Наследник Хаоса - Николай Некрасов
— Вы кто такие⁈ — раздался громкий голос женщины-фурии. — Я сейчас милицию вызову! — пригрозила она, упирая руки в массивные бока.
— Уже уходим, мадам, — отсалютовал я, не сбавляя хода.
Чужую речь не понимал, но говорящих стало больше, люди потихоньку выходили из ступора. А я, наконец, вцепился в капюшон толстовки и потянул Алана на себя. Лёгкое касание — новый круговорот.
Ночь. Улица. Фонарь. Аптека.
Что может быть поэтичнее? Только два ненавидящих друг друга мужика, которые бы и рады друг друга грохнуть, но вечно что-то мешает.
И опять мы оказались в Питере. Вот только теперь возле одной из набережных.
«Пора заканчивать», — подумал я, не до конца понимая, как именно.
Любое касание создаёт вспышку, импульс и переход. И такие скачки не могут не оставлять разрывов. А я не могу рисковать родным миром, плодя разломы, пусть и способные затягиваться со временем. И тут в голову пришла мысль.
— Эй, пёс! — крикнул ему я, понимая, что драться он больше не хочет и пытается навострить лыжи в направлении максимально далёком.
Уже ни медальон, ни желание укротить Хаос не висели в топе его приоритетов. Я рванул за ним, не бегом, а сквозь пространство, но не желая переборщить. В конце концов, мне не хотелось бы провалиться куда-то «за текстуры» и потом искать беглеца по всему Питеру.
— Стоя-ать! — рявкнул я, хватая за руку, и вот мы уже в очередном калейдоскопе.
Он — влетает в занавески, путаясь и срывая их, и я — спотыкаюсь о брюки, скинутые наспех на пол героем-любовником, на котором бодро скачет прекрасная белокурая нимфа.
— Добрейший вечерочек… — только и оставалось сказать до того, как девушка начнёт истошно вопить.
— Мы всего на мгновение!
И новый оборот колеса. Новое пространство.
План-то я придумал, но воплотить всё никак не мог. Касался Алана раньше, чем успевал оформить идею. Так что следующей локацией оказался Русский музей, зал, где висела моя любимая картина Айвазовского.
Я аж весь внутренне сжался, когда меня отбросило ровно под раму. Трещина пошла по стене, однако картина не шелохнулась.
Казалось, я забыл как дышать. Настоль не хотелось повредить творение. Но когда понял, что шедевру ничего не грозит и рамой меня не прихлопнет, облегчённо выдохнул.
И заметил в глазах Алана разочарование.
— Этот город слишком мал для нас обоих! — подзадоривая проорал я. — Тоби **зда!
И бросился на него, зажмурившись и надеясь, что всё получится.
Очередной скачок. Очередное лёгкое головокружение. И вот мы уже падаем на холодный пол. Мне повезло — приземлила на Алана, а он треснулся башкой об пол камеры.
Той самой, с которой и началась наша с ним общая история.
Здесь всё было прежним. Даже символы со стен не стёрли.
Думаю, здесь вообще всё оставили нетронутым. Всё-таки в ней сидел Герой. А значит, можно оставить декорации для потомков. Или для современников, если те решат написать статью или посетить место, ведя репортаж.
— Где?.. — вопрос оборвался, а в глазах застыл страх.
Никто не хотел возвращаться тюрьму.
Но Алан вернулся.
— Адьёс, амиго! — отсалютовал я, «прыгая» за пределы камеры.
Он подскочил, вцепился в прутья решётки.
— Нет! Стой!
— Сиди, кукуй, — отрезал я и ещё раз для красоты жеста щёлкнул пальцами.
Мне нужно было к ректору, доложить обстановку и понять, как много времени прошло в этот раз. Учитывая, что появляться в заданные интервалы я не умел.
Эти прыжки довольно сильно измотали мой истощённый Хаос, так что последний круговорот дался особенно трудно. Я даже почувствовал, как из носа, как и в первый раз, потекла кровь.
Когда в глазах прояснилось, и очертания кабинета приняли привычный вид, выдернул из салфетницы пару штук и протёр лицо. Судя по всему, был поздний вечер, так как в кабинете никого не было, свет выключен, а за окном — темнота.
И если сначала меня это не смутило, то когда я закончил с носом, появилось первое тревожное чувство. Ощущение дежавю смешалось с неясной тревогой. И только когда я подошёл к окну, понял, с чем оно было связано. На улице не горел ни один фонарь. В зданиях напротив тоже всё было черным-черно.
Пустые выбитые стёкла погасшими глазницами смотрели в ночь и мне в душу.
Ещё щелчок пальцами, невзирая на слабость.
Корпус общежития, мой этаж.
Опрометчиво было так прыгать, но ничего не оставалось, волнение взяло верх. И, как оказалось, не зря.
Я очутился посреди своих роскошных апартаментов серебряного сектора, в котором почти не осталось ничего пригодного для жизни. Над головой зияло ночное небо, хотя должно было быть ещё несколько этажей плюс пентхаусы золотой молодёжи.
Стена с окнами тоже отсутствовала. Часть поло обвалилась, что было видно комнату подо мной.
Я подошёл к краю. Крошащийся бетон неприятно хрустел под подошвой. Ветер задувал порывами, завывая и зазывая полететь вместе с ним.
— Что случилось?
Но ни луна, ни звёзды не ответили на мой вопрос.
Пытаясь определить, хватит ли ещё сил на новый рывок, решил, что рискну. И перенёсся на улицу, в одну из аллей, уводящих к библиотеке. На стене висел ящик под студгазету.
Но ни одного студенческого выпуска там не обнаружил. Зато была другая газета, обычная, новостная. Выпуск датировался маем того же года. Значит, скорее всего, отсутствовал я не годы, а лишь месяцы. Но что же произошло?
И первая полоса дала ответ.
«Мир трещит по швам». Уже одно название заставляло насторожиться, а выделенные жирным отрывки лишь усилили тревогу.
«Разломов всё больше», «Герои не справляются», «Армия приходит на помощь».
Я проверил, не повреждён ли браслет на моей руке, и набрал номер Капальди. Но почему-то ответа не последовало. Набрал Линнею, и тоже тишина. Насторожился ещё сильнее.
Взгляд упал на надпись, сделанную от руки.
Координаты. Но чего?
Вбил в браслет, чтобы понять, куда они ведут, и удивился. Обычный мегаполис, ничего примечательного. Я там не был, никаких связей с этим местом не имел. Решил пока не делать поспешных выводов и ещё пройтись по местности.
Высшая Школа Героев стала пустынным тихим местом. Ни людей, ни света, ни голосов, ни объявлений в рупорах. Цветастые экраны, на которых гоняли рейтинги, рекламу и новости, погасли и взирали на площадь пустыми тёмно-серыми глазницами.
Я заметил красное пятно, размазанное за фонтаном, и поначалу решил, что это кровь. Однако для запёкшейся крови цвет был слишком насыщенный. Оббежав фонтан, увидел цифры. Те же самые координаты, написанные краской. И клочок белой шерсти. Слишком длинной для небольших домашних животных и очень мягкий для
