Сансара. Оборот второй. И пришел творец - Василий Анатольевич Криптонов
— Уф-ф, ну наконец-то дошло! Вот потому я тебе и говорю: подумай! Кто-то тут может открывать порталы. Не знаю, кто. Не знаю, чем. Но если нас сумели похитить — значит, какой-то шанс…
Договорить про шанс Диана не успела. Дверь с грохотом распахнулась, и в камеру ворвался злой, как тысяча чертей, Амадей.
— Какого дьявола?! — заорал он, тыча в нас пальцем. — Кто разрешил? Кто посмел?!
— Здравствуй, Амадей! — сказал я, доброжелательно улыбнувшись. — А мы тут как раз про тебя разговаривали. Диана жаловалась, что ты ей до утра уснуть не давал, мне аж завидно стало. Не поделишься секретом?
— Я тебя убью! — пропищала Диана так, чтобы только я слышал.
Хотя я уже и сам понял, что зря высказался. С психами поласковей надо! А с другой стороны, он на что рассчитывал-то? Что после того, как Диану похитил, она на него молиться станет? Хреново ж он её знает.
— Всё рассказала, да? — дрожащим голосом сказал Амадей, глядя на Диану. — С ним ты честная, да?
— Ой, я тебя умоляю! — вмешался я. — Врёт, как сивый мерин! Постоянно. На каждом шагу.
Диана вскочила на ноги. Поскольку маскировку я ей порушил, больше уже не собиралась лебезить перед бывшим.
— Где прибор? — рявкнула она. — У тебя? Кто тебе его заказал? Ты соображаешь, что…
— Какой прибор? — скривился Амадей. — Та твоя игрушка?
— Это тебе не игрушка! Амадей, знаю, я тебя подставила, ты мне не доверяешь, ты меня похитил. Но НЕ ВЗДУМАЙ ОТДАТЬ ПРИБОР Жан-Полю!
— Жан-Полю нужен был он, — ткнул в меня пальцем Амадей. — А ты нужна была мне. Хотел напоследок посмотреть в твои глаза, но не увидел в них ни капли стыда или раскаяния!
— Амадей… — севшим голосом произнесла Диана. — Где прибор?
— Где бросила — там и остался. Может, его уже сожгли на костре за ересь, или просто выкинули. А может, построили ему отдельный храм и поклоняются. Без понятия. И мне плевать.
Послышался топот, и в камеру влетел запыхавшийся охранник с дубинкой.
— А? — тяжело выдохнул он, вложив в этот вопрос сразу всё.
— На! — рявкнул на него Амадей. — Кто разрешил привести его к ней?
— Жан-Поль, — отчитался охранник. — Каждый день. Для вдохновения.
Амадей поднял руку, и охранник подлетел к потолку. Дубинку выронил, вскинул руки к горлу, захрипел.
— Э, полегче, Дарт Вейдер! — сказал я. — Не надо проецировать!
— Жан-Поль приказал? Лично? — проорал Амадей, брызгая слюной.
— Не-е-ет, — прохрипел охранник с вмиг покрасневшей рожей.
— Кто?!
— О-о-он… — Охранник махнул ногой в мою сторону и тут же упал, глубоко дыша.
— Они не должны больше видеться, — отрезал Амадей. — Никогда. Запомни сам и передай остальным. Встал! Увести его отсюда!
Охранник, подбодрённый пинком, подхватил дубинку и вскочил. Я не стал искушать судьбу, сам тут же шагнул к двери. Оглянулся на Диану, поймал её растерянный взгляд и отвернулся.
— Наврал мне, да? — хрипел охранник, пока мы шли с ним по коридору.
— А ты меня как будто первый день знаешь. Я всегда вру. Всем. У меня иначе пищеварение не работает. А питаться надо. Я, не пожрамши, езжу плохо, сознание теряю. Так что — всё ради победы в гонках. Всё во имя Жан-Поля.
Интеллектуал охранник молча это проглотил. А я задумался, о чём говорила Диана. Порталы… Ну, был на моей памяти один человек, который мог сам открывать порталы.
Правда, в космосе, здоровенные, но — мог. Шарлем звали…
Глава 28
Разбудили меня опять прожектора и сирена.
Проклиная Жан-Поля, его папу, дедушку и весь род до седьмого колена, я продрал глаза.
Увидел Жерара, вкатывающего в камеру знакомую тележку с подносами. Спрыгнул с койки и схватил поднос.
Сирена заткнулась, прожектора погасли. Интересно, это реально как-то связано, или мне просто везёт схватить поднос именно в тот момент, когда глохнет сирена?
— Доброго утречка, — приветствовал меня Жерар. — Как спалось?
— Охренительно, — проворчал я. — Прямо дом родной вспомнил. Мне мама по утрам всегда такую же сирену включала, а папа прожектора врубал и в глаза светил.
Жерар посмотрел с уважением.
— Серьёзно тебя воспитывали! Наверное, потому и гонщиком стал. А по мне по утрам только игуаны ползали.
— Кто? — офигел я.
— Ну, я в детстве у бабушки жил. У мамы было двое детей от первого брака, я и младший брат, и трое от четвертого. Тройняшки. Маме приходилось нелегко, поэтому нас с братом бабушка забрала к себе. Бабуля разводила игуан — породистых, на продажу. Но, конечно, не из каждого помёта удавалось продать всех, поэтому некоторые так и оставались у неё. В пять утра они просыпались и начинали ходить по мне. По брату тоже, но он был хитрый и научился их отпугивать.
— А почему же тебя не научил?
— Потому что этот говнюк прятал в мою кровать капустные листья и дохлых мышей, — мрачно сказал Жерар. — Игуаны шли на запах ко мне, а его не трогали.
— Дак, почему же ты ему в кровать ничего не напихал?
— Я не знал. Я почти не чувствую запахов и не догадывался, что у меня под матрасом дохлые мыши. Брат признался в своём коварстве только незадолго до переезда. Они с женой решили навсегда переехать на планету С-А69432/Н, и брат думал, что больше мы не увидимся.
— А ты — чего? — заинтересовался я.
— Я рассердился и побил его. Не очень сильно, — тут Жерар задумчиво посмотрел на свои пудовые кулаки, — брат, всё-таки. Молотком для мяса — мы как раз готовили стейки к прощальному семейному ужину. Но, пока брат лежал в больнице, от него ушла жена и переехала на планету С-А69432/Н с новым мужем. А брат остался. И теперь мы снова, как в детстве, живём вместе. Игуану завели.
— Высокие отношения, — пробормотал я.
Да уж. Братская любовь — это тебе не абы что. Вот уж когда порадуешься, что единственный ребёнок в семье.
Я придвинул к себе судок и снял крышку.
— Ну, я пойду, — засуетился Жерар, — остальных проведаю.
— Фионе —
