Митрополичий стольник - Владимир Георгиевич Босин
Царь меня выслушал и довольно покивал моим планам создать некое товарищество. Ещё бы, он получал не только инструмент влияния на свой народ в виде готовой муки, но и получал возможность получать немалую прибыль. Народ часто голодал, а хлеб, как известно, всему голова. Есть хлеб, люди довольны. Объёмы продаж приблизительно я озвучил и довёл до государя свои замысли. Нам нужно сформировать кумпанство под эгидой царя. Аккумулировать денежные средства, назначить ответственных и начать работать. В первую очередь нужны розмыслы для поиска подходящих земель.
Иоанн Васильевич наказал мне ожидать вызова. А вечером я с бокалом вина сидел в гостиной своего дома и сибаритствовал. Прислуживала мне служанка неопределённого возраста, и я поймал себя на мысли, что нужно срочно посылать за Ольгой. Дом пуст без неё. И тут же сел писать ей письмо, утром отправлю гонца. Уверен, в ближайшее время меня ждёт много работы.
Я не забивал сегодня голову техническими и организационными вопросами. Ещё успеется. Я прощался со свободой. Ведь понятно, что если это направление будет успешным, то государь с меня не слезет. Заканчивается эпоха, когда я сам решал — что делать и куда ехать. Но это вопрос скорее философский. Абсолютной свободы нет, мы живём среди условностей. И быть в одной команде с великим государем — не самый худший вариант, доложу я вам.
А ещё я хочу, чтобы Оля почувствовала, что это такое — стать дворянкой. Ведь вместе со мной она сменила свой личный статус. Впрочем, как и мои дети. Была купчихою, стала потомственной дворянкой. И вполне вероятно, что этот статус повысится.
На удивление государю потребовалось всего пять дней, чтобы обдумать мои предложения. Первое время меня дико раздражала показушная неторопливость всех, с кем мне приходилось иметь дело. Было такое ощущение, что ежели можно что-то перенести на завтра, обязательно так сделают и пойдут отдыхать. А потом ничего, привык. Понял, что просто мой ритм жизни для местных не подходит. Ну, и постарался как-то приспособиться. Я был уверен, что меня вызовут дней через десять — это в лучшем случае. А тут неожиданно в ворота застучал молодой и румяный парень. Судя по одежде и двум сопровождающим, он от государя.Решительно так потребовал мне срочно одеваться и следовать за ним.
На этот раз никакого интима, всё официально. Почти, царских рынд нет, зато сидят его ближники. Я знаю не всех поимённо, но с большей частью знаком.
Данило Дмитриевич Холмский из тверских князей. Он был у царя воеводой в новгородском походе. Окольничий Иван Васильевич Ощера, дворецкий Михайло Яковлевич Русалка. Остафий Аракчеев дьяк и казначей великого князя. Бояре братья Иван и Василий Борисовичи Тучко-Морозовы. Эти известные богатеи. Навроде нашей Марфы-посадницы. Тоже дюже землицей богаты. Остальных я видел во дворце, но по именам не знаю. Тоже боярского рода-племени.
М-да, если это будущие члены нашего кумпанства, то непросто мне будет.
Неожиданно распахнулись двери и расторопные слуги принялись накрывать стол. Но несколько странно. Допустим я сразу понял ход мысли государя, а остальные подзависли. Если это угощение, то почему только калачи, пироги, пирожки и сдоба. А ещё хлеба разные. А где мясные блюда? Сейчас не пост, скоромную пищу можно употреблять. Но царь сам охотно угощался, ну и остальные за ним потянулись.
А неплохие у царя повара, духовитые пироги пекут. Я вроде трапезничал утром, но сейчас видать от волнения пробило на жрачку. Когда народ подкрепился, царь взял слово. Говорил он неторопливо, расставляя акценты. Поначалу никто не мог взять в толк, о чём он распинается. Потом сообразили, к тому же Иван Васильевич наконец решил, что пора и мне брать слово. Вернее, отбивать сыплющиеся на меня вопросы.
Я немного примелькался здесь, но ко мне относились как к выскочке, которого царь-батюшка привёз с собой с севера. Не секретом стало и моё купеческое прошлое. Конечно, в царском окружении хватало выходцев из низов. Но природные князья и бояре всегда свысока смотрели на служилых.
— Государь, да лжа это и обман. Я бы знал, ежели бы гишпанцы аль фрязины такое умыслили. Не может такого быть, чтобы ветер зерно молол, — это окольничий Ощера вмешался.
— Ну почему же? Корабли ветер толкает, а такой же парус только для мельницы не может? У меня под Новгородом и Коломной уже несколько таких стоят. Вот пироги, что вы кушали из моей муки испечены.
Один из бояр, который в этот момент с удовольствием сунул в рот небольшой пирожок, испуганно застыл с открытой пастью. Но ему пришлось прожевать откушенное, не выплёвывать же на пол прямо перед царём.
Прозвучала ещё жалкая попытка со стороны одного из братьев Тучко-Морозовых обвинить меня в обмане, но трудно спорить с фактом, глядя на румяные пироги. И не обвинять же государя в обмане, ведь он сказал, что мука сделана на моей мельнице.
Дальше пошло более деловое общение. Кто, когда и сколько. Под конец мне показалось, что я тут лишний. Потому что царь назначил ответственных, а старшим назначил своего дворецкого Михайло Яковлевича Русалку. А вот его заместителем назначили меня. Причём так, вроде между прочим. Кого там мы ещё забыли? Но только на миг меня захлестнула обида. А потом я посмотрел в ироничные глаза государя и улыбнулся ему.
Умница, всё рассчитал. Ответственных назначил, с финансами разобрались. Бояре вносят немалые суммы и от их участия планируется и соответствующая прибыль. Имена серьёзные, таким попробуй, повставляй палки в колёса.
А вот личность старшего вызывает у меня некоторые сомнения. Немолодой боярин служил верою и правдою ещё отцу государя. И он скорее дипломат, чем финансист. Тут бы больше пользы было бы от того же Аракчеева. Но, видимо был резон царю поступить таким образом. Ну а моё подчинённое положение царь объяснил мне чуть позже, уже наедине.
— Сожрут они тебя, как есть сожрут. Потому старшим в вашем кумпанстве будет Михайло Яковлевич. Но ему будет не до твоих мельниц. Так что дерзай, ежели чего приходи. Но смотри, к осени твои мельницы должны дать муку.
