Андрей Посняков - Невеста из ниоткуда
– Не в нас с тобой дело, друг мой Сувар. Дело в главном! Останемся ли мы живы, нет ли – неважно, куда важнее другое – все должны знать и всегда помнить, что кровавую резню в храме местной богини учинили люди Святослава-князя, жестокосердного кагана русов. Именно они, и никто другой. Даже тень сомнения в этом деле недопустима. А потому всех, кто догадывается, нужно…
– Но Святослав-каган жестоко отомстит за свою жену! – вскочил на ноги булгарин.
– Пусть мстит. Вятичам.
Мирза снова усмехнулся, прищурился:
– Это же вятичи намеревались казнить царевну, устроили бунт… Так пусть в полной мере испытают на себе гнев киевского кагана! Пусть нога завоевателя ступит на их земли, а селенья и нивы охватит неугасимый огонь! Пусть. Эти люди сделали свой выбор… не в нашу пользу. А ведь за все решения когда-то приходится отвечать.
Сувар-гость нервно сглотнул слюну:
– А княжну мы…
– Не только ее, мой славный товарищ! Боюсь, нам придется проводить в последний путь и некоторых наших друзей… старых друзей, очень старых. Ничего! Найдем других! Лишнее серебро еще никому не мешало.
– Кстати, насчет серебра, – моргнув, оживился купец. – Те двое, славянин и варяг, что захаживали как-то на мою барку, думаю, не отказались бы от скромного дара. Намекали! Мол, можем оказать покровительство…
– Какие славные люди! – Ата-ач с хохотом взмахнул рукой. – И где же они? Почему я до сих пор с ними не знаком, а?
– Не гневайся, мирза. – Взглянув в светлые глаза собеседника, булгарин испуганно заморгал. – Святослав-каган отправил их в дальние лесные селения.
– В этой неуютной земле все селения – лесные, – меланхолично заметил мирза. – Раз тех двоих нет, что же ты про них вспомнил, мой почтеннейший друг?
– Потому как они обещались объявиться… вот как раз в эти дни.
– Как объявятся – сразу ко мне, – распорядился хазарин. – Люди, обожающие злато и серебро, никогда не будут лишними… правда, не всегда – нужными. Так, Сувар! Позови-ка сюда моих парней, есть для них славное дело… Да! Я вот подумал… что-то мы давно не пировали с Ходотой-старейшиной и его криворуким помощничком.
Княжна как раз принимала ванну – фыркая, плескалась в бочке, – когда в шатер заглянул верный Бьорн:
– Пришел Людота-ярл. Говорит, с важным известием.
– Так пусть войдет, коли с важным. Зови!
Войдя, князь вежливо кивнул, глянул на голые Женькины плечики и, хмыкнув в усы, снял отороченную куньим мехом шапку:
– Беда, госпожа!
– А что такое? – вскинула глаза дева.
– Ходоту, старосту, медведь задрал до смерти! – усевшись на лавку, пояснил гость. – Ну, того самого, что мы с тобой хотели…
– Черт! – выругалась княжна. – Ах, как не вовремя-то! Надо же – медведь.
– Он на луга пошел, староста-то, да через малинник… а там медведица с медвежатами, вот и…
– А слуга его? Ну, тот, криворукий…
– Малост? Тот жив, что с ним сделается.
– Так живо его хватайте! – высунувшись из бочки, распорядилась княжна. – А то и с этим что-нибудь случится – с кем тогда разговаривать будем?
– Я уж воям своим сказал. – Князь безмятежно развалился на лавке и не сводил с купальщицы глаз.
Любовался, чего уж! Правда, мало что видно было – ну, плечи, ну, иногда – грудь…
– Ты иди уже, княже. Распоряжайся там.
– Так я и говорю – распорядился. Уже!
Малоста поймали быстро: верные люди Людоты подкараулили его у реки, пристукнули малость, связали. А вот тащить в острог сразу не решились, ждали б до темноты, коль не княжна. Та, узнав все от посланника князя, самолично к реке и отправилась, прихватив с собою двух гридей – Харальда и Бьорна.
Людота поступил мудро – пленника спрятал в лесу, выставил вокруг воинов, а парочку – самых молодых – оставил на берегу, разводить костер, а главное – следить за тропою. Княжну парни узнали, пропустили, поклонясь, без вопросов, даже показали, куда идти.
По приказу Людоты пойманного лиходея привязали к стволу толстой осины и уже готовились было пытать, да Малост неожиданно заговорил сам, видать, испугался предстоящих пыток. Правда, условия таки выставил – говорить стал только с княжною и князем. Все правильно – не с гридями же тайные беседы вести?
Отправив воинов прочь, Женька с Людотою, любопытствуя, присели на притащенную кем-то из гридей колоду, положенную как раз под осиною, возле привязанного пленника.
– Ну? – зло прищурился князь. – Рассказывай, шпынь, как девам нашим головы отрубал, как отрокам «кровавого орла» вырезывал!
– «Орел»? Головы? – Тряхнув бородой, Малост облизал пересохшие губы. – То не я, то Ходота все. А я так, на подхвате: туда сбегай, сюда, сходи – принеси.
– Ходота, говоришь?
– Он, он, изверг! А приказывал ему Ата-ач, хазарин, что на барке Сувара-гостя приплыл.
– Еще кто был? Ну, говори, змеиная душа, живо!
– Еще воины хазарские или булгары. Числом в пару дюжин.
– Пара дюжин? Негусто. Из наших вятичей кто еще хазарину помогал, кроме тебя и Ходоты?
Пленник опустил голову:
– Есть один человек. Я его, правда, не знаю, но Ата-ач как-то хвастал. Может, посейчас уже и встречаются, на пожне, у Светлого озера.
– И далеко это Светлое? – переспросила княжна.
Людота мотнул головой:
– Я знаю где. Послать людей?
Вдруг просвистела в воздухе тяжелая стрела, угодив лиходею прямо в сердце! Женька закричала, князь вскочил на ноги – все вокруг забегали, воины окружили княжну, поспешно прикрыв щитами.
Больше стрелы не летели, лучник уже сделал то, зачем был послан, и теперь уносил ноги… или затаился где-то рядом, пережидал. Людота срочно организовал погоню, Женька же, не суетясь, отправилась обратно в детинец. Двое ее верных варягов, Харальд и Бьорн, зорко посматривали по сторонам.
Харальд первый услышал рычание, настороженно обернулся, посмотрел на кусты:
– Медведь!
Княжна похолодела и закусила губу, увидев невдалеке от себя бурую, с оскаленной пастью, медведицу с двумя медвежатами.
Увидев, застыла как вкопанная:
– Бежать нельзя! Догонит.
– Знаем, госпожа. Мы ее – в рогатины.
В словах юных викингов не было страха, парни действовали разумно и быстро – отвели Женьку к росшей невдалеке березе, сами встали рядом, выставили, уперев тупыми концами в землю, рогатины. Рогатина, хоть и похожа на обычное короткое копье, но куда как надежнее: с массивным рожном-наконечником, с крепким древком, именно с таким на медведя и ходят. Вот как сейчас…
Правда, сейчас сама медведица, рыча, перла на людей, словно взбесившийся трелевочник. Женька побледнела. Бьорн обернулся, ободряюще подмигнул:
– Слава Одину, у нас нынче будет много вкусного мяса. Целая гора!
– Хотелось бы…
Честно сказать, девчонка не очень-то в эти слова верила: двое сопляков с копьями против огромного злобного зверя, известного своей силой, коварством и хитростью! Подойдет поближе да ка-ак даст лапой…
– А я знаю медвежью вису! – облизав губы, неожиданно промолвил Харальд. – Хотите прочту?
– Конечно, читай! – Бьорн обрадованно закивал. – Что ж ты молчишь-то? Кабы я такую вису знал, я бы…
– Велунд пришел! – глядя прямо в глаза приближающемуся грозному зверю, выкрикнул – словно метнул секиру – Харальд.
И продолжал уже дальше, нараспев, все более уверенно и громко:
Велунд пришел,стрелок зоркоглазый,из дальних местс охоты вернулся;Мясо зажаритьмедвежье хотел он;горела, как хворост,сосна сухая, —высушил Велундуветер дрова…
Медведица остановилась, видать, задумалась – что тут такое происходит-то?
– Мясо зажарить медвежье хотел он! – напомнил юный скальд. – Иди, мать медведей, ступай, куда шла!
– Уох!!! – Кто-то громко и раскатисто крикнул как раз там, где резвились в кустах медвежата.
Услыхав крик, медведица повернулась и быстро побежала обратно.
– Х-у-у-у! – Бьорн шумно перевел дух. – А ведь помогла твоя виса, Харальд! Вот что значит – скальд.
Харальд от похвалы порозовел и смущенно опустил голову:
– Да ладно, чего уж… Тот, кто кричал, тоже немало для нас сделал.
– Интересно, кто это?
– А вон, – показала рукой Женька. – Не он ли к нам идет?
Из лесу показался незнакомец лет тридцати – смуглый, коренастый, сильный. Черная бородка, усы, черные сияющие глаза – не очень-то он походил на вятича. Впрочем, одет как славянин – длинная подпоясанная рубаха, узкие – лесные – штаны, постолы. Голову прикрывала кожаная шапка-мурмолка, на поясе висел изрядных размеров нож.
– Кто ты, мил человек? – на правах старшей по званию поинтересовалась княжна. – Какого племени-рода?
– Я – Каргел-мерянин, бродячий охотник. – Путник вежливо поклонился. – Меня знают в дальних лесных деревнях.
– Понятно. А мы…
– Я ведаю, кто вы, великая княжна, – еще ниже склонился в поклоне Каргел. – И рад услужить. Что, небось, в горле пересохло? Вот… – сняв с плеча котомку, он вытащил оттуда баклажку. – Испейте-ка моего медку!
