Московское золото и нежная попа комсомолки. Часть Третья. - Алексей Хренов
Его тихая жизнь снова закончилась, едва успев начаться.
Начало июня 1937 года. Советское представительство, Отель "Палас", самый центр Мадрида.
Пару часов спустя в комнате при штабе, Старинов вытащил из кармана карандаш и аккуратно показал на несколько пометок на карте.
— Смотри, — сказал Илья, ткнув в одну из точек. — В начале июля республиканцы планируют наступление, чтобы отодвинуть линию фронта от Мадрида и помочь северным союзникам под Бильбао. Франкисты сейчас получают снабжение по двум железным дорогам. Одна идёт прямо от Саламанки до Авилы, вторая — через Пласенсию на Торрихос и Баргас. Машинами они тоже возят, но дороги там дерьмо полное, и это отдельный вопрос.
На этих маршрутах есть два ключевых моста.
— Один вот здесь, — он ткнул пальцем в одну из отметок, — через речку Тьетар, приток Тахо, по которой в основном и проходит линия фронта.
— А вот второй мост — в соседней долине, около Авилы.
Лёха молча кивнул, крутанув карандаш в пальцах, затем, переваривая информацию, наклонился над картой, внимательно разглядывая обозначенные мосты. Его пальцы пробежали по линиям железных дорог и остановились около Авилы. Взгляд становился всё более сосредоточенным.
— Если до Тьетара ещё можно добраться пешком от линии фронта, — продолжил Старинов, — то до Авилы скрытно пробраться практически невозможно. Далеко слишком, больше ста километров. К тому же там плотный контроль, аэродром рядом, железнодорожный узел. Поэтому нам нужен самолёт, чтобы доставить группу.
Лёха уставился на Илью, затем снова на карту… и неожиданно громко заржал.
— Авьола! Или Авила! Пофиг, в общем! — выдохнул он, с трудом подавляя смех.
Старинов удивлённо поднял брови, явно не понимая, что так развеселило советского пилота.
— Ты вообще понимаешь, куда ты нас посылаешь?!
Илья не ответил, продолжая наблюдать, как Лёха, подрагивая от сдерживаемого смеха, показал карандашом участок на карте.
— Вот смотри, мост, который тебя интересует. А вот здесь, буквально в пяти километрах, — он ткнул в точку чуть выше, — у нас был бой с «Фиатами», где меня сбили, и где я болтался на парашюте, как ёлочная игрушка!
Илья чуть подался вперёд.
— А вот, — Лёха ткнул карандашом ещё в одну точку, чуть юго-восточнее, — тоже примерно в пяти километрах от моста, но уже в другую сторону — аэродром, откуда я этот самый самолёт и подрезал!
Старинов начал понимать, куда ведёт Лёха. Уголки его губ дёрнулись.
— Украл, — уточнил он, сдерживая ухмылку.
— Ну, позаимствовал, — хмыкнул Лёха, отмахиваясь. — Короче! Я думаю, они этот «Шторьх» там просто очень хорошо помнят!
Он выпрямился, сложил руки на груди и посмотрел Старинову прямо в глаза.
— И ты предлагаешь нам среди бела дня нагло лететь туда на этом самом немецком самолёте?!
В комнате повисла напряжённая пауза. Лёха чуть наклонил голову, ожидая объяснений, но вместо них увидел, как на губах Ильи появилась лёгкая ухмылка.
— Ну, вообще-то да, — невозмутимо ответил Старинов. — Другого самолёта у нас всё равно нет, а мост взорвать надо. Приказ.
Лёха моргнул, глядя на него с выражением глубокой душевной боли.
— Просто охренеть… — потрясённо выдал наш герой. — Илья! Собьют же нафиг, как только увидят!
Илья спокойно пожал плечами.
— Давай думать, как выполнить задание. Время пока есть, но очень мало.
Лёха закатил глаза и устало провёл рукой по лицу.
— Ладно, давай пока оставим, как мы туда попадём. А сколько народу или там килограммов надо забросить?
Илья улыбнулся и назвал цифру.
— СКОЛЬКО?! — Лёха уставился на него в полном изумлении.
Илья улыбнулся ещё раз и сказал, что, конечно, хотелось бы в два раза больше.
— Мне завтра с утра обещали фотографии с авиаразведки. Заходи, будем думать!
Начало июня 1937 года. Советское представительство, Отель "Палас", самый центр Мадрида.
Не найдя свою девушку, Лёха вышел из здания представительства, на ходу закуривая сигарету. Совещание со Стариновым было, конечно, продуктивным… но оставило в голове попаданца полный хаос. Он не испытывал ни малейшего желания снова соваться на этой летающей табуретке просто так в центр снабжения франкистов.
Лететь в Авилу было полным безумием, да и названные Ильей цифры в переводе на авиационный язык подразумевали как бы не десяток рейсов. После совещания со Стариновым будущий воздушный извозчик имел в голове кучу бурлящих мыслей, а в душе — лёгкое, щекотливое чувство предстоящего приключения.
Он уже пытался придумать, как загрузить аппарат, как выруливать через линию фронта, как выйти на какую-нибудь точку в темноте, ждать ли, пока партизаны вернутся... Вопросов было уйма, и пока они никак не увязывались в стройное решение.
Он неспешно шагал по улице, без особого направления, просто решив пройтись. Около ближайшего кафе ему пришла в голову мысль, что неплохо было бы и поужинать, но хотелось найти рыжую подругу. "Отпускник" глубоко вдыхал прохладный мадридский воздух, когда услышал характерный топот каблучков позади. Не успел он пройти и десятка шагов, как услышал знакомый голос:
— Лёша!
Он обернулся и тут же поймал в объятия Надю, которая подбежала к нему с лёгкой улыбкой.
— Ну что, отловила? — ухмыльнулся он, притягивая её ближе.
— Ага! — она прищурилась. — Ты сразу после обеда пропал. Я думала, может быть, ты уже на аэродром сбежал!
— Не, пока ещё тут болтаюсь.
Они пошли бок о бок, обнявшись, и Надя тут же принялась его расспрашивать:
— Где был? Чем занимался?
Лёха улыбнулся:
— В представительство заходил, общался по работе с товарищами, потом…
— Потом?
— Потом у меня для тебя отличная новость! Я выяснил, что остаюсь в Мадриде на две недели.
Надя резко остановилась, схватила его за рукав:
— Правда?!
— Правда, — кивнул Лёха, наблюдая, как в её глазах вспыхивает радость.
— Лёша! — она подпрыгнула и повисла у него на шее. — Две недели! Ты и я, вместе, в одном городе!
— Ну, выходит,
