Польская линия - Евгений Васильевич Шалашов
Беда лишь, что Шварц не самый большой начальник в Красной Армии. Покамест его относительная бездеятельность на фоне бурной деятельности Тухачевского простительна и объяснима, а что будет дальше? Отдаст главнокомандующий вооружёнными силами Советской России товарищ Каменев приказ двигаться вперед, и Шварц обязан его выполнять не завершив начатое. А если нет, то командующего Западным фронтом быстренько заменят другим, более покладистым. Значит, все упирается не в личность командующего, а в те решения, что принимает Москва. И что сможет сделать ваш покорный слуга? Идти на прием к товарищу Ленину? Так к Ильичу записываются на прием за месяц.
Я так задумался, что не сразу воспринял вопрос, заданный мне Артуром.
– Ты не из-за библиотекаря переживаешь? Боишься, что тайник с Библией не раскроет? – не унимался главный контрразведчик страны.
– Если бы он прятал «Апостол» Ивана Федорова, то волновался бы, а из-за какого-то протестанта не стану, – вяло отшутился я.
Когда я доложил Артузову о предложении Платона Ильича, мы с ним решили, что не станем играть в шпионские игры, а арестуем гражданина библиотекаря. И самого Зуева, и тех, кого успели обнаружить Потылицын с Холминовым, взявшие домик на улице Георгиевской под наблюдение. Эх, мне бы вместо трех червонцев дать парням пять, тогда экс-подпоручику не пришлось бы устраиваться монтером на железнодорожный вокзал. Ну, что теперь говорить?
Изначально, мы с Артуром обдумывали: а не согласиться ли поискать эту редкую книгу, потом решили, не стоит огород городить. Вот, возьмем Зуева, так он все сам расскажет: и про агентурную сеть в Питере, и о тайнике, где спрятана английская первопечатная Библия. Если бы Платон Ильич являлся «чистым» агентом Secret Intelligence Service, это одно дело, и здесь возникает простор для комбинаций на будущее. Но пан Зуев на самом-то деле работает на оффензиву. И делает это так добросовестно, что язык не повернется назвать его «двурушником». Я до сих пор не могу себе простить, что не сумел разглядеть в своем директоре польского шпиона. Вернее, разглядеть-то разглядел, но лишь тогда, когда Зуев покинул пределы России. Потому у меня вопрос – а знает ли Зуев, что мне известно, какой стране он на самом-то деле служит? И, что-то мне подсказывает, что Платон Ильич об этом прекрасно знает и готовит какую-то пакость. Ну не поверю, что он решился на встречу со мной, своим обидчиком, лишь для того чтобы спасти книгу английского реформатора. Не может такого быть, чтобы у человека, прожившего в Архангельске десять с лишним лет, не нашлось хороших знакомых кроме начальника губчека. Стало быть, вместо того, чтобы гадать и комбинировать, тратить время на интересные, но очень затратные шпионские игры, мы с Артузовым просто как следует допросим нашего библиотекаря. Но уже в Москве, в спокойной обстановке.
В Минске кроме Платона Ильича удалось задержать еще четверых. Троих мы оставили особому отделу фронта – нехай и товарищ Апетер работает, но единственную арестованную девицу взяли с собой. Ядвига Тризна, известная как Лика Эвгенович. И годиков ей не шестнадцать, а тридцать два. Правда, дальше установления личности и возраста дело не шло. Ну, проведем очную ставку с Тухачевским, поговорим и выясним, кто «подвел» польскую красавицу к комфронта? Еще нужно узнать, как она и Фуркевич узнали, что мы вышли на их след? Эх, беда одна от этих польских красавиц. Хоть литературу вспомним, а хоть историю. То отец сына-предателя порешит, то народ своего царя убьет, а труп на навозную кучу бросит. Вывод: не стоит влюбляться в польских красавиц и, вообще, в полячек.
Накрутишь себя и решишь, а стоит ли мечтать о семейной жизни с дочерью графа Комаровского? Все-таки Наталья Андреевна выводит свой род от польских аристократов.
– Чай готов, – сообщила Татьяна и, как мне показалось, посмотрела на меня укоризненно. Мысли Танька читать научилась, что ли?
Да, сегодня у нас настоящий чай, с сахаром. А еще есть белая булка и колбаса. Коллеги из особого отдела фронта постарались, мол – от чистого сердца, в подарок дорогим гостям. У Артура где-то пара бутылок коньяка припрятана. Если я не пью, так это вовсе не значит, что все вокруг не пьют. Подозреваю, фронтовые особисты радехоньки, что мы наконец-то убрались.
А что там в Москве? Артур намекнул, что меня ждут карьерные изменения. Думаю, он об этом знал еще до отъезда, но не сказал. Что там еще придумают, даже и подумать страшно. Польский поход не отменен и я, пусть и формально, еще остаюсь главой Польского ЧК. Ну, поживем, увидим.
Конец шестой книги
