так-так-так. Дело попахивает проблемами, причём очень крупными. Что значит подвал, и почему Голицына успели так возненавидеть всего за полчаса? Шин, сука, если это подстава, я убью тебя! — Тедзо благодарно кивнул и направился в сторону, куда указывал оябун.
* * *…время текло медленно — даже мучительно. Что Тору, что Тедзо — оба были на нервах. Сам Ямато Хазанаки решил взять этих олухов на понт и заставить порешать своего же союзника.
Либо Ямато до жути тупой, либо… плану Шина конец!
Впрочем, и в той, и в другой ситуации всё прошло так, как должно было. Нельзя так просто врываться на вечеринки, называясь другим именем, и без проблем выполнять задания.
— Это Лорд? — прошептал Тору, искоса глядя на идущего в кафтане толстяка, сопровождаемого господином Хазанаки.
— Он, — коротко подтвердил Тедзо, поправляя костюм. — Ладно, сделай вид, что хочешь его прикончить.
Лорд Кио Токугава, судя по его лицу, сам был не в восторге от столь жуткой компании. Но, сука, даже он не смог сказать ничего человеку уровня Ямато Хазанаки. Да… этот высокий тип с густыми бакенбардами внушал чуть ли не ужас.
Оба шли в сторону гостей, и оба осторожно оглядывались. Возникало такое ощущение, будто Ямато даже и не думает о том, что сам своими же руками загоняет себя в ловушку — ищет место поукромнее, собирает всех подставных гостей и туда же отправляется вместе с ними.
— Господа, — Ямато оглянул всех стоящих сальным взглядом, демонстрируя им Лорда. — Думаю, никто из вас не нуждается в представлении.
Лорд, не говоря ни слова, с вопросом в глазах посмотрел на двух других своих приятелей, на что те еле заметно пожали плечами. Эта встреча продолжала казаться невероятно странной.
.-..прошу за мной, друзья, — Ямато пошагал дальше, вниз по лестнице. — У меня для вас есть кое-какая просьба.
Это ловушка?! — думал Тедзо, кивая и идя следом за Ямато. Нет, считать это действие ловушкой то же самое, что и не доверять Шину. А подобное исключено. Скорее всего, это просто совпадение. Единственный вопрос в том, какого чёрта Лорд так просто согласился пойти с Ямато? Зная толстяка, можно было сказать с точностью, что тот устроил бы скандал.
— Хазанаки-сан, — оглядываясь, обратился к оябуну Тедзо, — как же… охрана?
Высокий мужчина с густыми бакенбардами мотнул головой, улыбаясь. Если вообще это можно было назвать улыбкой.
— Никакой охраны, — заключил авторитетный оябун. — Все люди, что патрулируют дом, из моего клана. Поэтому бояться нечего. Один щелчок пальцев, и никто ничего не знает.
Голицын за это время успел достать из-под кафтана кастет и накрыть его поверхность слоем маны. Остальные сделали вид, что ничего не заметили; Ямато и вовсе натужно хмыкнул, не сбавляя ход.
И как только на глаза компании попалась приоткрытая дверь, на которой была надпись «зал для тренировок», нога «Голицына» резко осталась витать в воздухе над полом, а рука замахнулась для удара. Только бы ничего не испортил, толстяк. Сейчас каждый на волоске от гибели!
— Хазанаки-сан, вы уверены, что мне стоит идти с вами? — Лорд сощурился. — Вы сказали, что хотите показать мне то, что я обязательно куплю у вас за любые деньги.
А. Ааа… так вот как толстяка приволокли в это место. Теперь всё стало более ясно.
— Прошу в зал, господин Голицын, — Ямато ни на секунду не покидала уверенность в том, что всё идёт по его плану. — Или вы мне… не доверяете? — Ямато натужно улыбнулся. — Осторожнее, господин. Вы ведь можете и оскорбить меня. Снова.
Снова?! — Тору с Тедзо вновь переглянулись.
Казалось, Лорд уже осознал всю свою беспомощность. Тут оставалось лишь кивнуть и продолжить путь — что он, впрочем, и сделал.
* * *Желания и возможности. Что может быть печальней пропасти, раскинувшейся между ними? Особенно, если твои возможности относятся к твоим желаниям примерно так же, как… ну, например, встречная полоса на трассе относится к той, по которой ты движешься?
Ханна Нагивара, не пробыв в особняке и пары дней, уже ненавидела это место и искренне считала себя совершенно несчастным человеком. Все кругом не уставали твердить ей о том, как повезло ей понравиться отпрыску столь знатного человека. Какая это честь и привилегия.
Но фокус в том, что Ханна ещё с первого дня встречи с Нобору Кондо поняла одно: в гробу она видела все эти отношения с подобными ему людьми. Что и говорить, в каждой второй комнате особняка пахло дымом сигарет. Наркотиков же в этом доме, казалось, было больше, чем во всей Японии в целом. Сальные взгляды гостей, муштра и придирки по каждому поводу…
Её уже называли госпожой Кондо! Ох, это было просто невыносимо.
Честь и привилегия, как же. Повезло, чёрт возьми! О, да… ещё как «повезло»! — думала девушка, спускаясь по главной лестнице, ведущей в церемониальный зал, и периодически салютуя гостям.
..Ханна ненавидела это «везение». Ханна ненавидела преступные кланы и всё, что с ними связано. Больше всего на свете она мечтала остаться в этом мире одной, ни от кого не зависеть, самой отвечать за свою жизнь.
И сейчас первый шаг к независимости был сделан — мысли о том, как на данный момент важно подвести отца, были особенно сильны.
А что до помолвки с Нобору… да, отец не раз напоминал ей о том, что это шанс рода вновь вернуться к величию, к тем временам, когда Дензо был почётным Графом и обладал огромными возможностями как для себя, так и для своих близких.
Но это лишь… ложь и грязь.
Всё, начиная от выцветших фамильных портретов и заканчивая её играми с Нобору, было перемазано в грязи. Теперь не получалось даже улыбнуться, вспоминая о том, что с ней будут делать здесь на протяжении оставшейся жизни.
Преступники никогда не обретут власть, а отец… его просто вокруг пальца обводят.
Так что условия, поставленные Шином, казались сейчас бесконечно малой ценой за то, чтобы избавить свою жизнь о набивших оскомину преступных правил, рабства
