Второй Шанс 4 - Аргус
— Вот! Смотри и радуйся, что я у тебя есть! — взяла его под руку Катя. — Как это все удивительно и необыкновенно, что мы с тобой встретились вопреки времени и пространству.
— Будем беречь этот шанс, который нам подарила судьба и не растратим его зря. Я уверен, что провидение нас свело для великих свершений и необыкновенного счастья, — улыбнулся Саша.
— Я тоже в это верю, — очень серьезно ответила его жена.
Наконец, они пришли к лабораторному корпусу, где располагалась Академическая группа Сергея Порфирьевича. Открыв ключами входную дверь, они прошли на второй этаж, где отец Саши и дедушка Кати подготовили комнаты для проведения биохимических исследований.
Когда Саша и Катя вошли в лабораторную комнату, юноша не смог сдержать восхищенного крика. Инженер и академик постарались на славу. В центре огромной комнаты стоял островной лабораторный стол, к которому были подключены вода и электричество. На нем стояли штативы и лежали устройства различной конструкции.
Вдоль стен стояли: холодильники, термостаты, большая стаканная центрифуга, лабораторные шкафы, в которых виднелись стеклянные и пластиковые банки с различными реактивами и химикатами, а так же вытяжной шкаф. В боковой комнатке находилась весовая, где на бетонных столиках стояло несколько разных видов весов, включая торсионные. В другой каморке стол рН-метр.
— Ну наконец-то! — Саша потер ладони и, подхватив Катю, закрутил ее не месте. — Наконец-то, я смогу заняться своим любимым делом!
— Саша, поставь меня на место, — засмеялась его жена, — иначе мы тут все разобьем и ты не успеешь порадоваться. А теперь расскажи, что мы будем делать?
— Хорошо, — он поставил девушку на пол, — давай наденем халаты и начнем.
Они сняли верхнюю одежду и повесили ее в шкаф, откуда взяли два белых халата и надели их.
— Значит так, Катенок, — начал Саша, — нам нужно в первую очередь получить чистый хорионический гонадотропин.
— Откуда — я уже поняла, — кивнула Катя, — из мочи Анечки. — А зачем?
— Во-первых, для иммунизации животных, чтобы получить от них антитела к нему. А эти антитела мы потом используем для конструирования диагностической тест-системы. Причем такой, какой еще не было! Но сначала: выделение, очистка и концентрация этого гормона.
— А как мы это сделаем? — спросила начинающая исследовательница.
— А так. Видишь эти длинные стеклянные колонки?
— Эти трубки?
— Какие это тебе трубки. Трубками они были до тех пор, пока в нижнее отверстие не впаяли стеклянный фильтр! Он пропускает воду и растворенные в ней вещества, но не пропускает крупные частицы. Мы эту колонку заполним специальной ионообменной смолой.
— Зачем? — тут же спросила его жена.
— При определённых условиях кислотности раствора и определенном составе буферного раствора, в котором будет находиться эта смола, она приобретет способность абсорбировать, или другими словами, приклеивать к своей поверхности хорионический гонадотропин. Когда мы начнем пропускать мочу Ани через колонку, она и все, что в ней содержится, пройдет через нее и мы ее выбросим. А вот наш гормон останется на смоле в этой колонке.
— А как мы его оттуда заберем? — спросила Катя
— Правильно мыслишь, Катёнок, — одобрительно кивнул ее муж. — Связавшийся со смолой хорионический гонадотропин можно «отклеить» от нее пропуская через ту же колонку другой специальный буфер — с другой кислотностью и составом. Мы соберем этот буфер с гормоном, сконцентрируем его и будем использовать дальше. Как мы это будем делать я буду рассказывать по ходу дела.
— Как интересно и здоров, что ты все это знаешь!
— Начнем с того, что приготовим нужные буферные растворы для работы. Давай возьмем нужные соли, кислоты и пойдем делать навески в весовую.
Саша стал показывать Кате, как пользоваться весами.
— Как хорошо, что твоему дедушке удалось достать электронные цифровые весы. Их, между прочим, сделали первыми японцы в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году, — сказал он, взвешивая реактивы и сверяясь с записанной на бумаге прописью. Ты знаешь, Катёнок, о чем я мечтал, когда поступал в Мединститут?
— Наверное, о чем-то очень большом и великом! — предположила его жена.
— Точно! Я мечтал понять природу рака и открыть лекарство от него!
— Здорово! И что у тебя получилось?
— Ничего, — он задумчиво отвел взгляд в сторону. — Сначала я понял, что рак это не одна, а множество разных видов заболеваний. И одной единственной причины его возникновения нет. Но это было позже. А сначала я решил, что нужно изучить научные методы, которые уже используются для решения подобных задач.
— И тебе это удалось?
— Да. Мне повезло. Сначала мне попалась книга Зильбера и Абелева «Вирусология и иммунология рака». Катёнок, ты читала книгу писателя Вениамина Каверина «Открытая книга»? В эти годы она была уже опубликована. А почти через десять лет по ней сняли фильм.
— Читала. Там про женщину, которая пенициллин советский изобрела написано. Я после этой книги тоже захотела податься в ученые и делать такие открытия, — ответила Катя.
— В книге женщина под фамилией Власенкова, а прототипом для нее была советская ученая Зинаида Виссарионовна Ермольева-Зильбер — известнейшая советская микробиолог. Кстати, Зильбер был ее супругом.
— Правда?
— Правда. Вот только они развелись еще до войны. Он сидел в лагерях, где и придумал вирусную теорию природы рака. А Каверин был его младшим братом!
— Ой, как интересно, я и не знала об этом! — удивилась его жена.
— Так вот, в этой книге они с Абелевым описали иммунологические аспекты диагностики раковых заболевай. Они установили, что опухоли содержат белки-антигены, которых нет в нормальных тканях, и их обнаружение может помочь в диагностики этих болезней. Я так загорелся этим, что решил двигаться в этом направлении с первого курса. Стал изучать все иммунологические методы, которые только мог.
— А как ты это делал? — удивилась Катя, помогая ему делать навески реактивов. — Вот я уже первый семестр окончила, а даже не представляю как это можно сделать.
— Мне повезло. Одной кафедрой в нашем институте заведовал профессор, который как раз изобретал различные иммунологические
