В земле чужой - Роман Г. Артемьев

Наблюдателей набралось порядочно. Поединщики сотоварищи, старец с двумя послушниками, пяток дружинников Обители, причем один, судя по ощущениям, принадлежит к старшей дружине, то есть гарантированно опытен и силен, ещё десяток зевак подтянулось, увидев, что происходит нечто интересное. Это хорошо, большое количество свидетелей обеспечивает законность. Конечно, в случае судебного разбирательства в первую очередь позовут нас с Миланом, но в случае расхождения наших показаний обратятся к остальным присутствующим.

Перед началом соблюли формальности. Старец громко вопросил, не возражает ли кто против предстоящего боя, и если да, то по какой причине. Таковых не нашлось, поэтому участники и главные видоки подписались в бумаге, что закон соблюден, схватка проводится по правилам. Затем Живопыр и Долгарь встали на отметках, а мы с Миланом и помощники судьи разместились в четырёх углах, положив руки на каменные столбики.

По указанию старца я принялся вливать энергию в артефактную систему, предназначенную для ограждения поля боя от влияния извне. Пару мгновений спустя вокруг нас семерых возник прозрачный щит, вздрогнул, налился белизной. Всё, теперь никто посторонний в схватку не вмешается. Щит, конечно, можно проломить, он не выдержит заклятий седьмого круга или выше, но тогда поединок мгновенно прекратится. В то же время, смотреть барьер не мешает, так что, если вдруг кто-то из участников применит нечто запрещенное, его действия сразу заметят.

Старец, оставшийся на краю поля, на равном расстоянии от поединщиков, наложил на себя личную защиту и скомандовал:

— С божьей волей — начинайте!

Оба придурка… Так, стоп. По местным меркам, у обоих имелись веские причины для драки, да и сам я неизвестно, как бы действовал на месте каждого. Поэтому с моей стороны лицемерно обвинять их в глупости. Короче, Живопырь и Долгарь стояли на второй ступени, и были пусть молодыми воями, но не новичками. Драться умели и, не исключено, в поединках чести уже участвовали.

Первым делом они набросили личные защиты, благо, расстояние позволяло. Пятьдесят шагов, стандартная дистанция. Теоретически поединщики, находясь на второй ступени, могли бы приласкать противника чем-то объёмным, на практике же шансы навредить врагу минимальны. И создавать заклятья долго, и урон слабый. Площадные заклинания с хорошим уроном осваиваются начиная с четвертой ступени, на более низких ничего опасного нет.

Да и дальнобойного, в общем, тоже нет. Могу припомнить только Огненную и Воздушную стрелы, но они довольно долго создаются. Рабочая дистанция для первых трёх ступеней не превышает двадцати пяти, ладно, тридцати шагов. Даже не особо опытные гридни эти тонкости прекрасно знают, поэтому нет ничего удивительного, что Живопырь и Долгарь пошли на сближение. У них других вариантов действий, по сути, не имелось.

Поступили они примерно одинаково. Один, едва вышел на приемлемую дистанцию, бросил Огненную Сферу, другой почти сразу метнул во врага Огненную Цепь из трёх звеньев. Обучались они по схожим методикам, и даже внешне чем-то напоминали друг друга. Оба русоволосые, бородатые, одетые в похожую одежду из грубой зеленой ткани, вооруженные мечами одной длины и ковки. Только Живопырь слегка повыше и амулетов у него побольше, а Долгарь более коренастый. Если бы меня спросили, на кого ставить, я бы затруднился с ответом — видимых преимуществ ни у того, ни у того нет.

Первые заклятья, как и ожидалось, вреда не причинили. Следом в дело снова пошел огонь, и тоже без особого эффекта — оба оказались достаточно ловкими, чтобы от большинства заклинаний уклониться, а оставшуюся часть успешно остановили личные щиты. Другими стихиями или мороками они, похоже, не владели. Про модификации тела пока сложно сказать что-то определенное, но, если таковые и имелись, далеко они не зашли, иначе бойцы скакали бы намного шустрее.

Наконец, в ход пошли родовые ухватки, и поединок сразу стал интереснее. Улучив удобный момент, Живопырь создал необычный, тускло-багровый Лепесток, который с некоторой натугой метнул во врага. Лепесток нельзя накачать силой сверх определенного предела, но, похоже, Веткины нашли способ обойти ограничение.

Создавалось заклятье относительно долго, у Долгаря было время подготовиться. Метод противодействия он избрал, на мой взгляд, странный. Вместо того, чтобы просто увернуться (и время, и дистанция позволяли это проделать), он зачем-то остался на месте, до предела укрепив личный щит. Лепесток самонаводящийся? Бред, быть того не может. Тогда зачем?

Единственное логичное объяснение, пришедшее мне в голову, заключалось в привитых во время учебы рефлексах. Или в понтах. Но понтоваться во время схватки насмерть будет только полный дурак, а эти двое на дураков не походили. Значит, скорее всего сейчас на поле боя сошлись бойцы, которых условно можно назвать моими антиподами. Мы, Острожские, строим стиль на ловкости, гибкости, скорости, быстрых точечных ударах. Веткины и особенно Горюновы, судя по их представителям, делали ставку на силу и выносливость. Тогда регенерация у них должна быть бешеная.

В любом случае — удар Долгарь выдержал, пусть и сделал пару шагов назад, восстанавливая равновесие. В ответ он выдал огненную струю по подошедшему слишком близко Живопырю, тот не слишком удачно уклонился, тоже пульнул огоньком, а затем они оба решили, что потратили достаточно сил и пора бы переходить к оружию.

Реальные схватки на мечах долгими не бывают. Короткий обмен ударами закончился тем, что клинок Живопыря врубился в левую ключицу врага, пробил кольчугу и вонзился в тело. В качестве слабого утешения Долгарь успел самым кончиком ткнуть в удобно подставленный живот, но было очевидно, что рана незначительная, а вот выживет ли он сам — вопрос большой.

— Кровь пролилась! — громко сообщил старец.

Я снял руку с подставки. Сдерживающий барьер исчез, родственники бросились помогать пострадавшим, к ним же торопливо направились и мы. Поединок закончился. Сейчас наша задача — не позволить передраться зрителям, отделить их, охладить буйные головы.

Присутствие дружинников Обители пришлось очень кстати. Хлопотавшая над растащенными в стороны ранеными родня обменивалась нехорошими взглядами, но помалкивала, понимая, что за попытку развить конфликт прилетит сразу и больно. Долгаря быстро положили на носилки и потащили вглубь Обители, к тамошним целителям; Живопырь, поблагодарив слабым голосом старца и нас с Миланом, пошел к выходу сам. Мы тоже не задержались, и, подписав свидетельство с результатами поединка, направились на подворье Хвостовых.

— Не выживет Долгарь, — прикинул Милан. — Удар был хорош!

Я кивнул. Живопырь, похоже, как-то усилил мышцы руки, потому что клинок вошел глубоко, разрубив кости и дойдя едва ли не до верхней части легкого. С такими ранами не живут. Наставница взялась бы вылечить, только до