Национальность – одессит - Александр Васильевич Чернобровкин
Полугодичный курс по каждому предмету состоит из десяти — пятнадцати лекций (некоторые сдвоены). За каждую платишь по рублю. Дополнительные стоят столько же, но они по желанию, на получение диплома второго класса не требуются, но на первый надо не меньше двух. После оплаты тебе заносят предметы в книжку для записей студента (будущая зачетная книжка), в которой твое фото, ФИО, название факультета, разряда, отделения. Можешь посещать лекции из разных годов и даже на первом курсе за четвертый и наоборот. Второе случается чаще. Или прослушать лекции в одном университете, а экзамены сдать в другом. Не запрещено сходить из праздного любопытства на лекцию впавшего в моду профессора на другой факультет. В конце полугодия преподаватель проводит что-то типа зачета и в случае положительного результата делает запись в зачетке — «закрывает» полугодие по своему курсу. Если ты посетил большую часть лекций и сделал курсовые работы, получаешь автоматом. Надо закрыть все восемь полугодий в любом порядке и за первые четыре сдать полукурсовые испытания (три-пять экзаменов в зависимости от факультета и разряда), которые поводятся в мае и в течение следующих лет с регулярностью раз в полмесяца-месяц. После чего у тебя в кармане выпускное свидетельство, с которым сдаешь письменную работу, аналог будущей дипломной, и записываешься на аналог будущих государственных экзаменов опять таки в мае и далее, если затупил. При этом спрашивать могут по всему четырехлетнему курсу. Три оценки: неудовлетворительно, удовлетворительно, весьма удовлетворительно. Получил половину и более высших и оценку «удовлетворительно» не менее, чем по двум дополнительным предметам — станешь обладателем диплома первой степени, типа красного, и при поступлении на государственную службу получишь право на десятый ранг (коллежский секретарь), а остальным полагалась вторая степень и право на двенадцатый (губернский секретарь).
Преподаватели делятся на ординарных (штатных) профессоров, экстраординарных (помощников первых, не имеющих кафедры, но получавших оклад), приват-доцентов (магистров, читавшие лекции вместо некоторых профессоров), лекторов (приглашенных для чтения лекций по новым, не древним, языкам). У первых годовой оклад две тысячи четыреста рублей и по триста столовых и квартирных — всего три тысячи. Плюс за чтение лекций (не меньше шести часов в неделю) по рублю за каждую с каждого студента, записавшихся на них. У некоторых профессоров за год набегало лекционных больше оклада, но таких был мало. Остальные предпочитали заниматься чистой наукой, отдавая чтение лекций экстраординарным профессорам и приват-доцентам. Плюс за прием экзаменов и должность (секретарь факультета, декан, ректор). У вторых — тысяча шестьсот и два по двести столовых и квартирных — всего две тысячи рублей и остальные плюсы, как у предыдущих. У третьих, защитивших магистерскую диссертацию и ждущих, когда освободится место в штате, подрабатывая сразу в нескольких учебных заведениях, плата за небольшое количество лекций, от которых отказался профессор, проведение семинаров, практических и лабораторных работ, прием зачетов и плюс за должность, если занимает какую-нибудь (лаборант, хранитель кабинета, ассистент профессора) — всего от по сотне квартирных и столовых до сколько руководство университета пожалует, но редко больше тысячи рублей. Четвертые, обычно вышедшие на пенсию профессора или приходящие преподаватели из других учебных заведений, получают за лекции и что руководство университета отстегнет, а это может быть оклад рублей восемьсот и по сотне столовых и квартирных. Прослужив тридцать лет, профессор получал звание заслуженного, пенсию в три тысячи рублей и, если оставался преподавать, уменьшенную заплату в тысячу двести рублей, лекционные и прочие доплаты.
Что останется неизменным — типажи преподавателей. Они, как и в советском институте, делились на занудных педантов, старавшихся казаться непредвзятыми; их противоположностей — эмоциональных артистов, которые читали лекции и ставили отметки по настроению; зашоренных фанатиков, не видевших ничего за пределами науки и обижавшихся, если кто-то не следовал их примеру; ботанов, на которых ездили все, включая уборщиц; пофигистов, отбывавших синекуру, которые жили сами и давали жить студентам…
47
Предметы по технической химии преподавал заведующий кафедрой, а до зимних каникул был деканом физмата, но по выслуге лет стал заслуженным профессором и уступил место более молодому коллеге, действительный статский советник Петриев (Петриашвили) Василий Моисеевич, шестидесятилетний грузинско-русско-ашкеназский суржик, говоривший с акцентом, который можно было бы назвать грузинским, если бы не картавость, из-за чего казалось, что пародирует одновременно Сталина и Ленина. Был он среднего роста и сложения. Большая лысина спереди, а оставшиеся седые волосы подстрижены коротко. Под носом седые усы уголками вниз. Выражение лица умное и немного ироничное. Одевался в уже вышедшие из моды, черные, длинные сюртуки и брюки, цветные узкие галстуки и жилеты, предпочитая желтые, из-за чего напоминал мне логотип сотового оператора «Билайн» — не к ночи будет помянут! С утра заслуженный профессор выглядел идеально, но к полудню в одежду вносила правку научная рассеянность, начиная с белых пятен от мела рядом с правым карманом сюртука. На лекции приходил со свернутыми рулоном иллюстрациями, схемами, таблицами, которые самостоятельно развешивал на доске или стене рядом с ней. Выполнены они были разными цветами и явно профессиональным художником, а оплачены, скорее всего, профессором. Голос поставленный, речь живая. Изредка увлекался и воспламенялся ненадолго, начиная сильнее картавить. Главные его труды были о разных кислотах, но в последние годы занимался применением химии в виноградарстве и виноделии, то есть залез на соседний огород — агрономическую химию.
Попав впервые на его лекцию второго полугодия первого курса, я понял, что правильно выбрал кафедру. Теоретически я был подготовлен хорошо, кое в чем даже превосходил профессоров, что старался не демонстрировать слишком явно. Не
