Черный дембель. Часть 4 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич

Следователь призналась: ей вчера «по секрету шепнули», что я не так давно разгуливал по Новосоветску под руку с внучкой Леонида Ильича Брежнева. И будто бы я вот-вот на ней женюсь. Она рассказала, что «старшие коллеги» посоветовали ей быть со мной «аккуратнее». С истинно женским любопытством во взгляде поинтересовалась, правду ли ей «наплели». Я вздохнул, покачал головой. Обозвал Новосоветск большой деревней. Сообщил, что московская девица «была». Но пояснил следователю, что её ввели в заблуждение: у Анастасии Евгеньевны фамилия не Брежнева, а Бурцева. Её дедушка не генеральный секретарь, хотя и коллега Леонида Ильича по партийной работе: «всего лишь» член Политбюро ЦК КПСС.

— Высоко метите, Сергей Леонидович.

Я дёрнул плечом и признался:

— В детстве грезил о космосе. Мечтал, что взлечу высоко, как Гагарин. Теперь в космос не хочу. Но по-прежнему обожаю звёзды. Особенно те, которые на вершинах шпилей башен Московского Кремля.

— Гагарин разбился, — напомнила мне следователь. — Смотрите, чтобы грешки не увлекли вас вниз.

— Не увлекут, — сказал я.

Заверил следователя, что «работаю над собой». Всё же поинтересовался, кто сейчас главный подозреваемый в деле о нападении на Вениамина Сельчика.

— С этим делом уже всё ясно, — заявила следователь.

Она рассказала, что сегодня утром некий гражданин Иван Иванович Туков признался в нанесении тяжких телесных повреждений гражданину Сельчику Вениамину Игоревичу. Поинтересовалась, знаком ли я с Туковым — я покачал головой. Следователь пояснила, что Туков — «уголовник с большим стажем», и что в криминальных кругах его знают под прозвищем «Индус». Сказала: Индус «чистосердечно признался» в нападении на Сельчика. Рассказал милиционерам, что «случайно заглянул» в подъезд, где проживал Венчик: надеялся, что погреется там. Увидел, что дверь в квартиру на втором этаже распахнута («её не прикрыла Инга Рауде, когда уходила»). Заглянул, чтобы «проверить, не случилось ли чего». Увидел Веню, испугался и «с перепугу трижды ударил его по лицу».

— Индус заявил, что сразу же испытал чувство вины и вызвал машину скорой помощи…

Я слушал следователя и думал о том, что Новосоветск — действительно, большая деревня, где все события так или иначе переплетались между собой. Прикинул, каким образом в случай с избиением Сельчика оказался замешан Индус. Решил: не иначе как тот расплачивался за оплошность, допущенную первого мая этого года около Калининского моста. А значит, Игорь Матвеевич Сельчик привлёк в это дело Наиля Рамазанова, бывшего мужа Марго. Следователь сообщила, что сегодня Венчик опознал «гражданина Тучкова» по фотографии: признал, что именно этот человек напал на него в четверг вечером. Я отметил, что Индус теперь, наверняка, «сядет»: с его послужным списком сложно было рассчитывать на «условку», даже при условии «явки с повинной».

Подумал: «Может, это и хорошо. Для Индуса — точно хорошо».

В общежитие я вернулся ещё до темноты. Припарковал напротив окон общаги Братца Чижика. Задержался на первом этаже: выпил с бабой Любой чашку чая, проглотил бутерброд; отчитался перед вахтёршей о результатах своего похода к следователю. Любовь Фёдоровна похвалила моё поведение. Выслушал я и недовольное ворчание бабы Любы тему того, что «милиция нынче не та». Узнал, что в комнате на четвёртом этаже меня дожидалась «глазастенькая» Лена.

Вошёл в свою комнату и едва ли не с порога выдал Кириллу и Котовой (Артурчик, по словам Лены, сейчас «выгуливал» Широву) опробованный на вахтёрше рассказ о своей встрече со следователем. Лену поступок «уголовника» удивил. Но и порадовал. А вот младший брат на мой рассказ никак не отреагировал. Он отвернулся к окну и уставился на уже потемневшее небо, где пока ещё не блестели звёзды. Я указал на брата рукой и поинтересовался у Котовой, «что с ним».

Лена Котова пожала плечами. Шёпотом пояснила мне причину навалившейся на моего младшего брата меланхолии. Котова сообщила, что сегодня (сразу по возвращении из института) Инга Рауде собрала свои вещи и отправилась на вокзал: она купила билет на поезд и поехала в свой родной город. Об этом рассказали Кириллу соседи Рауде по комнате. Комсорг никому не пояснила, по какой причине она сбежала из Новосоветска. Не сказала Инга и когда сюда вернётся.

— Она не вернётся, — произнёс Кирилл. — Если только… приедет за документами. Я её больше не увижу.

Он тоскливо вздохнул.

Я посмотрел на затылок своего брата и подумал, что кому-то эта история с Венчиком всё же пошла на пользу. Пусть и не мне, не Инге… и не Кириллу. Почти не усомнился в том, что Индус теперь сядет в тюрьму, а не повиснет на ветке около мусорного бака, что стоял неподалёку от Колхозного рынка. Индус окажется за решёткой. Но на этот раз его не убьют в марте тысяча девятьсот семьдесят пятого года. Я признал, что это неожиданный результат усилий Чёрного дембеля.

Котова сегодня в свой корпус не поспешила. На мой вопрос ответила, что «Наташе уже лучше, она взрослая, справится» и выразительно взглянула на замершего около окна Кирилла. Я кивнул, взял со шкафа гитару, уселся на свою кровать, где лежала Котова. Лена сдвинула ноги к стене — освободила мне место. Я отыграл вступление и спел «Сбивая чёрным сапогом». Мой младший брат слушал моё пение, разглядывая небо за окном. Лена смотрела на гитару, мечтательно улыбалась.

— … Любимый, милый, дорогой, тебя я жду, тебя я слышу.

Я заглушил звук струн, взглянул на Котову и сказал:

— Лена, раз уж ты здесь… Давай-ка мы с тобой подготовим для Прохоровых подарок. На юбилей свадьбы.

— Подарок? — удивилась Котова. — Мы же им восемь тортов подарим. Ты сам об этом говорил.

Я покачал головой.

— Торты — это не подарок. Торты — это плата за… оказанную мне услугу.

Я дёрнул нижнюю струну и заявил:

— У меня только что появилась замечательная идея свадебного подарка.

Взглянул на календарь и сообщил:

— До двадцать седьмого числа ещё почти две недели. Времени для подготовки подарка предостаточно. Успеем.

В четверг семнадцатого октября я возил Котову к портнихе на первую примерку платья. Вечером. Там нас уже дожидалась Маргарита Лаврентьевна. Марго решительно преградила мне дорогу и заявила, что «там» мне «пока смотреть нечего». И увела Лену в ателье — я остался на улице рядом с Братцем Чижиком.

Наши с Кириллом примерки костюмов случились в пятницу. В ателье я повёз младшего брата едва ли не силком. Потому что тот уже почти неделю изображал Марью-искусницу из одноимённого фильма («Что воля, что неволя — всё одно!»). Работу портнихи оценила и Марго — она одобрительно кивнула.

В тот же день Маргарита Лаврентьевна вручила мне ключи от съёмной квартиры.

— Как ты и просил, — сказала она. — Однокомнатная, в новом доме, с холодильником. Её хозяйка моя хорошая подруга. Живёт сейчас у сестры: та в прошлом месяце перенесла инсульт. В ближайшие полгода домой не вернётся. Оплата авансом за три месяца. Главное условие: не реже, чем раз в неделю поливай цветы. Инструкцию по поливу она оставила.

— Спасибо.

— От вашего института квартира, правда, далековато: в новом районе за Калининским мостом.

— Ничего страшного, — ответил я. — Жить постоянно я там не собираюсь.

В этот же день я внезапно выяснил, что празднование юбилея свадьбы Прохоровых начнётся в ресторане «Московский» не двадцать седьмого, а двадцать шестого числа. Меня, Лену и Кирилла официально пригласили туда на субботу, за полчаса до полуночи. Артурчику заявил, что пойдёт на юбилей «папиной свадьбы» вместе с Шировой.

Съёмную квартиру я впервые осмотрел утром в воскресенье двадцатого октября. Прошёлся по тесной прихожей, заглянул в небольшую комнатушку, похожую на оранжерею (увидел в ней больше трёх десятков горшков с комнатными растениями, в том числе и кадку с уже дотянувшейся листьями то потолка финиковой пальмой). Осмотрел платяной шкаф, сервант и диван-кровать. Прогулялся в кухню (где нашёл ещё полтора десятка растений), заглянул в похожий на тумбочку холодильник «Морозко». Не нашёл газовую колонку — в этой квартире было «горячее водоснабжение», как и обещала Марго.