Черный дембель. Часть 4 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич
Вернулся к Котовой — обнаружил, что Лену и Ларису развлекала Варвара Сергеевна (супруга директора швейной фабрики выглядела смущённой и взволнованной, будто она именно сегодня шла под венец, а не носила фамилию «Прохорова» уже год). Мой младший брат слушал застольные беседы, молчал. А вот раскрасневшийся от выпитого спиртного Артурчик активно участвовал в разговоре женщин: шутил, сыпал вопросами и ответами. Он и Лара выделялись среди наряженных в строгие костюмы и вечерние платья гостей. Оба были в джинсовой одежде, словно только что вернулись со смены на американской фабрике и пока не переоделись. Я уселся рядом с Варварой Сергеевной (которая заняла моё место около Котовой) и поинтересовался у девчонок, что им налить.
— Я буду лимонад, Серёжа, — ответила жена директора швейной фабрики. — Ты же знаешь, что я не пью спиртное.
— Лара тоже не пьёт, — сообщил Артурчик. — В этом она похожа на тебя и на моего отца.
— Какая умница! — восхитилась Варвара Сергеевна. — Тебе с ней очень повезло, Артурчик.
Мы дружно посмотрели на Широву — ты смущённо опустила взгляд. «Какая умница, — мысленно повторил я Варины слова. — Быстро сориентировалась. Интересно, в этой жизни Артурчик будет платить алименты только своим детям? Или Лариса втихомолку „разбавит кровь“ Прохоровых, кровью того же Андрея Межуева, к примеру?» От размышлений о странных поворотах судьбы меня отвлекла Котова. Лена шёпотом попросила меня, чтобы я налил ей шампанского. Я плеснул игристое вино в бокалы (себе, Котовой и Кириллу). Заметил, что за соседним столом увлечённо беседовали Коля Уваров и директор продуктовой базы (муж младшей сестры Марго). Маргарита Лаврентьевна в это время выслушивала комплименты от незнакомых мне женщин предпенсионного возраста.
В полночь гости расселись по своим местам. Илья Владимирович Прохоров толкнул длинную речь о том, как ему в этой жизни повезло — потому что он женился на такой «умнице и красавице» (Варвара Сергеевна после его слов раскраснелась от смущения). Его выступление стало сигналом к началу застолья. Вслед за Ильёй Владимировичем выступил с речью его сын. Я ещё неделю назад посоветовал, чтобы Артурчик произнёс свой поздравительный тост одним из первых (пока он ещё соображал, что именно говорил). Слова Прохорова-младшего сорвали шквал аплодисментов (Артур безошибочно повторил всё то, что я записал ему неделю назад на тетрадном листе). Мужчины поочерёдно говорили тосты, чередуя свои речи со звоном бокалов. Поздравил «молодых» коротким напутствием и Коля Уваров.
Я подал музыкантам сигнал, когда ещё говорил Николай — чтобы те не затевали после Колиного выступления новую музыкальную композицию. Положил руку на плечо Котовой — Лена поняла мой намёк, кивнула (я заметил, как она нервно сглотнула). Под позвякивание бокалов я прошёлся вдоль стола. Замер рядом с Ильёй Владимировичем и его супругой. Сообщил, что мы с Леной подготовили для них подарок: песню. И что сейчас мы её исполним. Варвара Сергеевна удивлённо вскинула брови и стрельнула взглядом в сторону сцены, рядом с которой у стены стояла моя гитара (та самая, с надписью «Серёжа + Варя = Любовь»). Прохоров выслушал меня, кивнул. Он похлопал в ладоши и громогласно анонсировал перед гостями наше с Леной выступление.
Котова встала — на ней тут же скрестились взгляды гостей. Я услышал, как её подбадривали Кирилл и Артурчик. Лена улыбнулась им в ответ. Я не заметил на лице Котовой и тени смущения, робости или неуверенности в себе. Лена выбралась из-за стола, поправила платье и прошла к сцене, где я дожидался её с двумя гитарами в руках (со своей и с гитарой Артурчика). Она шла уверенно и неторопливо, словно голливудская кинозвезда по ковровой дорожке на кинофестивале. Я вновь залюбовался её фигурой и походкой (не только я — всё внимание гостей сосредоточилось на Котовой). Лена ступила на сцену, повернулась лицом к залу, одарила зрителей улыбкой (по залу прокатился тихий гул шепотков). Я вручил Лене гитару Артурчика, настроил микрофоны, поправил на шее ремешок.
Спросил у Котовой:
— Готова?
Лена кивнула — я начал отсчёт. На счёт «три» мы взяли первый аккорд. Отыграли вступление.
— Что тебе подарить, — запел я, — кроме верной любви…
Точно помнил, что музыку этой песни написал Роман Майоров, а слова Сергей Алиханов. Впервые я её прослушал в исполнении Артурчика — лишь потом узнал, что она звучала в фильме тысяча девятьсот восемьдесят второго года «Женатый холостяк» (пели Николай Караченцов и Ирина Уварова). Я в прошлой жизни пел её много раз: уж очень она нравилась женщинам. Понравилась она и Котовой. В глазах Лены блестели слёзы, когда она слушала эту песню впервые. Шмыгнул тогда носом и мой младший брат. Котова сказала, что песня станет «замечательным подарком на годовщину». Поинтересовалась, сам ли я ей придумал. Я не присвоил себе лавры сочинителя — сказал Лене, что эту песню я «услышал». Где я её услышал — это Лена уже домыслила самостоятельно.
— … Для меня ничего невозможного нет…
Голос Котовой прекрасно оттенял и сглаживал моё не самое профессиональное пение. Мы с Леной смотрели друг на друга, как делали это и во время репетиций. Улыбались. Я отметил, что именно глаза Котовой выглядели настоящими драгоценностями — не рубины. Отчётливо почувствовал сквозь запах растворённого в воздухе табачного дыма аромат рижской «Иоланты». Слышал, как моё сердце отбивало чёткий ритм, будто заменяло ударные инструменты. Посмотрел в сторону зала ресторана. Я заметил: Илья Владимирович улыбался, держал свою молодую супругу за руку. За праздничным столом не звучали разговоры, притихли стоявшие рядом со стойкой музыканты. Смотрел на сцену усатый бармен, глазели на нас и замершие около стен официантки (в том числе и Светочка).
— … Что тебе подарить, человек мой дорогой… — басил я.
— … Как судьбу благодарить, что свела меня с тобой… — подпевала Лена.
Звуки наших голосов словно обволакивали зал. Я видел, как покачивалась под музыку Ельцова. Как поглаживала по руке своего жениха Маргарита Лаврентьевна. И как улыбалась Варвара Сергеевна, пригревшаяся рядом с Прохоровым. Все эти женщины пристально смотрели на меня, как и все прочие представительницы прекрасного пола, что собрались в зале: кто-то глядел на меня с грустью, кто-то через призму ревности, кто-то с любопытством. А вот мужчины рассматривали Котову. Не стал исключением и я: лишь изредка (будто нехотя) я отводил взгляд от лица Лены. А вот Котова глядела лишь на меня. И будто бы пела она сейчас именно мне. Без видимого смущения. Не позволяла, чтобы я или кто-либо из собравшихся в «Московском» зрителей усомниться в искренности её слов.
— … Что тебе подарить, — подпевали нам гости юбилея, — человек мой дорогой…
Теперь пела и Варвара Сергеевна. Она смотрела на лицо своего мужа.
— … Как судьбу благодарить, что свела меня с тобой… — читал я по её губам.
Мы отыграли последние аккорды, выслушали шквал оваций. Варя и Прохоров вскочили со своих мест, подошли к сцене. Илья Владимирович потряс мою руку. Поблагодарил за «отличнейший подарок». Варвара Сергеевна поцеловала в щёку и меня, и Котову. Заявила, что наша песня «прямо таки запала» ей «в душу». Гости юбилея проводили нас одобрительными возгласами. Артурчик тоже отвесил нам комплимент (хоть он и слышал наши репетиции), плеснул нам в бокалы шампанское. Но просидели мы с Леной за столом недолго — не поели, а лишь смочили игристым вином пересохшие после пения рты. Потому что растроганные нашим выступлением женщины потребовали у музыкантов «медленный танец». И потащили своих спутников на танцплощадку. Я позвал Лену танцевать.
Мы прошлись вдоль танцпола. Пристроились на самом краю площадки (Коля Уваров решительно потеснил танцующих, освободил для нас место). Котова положила руки мне на плечи, склонила голову и шепнула мне о том, что ей в этом зале не уютно: от блеска хрусталя и от яркого света у неё уже рябило в глазах.
— Теперь представь, как другим сейчас сложно, — сказал я. — Ведь все они смотрят на тебя. А ты блистаешь сегодня ярче всех.
