Под знаком Альбатроса - Алексей Иванович Гришин
Вступил, доехал до колоний этих стран — и грузись на здоровье, зарабатывай в свое удовольствие.
Одна беда — сама процедура занимает не один месяц. Плюс до колоний плыть… извините, идти не меньше месяца. Короче, шанс встретиться с тем конвоем будет только в открытом море. В бескрайнем океане, когда неизвестно куда ветер снесет суда. Один торговый флейт против двух тяжелых фрегатов и галеона, тоже не арбалетами вооруженного. И про боевых магов не забываем, ни в коем случае.
Так что делать?
Но перспектива стать самым богатым человеком в империи, оказывается, неслабо простимулировала мозг господина казначея.
— Рабами можно затариться в Гибернии! Там же только что очередной бунт подавили, так сейчас рассматривается вопрос об обращении бунтовщиков в рабов. Вначале хотели всех в петли засунуть, но казне нужны деньги. Получить фунтов по пять за одну кельтскую рожу признано неплохим вариантом. Там их пять тысяч собрали, можно хоть пять новых фрегатов закупить.
— Но я так понимаю, что в это дело только «Лихих купцов» допустят? — Голос графини не поражал энтузиазмом.
— Разумеется. Но и вступление можно ускорить.
Предложение Леннарда состояло из двух пунктов.
Первое — капитан «Мирного» берет имперский каперский патент. Платит пятьсот фунтов и обязуется захватывать вражеские корабли, перечисляя в казну четверть стоимости приза.
Второе — это захват вражеского судна. Ну, какое получится взять на абордаж у торгового флейта, специально созданного, чтобы избегать подобных приключений. Еще помним, что войны сейчас нет и какой корабль можно назвать вражеским — совершенно непонятно. Если только пиратский.
И вот после этих слов графиня задумалась. Надолго. Затем встала, показывая, что аудиенция окончена. Ее прощальная улыбка внушила господину лорду-казначею императорского двора осторожный оптимизм.
Глава 22
В тот же день вечером в той же гостиной сидели трое. Мадам де Ворг графиня де Бомон, лейтенант галлийской армии маг де Савьер, представлявшийся капитаном флейта «Мирный» Атосом, и служанка Жюли. Никакого вина, никаких фруктов, вообще ничего съестного. Все трое сидят в креслах лицом друг к другу и беседуют, не обращая ни малейшего внимания на сословные различия.
— Итак, господин Атос (Жюли все же совсем не обязательно знать его подлинное имя), с приобретением каперского патента проблем не будет?
— Ни малейших, графиня. Особенно если я пообещаю более не связываться с перевозкой ситца. Островитяне вначале сами обложили иностранцев непомерной пошлиной, потом удивляются, почему вдруг всем понравилось ввозить именно его, сбивая спрос на шерстяное сукно. Назовем это компромиссом, который устроит всех. Но что делать с «Лихими купцами»? Откуда возьмется приз, если империя впервые, наверное, за всю историю ни с кем не воюет?
— А вот здесь есть идея. Жюли, что у тебя?
— Новости интересные. — Служанка и не подумала вставить «ваше сиятельство». — Кучер баронессы Чандос оказался могуч телом, но слаб головой… хотя тело — это да…
— Дорогая, нас не интересуют подробности!
— Извините, — девушка подчеркнуто скромно потупила глаза, — но их и не случилось. Пока, во всяком случае. Тем не менее, молодой человек оказался достаточно откровенным, чтобы рассказать о главном маршруте своих господ. Вне Лондона и его окрестностей он единственный. Это городишко Уэймут в маркизате Дорчестер, где они владеют домом, больше похожим на маленькую крепость. Во всяком случае, так говорит Фил.
— Фил? Кто такой Фил? — поинтересовался маг.
— Кучер. — Служанка пожала плечами, мол, странные вы, господа, непонятливые.
— Ах, кучер! — Гость ехидно прищурился. — Тогда да, тогда верю. Кучера, они такие, все знают. Почти как служанки.
И, с каменным лицом проигнорировав яростный взгляд Жюли, продолжил:
— Что еще интересного поведал этот рыцарь сбруи и подпруги?
— Этот уважаемый джентльмен, — девушка выделила последние слова, — рассказал, что баронесса неравнодушна к мужчинам, особенно к морским офицерам. Согласитесь, господин капитан, так удобно — провести время в компании приличного человека, заглянувшего в уэймунтский порт в первый и, возможно, последний раз в жизни. Ведь у истинного морского волка в каждом порту по невесте, не так ли?
— Морских офицеров, говоришь? — Графиня прервала разгоравшуюся перепалку. — У которых можно узнать и про груз, и про дату отплытия. И про порт назначения, между прочим. Серж, что думаешь?
Ответ был очевиден.
— Познакомлюсь, очарую, соблазню! Готов действовать, ваше сиятельство!
— И к разговору с шурином готов? Не страшно? Герой! Готов погибнуть во цвете лет! Жаль, что бессмысленно. Где гарантия, что эта валькирия решит напасть именно на «Мирный», от которого уже получила по зубам?
Де Савьер враз поскучнел лицом.
— Так что ж делать? Ведь самый лучший вариант. Что я, не очарую ее, что ли? Да…
— Да! — Графиня перебила, не желая раскрывать перед Жюли магические способности этого героя. — Мысль хорошая, но не продуманная. Во-первых, как ты собрался знакомиться? Точнее, где? Ладно, перегонишь ты «Мирный» в этот долбаный Уэймунт. Какой черт тебе сказал, что ты ее там вообще найдешь? Будешь шляться по городу со словами: «Ах, где здесь баронесса Чандос? Так хочу ее трахнуть, что зубы ломит и прям в штанах тесно!»
— Шляться, черт, трахнуть… ваше сиятельство, я сражен вашим высоким слогом! — Де Савьер поудобнее развалился в кресле. — А если по делу, то надо, чтобы Жюли запрятала где-то в баронской карете один камушек и пролила на пол жидкость из одного пузырька за день до поездки. Остальное — мое дело.
— Надеюсь, собаки за баронессой после этого бегать не начнут? — Графиня вспомнила, как пару лет назад некий полицейский сержант, желая проследить за одной девицей, нанес на башмаки красотки собачью течку. После чего сбежавшихся со всей округи кабелей пришлось отгонять палками.
Судя по мелькнувшей улыбке, де Савьер тоже знал эту историю.
— Нет, конечно. Я все-таки кое в чем посильнее шурина. А во-вторых? Ты сказала «во-первых». А во-вторых что?
— Во-вторых, мой друг, у баронессы должна быть абсолютная уверенность в успехе.
— Мне кажется, или у тебя уже есть идея на этот счет? Так что ты предлагаешь?
— Слушайте…
* * *
Через три дня на рейде Уэймунта встал флейт «Мирный». Под флагом Островной империи, как и положено каперу, но и с тем же вымпелом галлийского купца Ферье, все
