Живая степь - Николай Викторович Степанов
– Алтон в степи замечает даже то, что не сразу видит Алгай. Наш командир без проблем способен справиться с привидением, а сколько раз Вард через него предупреждал об опасностях…
– Это действительно так? – переспросил Ленкур.
– Конечно, – уверенно произнес я. – Неужели Игун мог соврать?
– Не думаю, но вдруг он тебя неправильно понял.
– Да какие между нами могут быть непонятки?
– Согласен, никаких. Поэтому и хочу знать возможности каждого. Насколько я понял, ты владеешь несколькими заклинаниями ветра, умеешь сотрясать землю и пользоваться микро-порталами?
– Чем? – пока он не произнес это вслух, сам я не догадался, что во время схватки телепортировался.
– Ты за один миг сместился на полсотни шагов.
– Круто, – только и смог произнести, осознавая новую способность.
– Это случилось впервые?
– Угу, – промычал я.
– Командир, может тебе и учиться не нужно? С такими-то возможностями, – засомневался Игун.
– Меч может иметь любой боец, но в руках одного это – грозное оружие, а у другого – просто палка, – высказал свое мнение Ленкур.
– Полностью с тобой согласен. Учиться нужно. – Я сладко потянулся, давая понять, что после сытного ужина неплохо бы и отдых устроить. – Мы тут останемся на ночь?
– Пожалуй, – кивнул проводник. – Вряд ли найдем место лучше. Сейчас поставим палатку, а Ишид пусть тебя еще раз проверит.
Когда я валялся без чувств, целитель попытался привести меня в сознание и не смог. В итоге он решил, что яд с игл уже распространился по всему организму, и спасти от отравления мог либо настоящий обученный целитель, либо маг крови, но никак не обычный одаренный, каким он себя считал. Когда я все-таки очнулся, Ишид еще раз проверил меня и сильно удивился, не обнаружив следов отравы.
– Знаешь, Алтон, – задумчиво проговорил он, проводя ладонями над грудью, – ничего не знаю про вашего Варда, но мне кажется – тебя спасла степь.
– На счет Варда поосторожней, Ишид. Ты теперь – гражданин Миригии, а потому должен соблюдать некоторые правила. Значит со мной все в порядке?
– Я не нашел ничего опасного. Даже последствий обильного ужина – и тех не видно. Наверное, все сгорело, чтобы восполнить потраченные на борьбу с ядом силы.
– Хвала Варду, и спасибо живой степи. Будем считать, что я не безразличен им обоим.
– Уж кому-то одному – наверняка.
Пограничники тем временем поставили палатку и определили график дежурства. Сначала не спать выпало Алгаю с Игуном, потом – Ленкуру с Ишидом. Меня решили не задействовать. Спорить не стал – должны же быть у пациента, выкарабкавшегося с того света, хоть какие-то привилегии? Тем более, что я здесь еще и старший по званию.
Думал, прилягу – и сразу усну. Однако будоражащие мысли не отпускали, заставляя снова прокручивать в голове все произошедшее. Новые ощущения, новые способности, новые обитатели степи…
«Неужели во мне и правда есть тень Ярга? По словам местных, именно у него из всех волшебников были способности к созданию порталов. А еще мне кажется, что сокамерники, которых я слышу в своих видениях, и есть те самые тени. Сегодня различил троих. По-моему, еще двое, не проронившие в нынешнем видении ни слова, говорили в прошлый раз. Пять теней? Один из них – Ярг, еще одна – женщина. И что это дает? Нужен знающий человек, способный разобраться без ущерба для меня. Интересно, в здешнем мире такие существуют? Или чуть что – сразу в лабораторию, разбирать Платона Громова на винтики? Пока остается действовать методом проб и ошибок. И почему бы живой степи не поведать мне о тенях? Хотя, вряд ли это по ее части».
– Платон, спишь? – раздался шепот Игуна. – Там к тебе пришли.
– Ко мне? Кто и как мог меня найти на бескрайних просторах пробудившейся степи? Да еще и дойти живым?
Глава 20. Захват заложников
Интерлюдия…
Кадург всегда считал себя сильным волшебником, но здешнего неказистого с виду одаренного, который ошивался рядом с шаманом, интуитивно опасался. Вообще-то способность угая становиться невидимым кого угодно могла напугать, поэтому дрег вздохнул облегченно, когда после столкновения с магическим волком темнокожие решили вернуться в деревню. Впрочем, отъезд хашинского колдуна никак не освобождал Кадурга от магической клятвы, да еще закрепленной на бумаге.
«Хорошо хоть удалось связать поимку целителя с захватом Платона, а то бы совсем было худо. Всегда нужно оставлять какую-то лазейку. В конце концов, можно просто плюнуть на этого одаренного и выбрать другую цель, но уж очень лакомый кусок! Да и две потерянные тени этому гаденышу прощать не собираюсь, он должен вернуть мне вдвое больше», – размышлял островитянин, отправляясь по следу желанной добычи.
В договоре с шаманом было прописано: после захвата добычи чужак достается дрегу, а целитель – хашимцу. Колдун пытался немного подправить формулировку, но Кадургу удалось настоять на своем.
«Хватит с них и того, что никому из угаев села Хаши я ни прямо, ни косвенно не могу причинить вреда. Впрочем, сдались они мне! Во всем селении одаренных – раз, два и обчелся, пусть себе живут. Мне главное отыскать наглого чужака, да вытянуть из него хоть что-нибудь».
Наткнувшись на следы недавнего столкновения Платона и его приятелей с первыми «гостями» степи, Кадург только тогда всерьез задумался о способностях носителя теней. Это было невероятно, но «гаденыш» каким-то невообразимым образом сумел не угодить в ловушку чрезвычайно опасной твари, которую дреги окрестили хамелеоновым сфероглотом. Сфероглот имел идеальную маскировку и в случае смертельной опасности рассыпался на нескольких монстров поменьше.
Дрег по обнаруженным следам восстановил в голове картину их скоротечной схватки: чудовищу в качестве наживки подсунули лошадку, и пока оно отвлеклось на поедание добычи, подорвали мощным артефактом.
«Умно. Но откуда такие познания у пришлого одаренного? Не уверен, что даже угаи знают этот способ уничтожения сфероглота. Обычно любые встречи с хамелеоновым чудовищем заканчиваются в его пользу».
Дрегу даже в голову не приходило, что гибель монстра – лишь случайное стечение обстоятельств. После того, как Платон лишил его сразу двух теней, островитянин уверовал в силу наглеца.
Чуть позже Кадург наткнулся на разделанные останки рубиновых ежей – не менее опасных чудовищ, которых и сам обошел бы стороной.
«Он настолько наглый, что считает себя бессмертным? Какого ушлепка его потащило к вампирам?»
Рубиновые ежи вытягивали магическую и жизненную энергию из любого живого существа – сначала поражали жертву отравленной иглой, а затем выцеживали из подранка все до последней крохи.
«Если Платон уже сейчас, будучи лишь одаренным, способен разделаться с такими опасными тварями,
