Охотник 6: Реквием - Александр Робский
— Ты чего?
Баронесса схватила Артёма за руку и побежала сломя голову в сторону «Алых Фениксов», что застыв на «млечном пути» словно статуи, не могут поверить в то, что предстало перед их глазами.
— Эй! Да что слу…чилось?!.
Глаза Артёма широко раскрылись, ведь впереди, мелькая словно скала, возник мир, что с каждой секундой становился всё больше и шире, а его тень, что плотнее тьмы космоса, улеглась на млечный путь и разрослась по «МежМирию». И самое загадочное в том, что от этого мира исходит серое свечение.
* * *
— Мне одной кажется, что нам не стоит туда спускаться?…
На вопрос Мэри, отряд синхронно помотал головой в разные стороны.
Вот оно — «Забвение», мир, который скрывается в бесконечности и служит клеткой для древних тварей, чьи сердца могут уничтожить целый мир населённый жизнью.
Не смотря на колоссальные размеры самой планеты, она выглядит сплюснутой, чем–то напоминая овал, но в тоже время — каплю. Поверхность покрыта странным серым свечением, которое пробивается через чёрные плотные облака. И к «Забвению» ведёт тонкая линия «млечного пути», по которой не взобраться ни одному гиганту. Хотя есть странность. «Млечный путь» может адаптироваться под размеры того, кто на него вступил. Но тут была иная хитрость. Планета так огромна, что она кажется бесконечной, возвышаясь над всеми мира и провозглашая себя самым огромным миром, что вообще существует в «МежМирии». И «млечный путь», что спускается на планету, пронзая чёрные облака, кажется тонким волоском, который низа что не заметит тот, для кого размеры этого мира — обыденность. Но тут же возникает второй вопрос… зачем спускать в этот мир «млечный путь» и давать ему «всемирное» время, по которому живёт Иная Раса? Почему нельзя было просто отрезать «млечный путь»?… Такое чувство, что сюда кто–то хотел вернуться…
— Я пойду первым. Фрей, на тебе связь, — предупредил Артём.
— Да! — достала маньячка из кармана плаща шар-связи.
Артём начал спускаться по млечному пути, направляясь прямо в чертоги загадочного «Забвения».
Сощурив глаза, Охотник почувствовал в груди знакомое чувство…. словно он уже не первый раз спускается в этот мир.
— Эй, Гильгамеш!
По плечу Артёма кто–то хлопнул ладонью. Ткань плаща прогнулась, а кожа почувствовала прикосновение. Так же возник мужской голос… но тот, кому он принадлежит, так и не предстал перед Охотником.
— Ты как всегда медлителен, брат! Давай поспешим!
На «млечном пути» возникли следы: человеческие стопы, состоящие из белого света. И они появляются друг за другом, словно их оставляет невидимка.
— П–постой! — побежал Артём за следами, — Кто ты⁈
— Помнишь, прямо как в детстве! Ты вечно пытался меня догнать!
Артём хотел активировать молнии, но почему–то мана застыла в жилах и не преобразуется в стихию. Ноги стали ватными, отчего стремительный бег начал превращаться в быстрый шаг… что–то тянет Артёма назад.
— Агрх!!!
Сердце Охотника словно сжали в крепкий кулак, а по всему телу расползлась жгучая боль, из-за чего он остановился и прижал ладонь к груди.
— Подожди! — тяжело дышал Артём, наблюдая, как белоснежные отпечатки прошли завесу чёрных облаков, — Какого хрена это было⁈
Как следы исчезли из поля зрения Артёма, сердце вмиг отпустило, а дыхание выровнялось.
— Признаю, это хорошая попытка, — возник возле Артёма женский голос.
— Это был не Я… «правда» сама пытается показаться на глаза, — теперь возник мужской голос.
Это они! Те двое с пламенными лицами, что показались Артёму в момент войны между Генрихом III и Золотой Маской.
— Малика! Гидон! Это ведь вы, да⁈ — спросил Артём в пустоту.
— Он запомнил наши имена, — сухо произнесла женщина.
— Ещё бы он их не запомнил, – рыкнул мужчина.
Вот он момент. Можно спросить у них на прямую.
— Гильгамеш! — продолжил Артём смотреть в пустоту, — Вот моё настоящее имя, да⁈
— Он узнал, — удивилась Малика.
— По всей видимости, эта сущность пытается вернуться в реальность. Этот человек — мост, – подвёл итог Гидон.
— Расскажем ему⁈
— Как⁈ Наши уста закрыты. Забыла?
— СТОП! — развёл Артём руки в разные стороны, словно призраки стоят от него по бокам, — Я понял, вы не можете ничего говорить. Но на вопросы вы можете ответить. Да?
— Задай вопрос, — сказала Малика.
— А там уже скажем наверняка, — сказал Гидон.
Артём собрался с мыслями. Нужно задавать вопрос так, что бы ни попасть под некий «блок».
— Я узнал, что я и есть Гильгамеш. Это так?
— Верно! — в один голос сказали призраки.
Тактика ведения диалога проста. Артём утверждает факт, а сам вопрос — это уточнение.
«Значит это правда… но как⁈ То есть не внутри меня, а он — это я⁈ Сука… да как же это всё сложно понять!!!»
— Я знаю, что в этом мире живёт одно живое существо, что пришло из забытой эпохи. Верно?
— Он не один. Раньше их было трое, — сказала Малика.
— Агат мёртв, а это значит, что их осталось двое! — добавил Гидон.
«Чего⁈… Как двое⁈… стоп… я умер, так как доверился какой–то группе… я ещё гадал, сколько их: Двое⁈ Трое⁈ Четверо⁈ Или целая дюжина⁈… Их двое! Один находиться в высшем кругу „Совета Миров“, а второй… а где второй⁈ Может, он рядом с Вильдрифом⁈… Плеяда! Наверняка это она! Или нет… ДЕРЬМО! ВОПРОСОВ КУЧА, А ОТВЕТОВ КОТ НАПЛАКАЛ!» — тяжело вздохнул Артём и продолжил диалог:
— Я знаю, что ко мне является сама Тьма. Верно?
В ответ тишина…
«В смысле⁈ Они не ответили! Им запретили!… так… это мне уже не нравиться.»
— Понял?… — таилась в голосе Малики надежда.
— Или ты всё так же ослеплён? – добавил Гидон.
Артём свёл брови вместе, понимая, что эти двое говорят… прямо как Тьма.
— Кому вы служите? — решил Артём задать вопрос, место уточнения, — Мирозданию⁈ Или Тьме⁈
— Не тому.
— И не другому.
— Другому⁈… — призадумался Артём, — Гидон, ты сказал последнее слово в мужском роде. Это специально, или ты ошибся?
В ответ очередная тишина.
Артём уже понял, что когда призраки, или ожившие «Защитники», ничего не говорят, то это означает одно — им запрещают говорить правду. Значит, Гидон специально указал последнее слово в мужском роде.
— Совет! Отправляйся до второго себя.
— Того, что с чёрными глазами.
— У него куда больше «правды», чем
