Неожиданный наследник 2 (СИ) - Яманов Александр
Дополнительным раздражением стало объявление о смотре невест. Кандидатки могут подходить или нет к заявленным требованиям. Не удивлюсь, если в Москву съедутся откровенные дуры, невежды и уродины, вместо заявленных умниц с красавицами. Только все они должны быть княжеских кровей, что является главным условием. Поэтому Нарышкины, Салтыковы и Шуваловы оказались за бортом смотра. Что сказалось на снисходительном отношении к ним других родов, вызвавших негодование соратников.
Обер-камергер со товарищи даже добился отдельной аудиенции и просил меня допустить к смотру девиц из менее благородных родов. На что я привёл вполне разумные доводы. Ведь мы и так нарушаем европейскую традицию о разнородности брака, которая соблюдалась в России после Петра. Его сын Алексей и племянницы вступили в брак с представителями немецких правящих фамилий. Правда, сам император-реформатор плевать хотел на подобные условности, женившись на литовской, а возможно, латгальской шлюхе. Сложность таилась не в распутном характере императрицы. Блудниц, которые могли удивить даже портовую продажную женщину, среди правительниц хватало. Но Марта Скавронская оказалась простолюдинкой, что гораздо хуже. Это сильно ударило по репутации русской императорской фамилии в Европе. Поэтому надо придерживаться установившихся правил и не мешать кровь с подданными более низкого происхождения.
Дочери простых русских дворян, конечно, не плебейки. Но для европейцев и в самой России, они стоят гораздо ниже, нежели представительницы Рюриковичей, Гедиминовичей, Идаровчией, Чингизидов или Шпангеймов.
Для русских вельмож одобрение и мнение иностранцев очень важно. Потому я и напирал на своё желание видеть будущей женой именно княжну. На логичное возражение, что лучше найти невесту в немецких землях, пришлось ответить грубовато. Хватит нам засилья чужеземцев и немцев на троне. От таких людей, как Лефорт или Ласси, России, одна только польза. Но на черта нам здесь новый Остерман с Людвигом Ольденбургским? Или, не дай бог, вырастит новый Пётр Фёдорович, презиравший всё русское. Я считаю, что иностранцы должны находиться в равных условиях с местным дворянством. Хватит нам преклоняться перед якобы просвещённой Европой. Поэтому кузен Каролины отправился подпоручиком в обычный пехотный полк, о чём уже шепчутся в высшем свете. В первую очередь, публика под впечатлением от порыва принца стать именно русским офицером. Только никто не отменял древность и знатность рода. Именно по принадлежности к нему и будет выбрана будущая царица.
В общем, речь моя вышла сумбурной, но достаточно жёсткой. Заодно я отмёл попытки оставить сложившийся порядок записи в гвардию детей. Всех, получивших звание в последние пять лет ждёт экзамен. В случае несоответствия полученного чина дворянину будет предложено перейти в обычный полк, либо отставка без пенсии. Также офицер может перевестись на гражданскую службу, но без сохранения гвардейского класса. Остальные должны служить, а не числиться. Кроме всего, мной задумано расширение шляхетских училищ, чтобы молодёжь шла в армию уже подготовленной.
Вельможи пытались привести свои доводы, но особо не настаивали. Думаю, они давно решили, кого из своих многочисленных родственниц отправить на смотр невест. Ведь за столетия нахождения у трона, Нарышкины или Салтыковы породнились со многими княжескими семьями. У меня тогда сложилось впечатление, что меня пробуют на прочность. «Шестёрка» и остальная знать до сих пор не может поверить, что имеют дело не с дурачком или куклой, управляемой Шешковским с испанцем. Кстати, по назначению дона Алонсо главой Полицейской коллеги и его близости к моей персоне, разгорелось немало споров. Открыто мне не перечили, но надавали немало советов, вроде как невзначай.
Я сейчас встречаюсь с множеством людей. Это касается как текущих дел, так и обычных просителей. Ещё и мои соратники не выпускают из вида тело будущего императора. И многие в меру умений, плетут словесные кружева. Обычно собеседники очерняют противников или хвалят собственные достоинства. Но есть и более искусные умельцы, способные одним словом посеять ростки недоверия к любому человеку. Не доверяй я испанцу, Столыпину, фон Левенроде и Румовскому, то давно подумал бы, что они лютые вражины с полным отсутствием совести. Также интриганы пытались оклеветать Щербатова, деятелей литературного кружка и даже Панина. Уж последний точно не входит в мой ближний круг, но недоброжелатели припомнили Никите Ивановичу его времена наставничества.
Чего говорить, если поступила кляуза даже на месье де Сигоньяка. Мол, француз не просто учитель танцев, а шпион и растлитель, сбивающий с панталыку русских дворян. Хотя я точно знаю, что барон никогда не лез в политику и всегда вёл себя достойно. Он гораздо более мрачен по жизни, нежели Алонсо. Есть в его прошлом какие-то тайны, которые заставили молодого дворянина искать счастье на чужбине, но глупо подозревать его в бесчестии. Надо бы основательно с ним пообщаться, но нет времени. Может, прикажу ему ехать со мной в Москву. Танцы мне нравятся, и негоже, когда император похож на корову, изображающую па.
Сначала меня веселили подобные дела, но затем начали раздражать. В результате я приказал Теплову составить список кляузников и сплетников, который решил использовать при будущих назначениях. Если человека излишне очерняют, то надо проверить, вдруг он честен и поэтому неугоден придворной камарилье. Ещё я предупредил главу канцелярии, что представители фамилий, особо отличившихся в злословии, не будут рассматриваться на важные должности. Если, конечно, речь не о Зауралье. Забавно, но количество пакостников сразу пошло на убыль.
Что не мешало вельможам устраивать самые настоящие баталии за придворные должности. А ведь скоро начнётся делёжка должностей в коллегиях и армии. Ещё есть Госсовет с будущим Правительством, которые должны заменить упразднённый мною Сенат. Любители придворной жизни и светских развлечений стремились ближе ко двору. Более продуманные дворяне предпочитали гражданскую и военную службу, но желательно в столице. Чую, что в будущем мне придётся устраивать серьёзную чистку. Но пока я бессилен и не могу охватить необъятное. Просто нет нужного количества верных людей, да и опыта тоже.
Вот в таких условиях и проходило первое заседание Особой комиссии. Кроме «шестёрки» и Шешковского, в него вошли Пётр Шереметев, возглавивший Вотчинную коллегию, и Щербатов, ставший главой Камер-коллегии. Также на заседании присутствовал новый генерал-прокурор Дмитрий Голицын, умышленно севший подальше от родственника, и Теплов с писарем, расположившиеся за отдельным столом. Естественно, такое событие не могло пройти без меня. Ха-ха!
— Ваше Величество, нам кажется, что нельзя спешить. Необходимо внимательно рассмотреть каждое дело. Ведь многих людей просто не было в столице. Другие оказались в затруднительной ситуации, — заметив мой недовольный взгляд, Александр Иванович начал заканчивать словоблудие, — В общем, надо отнестись к каждому делу дотошно, дабы не ошибиться.
— Вы сейчас о ком? И мне не совсем понятны ваши опасения. Если речь именно о бунтовщиках, то приговор мы вынесем совместно, и несогласные могут спокойно высказаться в защиту обвиняемых. И почему опубликовать в газете решение суда, коим является комиссия? Думаю, это покажет обществу наше единение в борьбе с изменниками, — судя по лицам некоторых вельмож, моё предложение им не нравится, — Касаемо Сената, то я просто его распустил. Вместо него, вскоре начнёт действовать Правительство. При этом все поддержавшие меня сенаторы ныне находятся в этом кабинете и получили новые должности. Чем вы недовольны?
На самом деле я вру и не краснею. Тот же Шереметев отсиделся в сторонке, но и не поддержал бунтовщиков. А вот другие господа, особенно облачённые властью и имевшие влияние на гвардию, отправлены мною в отставку без пенсии. Более того, для большей части из них — это самая настоящая ссылка. Ведь я приказал бывшим сенаторам, главам коллегий и департаментов, отбыть в имения сроком от трёх до десяти лет. Гвардейские офицеры высшего ранга подобной милостью не отделаются и обязаны проследовать в действующую армию. Несколько излишне хитромудрых господ, объявивших о нездоровье и необходимости ехать на воды в Европу, сейчас сидят в Петропавловской крепости. И выйдут они оттуда только после уплаты немалой виры, понижения в чине, и отправятся служить в обычные полки. Народ запуган и ждёт настоящих кар, особенно после приказа о запрете покидать столицу. Это положение продлится ещё дня два, ибо мне не нужен новый мятеж. Но надо заставить людей бояться и раскаяться. В этом случае многие воспримут потерю денег и ссылку в имение как наиболее приемлемый выход. Ведь скоро я начну вешать главарей бунта, а остальные мятежники станут нищими и поедут на каторгу или в штрафной батальон.
