Анна Орлова - Краткий курс магического права
Ой, кажется, я поняла, почему госпожа Громова так нервничала! Азазеллини не отводил от нее огненного взгляда…
Хорошо хоть ожидание было недолгим. Эльф вернулся спустя всего несколько минут и зачитал постановление на минимальный штраф.
Кстати, странно, но Азазеллини совсем не выглядел расстроенным.
Подошел к госпоже Громовой, изящно поклонился.
– Поздравляю, прекрасная принцесса! Позвольте…
– Я не принцесса! – холодно оборвала его она.
– Как скажете, ваше высочество! – усмехнулся он, глядя в ее чуть порозовевшее лицо. – Я умоляю вас лишь об одном. Задержитесь сегодня в офисе до полуночи. Мой доверитель хочет нанести вам визит.
– Столь поздние визиты неприличны! – отрезала госпожа Громова, наконец прямо посмотрев на него.
– Увы, – развел руками он и улыбнулся уголком рта, – вы же понимаете, вампиры – существа ночные…
Хм, а ведь эта… Маргарэтэ разъезжала днем! Пусть и в наглухо закрытой карете. Наверное, ей было очень нужно.
– Жаль, что к демонам это не относится, – произнесла госпожа Громова сухо.
– Ну что вы, ваше высочество! – Азазеллини, блеснув глазами, поклонился. – Я тоже ночью… Впрочем, у вас будет возможность в этом убедиться.
Он подмигнул госпоже Громовой и буквально растворился в воздухе…
Госпожа Громова сухо попрощалась с дебильно улыбающимся Емелей и довольно бесцеремонно прервала ворчливые благодарности Бабы Яги.
По дороге в офис куратор была тиха и задумчива. Вместо того чтобы изучать бумаги, она смотрела в окно и чему-то улыбалась…
Стэн, открыв нам дверь, тут же принес чая. Я с наслаждением вдохнула крепкий аромат и щедро добавила в напиток меда. Тут же на подносе стояли небольшие тарелочки с пирожными и печеньем.
Госпожа Громова рассеянно кивнула, когда перед ней оказалась чашка, и, кажется, тут же забыла о чае. Стэн глядел на нее так внимательно и ожидающе, что мне стало неприятно.
– Госпожа Громова, – наконец не выдержал он.
– Да, Стэнли? – откликнулась она, даже не обернувшись.
– Пейте чай, пока горячий, – напомнил он.
Стэн стоял, прислонившись широким плечом к дверному косяку.
– Да, благодарю вас, – машинально согласилась госпожа Громова, но даже я разглядела на ее лице гримасу неудовольствия.
Он сжал зубы и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Мог бы и не стараться, его строгая госпожа даже не заметила этого демарша.
А мне вдруг ужасно захотелось бросить в куратора чем-нибудь тяжелым. Разве можно так обращаться с преданным человеком?! Понятно, что она его не любит, но зачем же так?..
Очнуться госпожу Громову заставили только клиенты. Запутанная многосторонняя сделка требовала предельного внимания, так что куратору поневоле пришлось прийти в себя.
Работы было много, так что мы даже не заметили, как за окном стемнело.
– Алевтина, – позвала госпожа Громова, когда я положила перед ней черновик договора. – Думаю, вам не стоит сейчас отправляться домой в одиночестве.
– Да, – согласилась я, передернувшись.
Слишком живы были воспоминания об утренних событиях.
– Тогда дождитесь полуночи, – предложила куратор, крутя дорогую золотую ручку. – Когда уйдет его темнейшество, Стэн отвезет вас домой.
– Хорошо. – Я кивнула, только сейчас сообразив, что впопыхах утром даже не взяла сумку. Так что денег на демобиль у меня не было, а идти одной пешком в сумерках не стоило.
Ведь кто-то явно хотел от меня избавиться, мало ли, что он еще придумает?
Времени толком подумать, кому и зачем это понадобилось, у меня за весь день так и не было. К тому же от нервотрепки и стольких событий в голове у меня была настоящая каша…
К десяти вечера я совсем извелась. Вздрагивала от малейшего шороха, не находила себе места и делала глупейшие ошибки в документах.
Госпожа Громова черкала их с таким видом, что мне оставалось только краснеть.
– Вы невнимательны, Алевтина, – только и сказала она. – Впрочем, сегодня это простительно.
Ответить я не успела: на пороге показался Стэн с подносом, на котором восседал важный голубь.
– Ой, какой красавец! – Я вскочила и потянулась погладить птицу, но она с сердитым курлыканьем вывернулась из-под моей руки, а потом еще и Стэн перехватил меня за запястье.
– Это магический вестник, – объяснил он спокойно. – Он дастся только тому, кому предназначен. Прошу вас.
И протянул крылатого посланца госпоже Громовой.
А я от досады прикусила губу. Стэн вел себя как образцовый слуга, и меня это выводило из себя. Разве можно так унижаться перед женщиной?!
Хотя госпожа Громова привычно это игнорировала.
– Поздравляю вас, Алевтина, – проговорила она, пробежав глазами краткое послание на листе бумаги, в который превратился в ее руках голубь. – Это записка от инспектора Бамбура. В ближайшие дни он закроет дело в отношении вас.
– Ура! – От избытка чувств я подпрыгнула на месте. И тут же засмущалась, заметив странный взгляд Стэна. Я пробормотала: – Спасибо вам, госпожа Громова!
– Пожалуйста, – пожала изящными плечами она и еле заметно улыбнулась. – Вас не интересует, что выяснил следователь Бамбур?
– Ой, – спохватилась я. – Интересует, конечно! Просто я растерялась.
– Ничего страшного, – снисходительно произнесла куратор и объяснила кратко: – Выяснилось, что госпожа Нарша настолько близко к сердцу приняла то обстоятельство, что институт на олимпиаде будете представлять вы, что решила таким нехитрым способом вас устранить.
– Но почему? – растерялась я. – Я ведь ничего такого ей не сделала!
– Насколько я могу судить, – госпожа Громова тщательно сложила записку и убрала в ящик стола, – дело не в вас. Госпожа Нарша попросту не выносит попаданцев. Поэтому оказанная вам честь привела ее в ярость.
– Понятно, – пробормотала я, теребя пуговицу на платье, и возмутилась: – Но я же честно это заслужила!
– Разумеется. – Госпожа Громова снова пожала плечами. – Однако вам пора бы уже запомнить, что люди склонны приписывать другим корыстные мотивы и грязные поступки. Нелюдей это тоже касается. А остальное было делом техники.
– Что еще она обо мне придумала? – сжала кулаки я.
Что-что, а вычленять главное из витиеватых фраз я уже давно научилась. Без этого юристу не обойтись.
Госпожа Громова, конечно, щадить меня не стала:
– По ее мнению, вы… хм, оказывали интимные услуги господину Бышкову. В этом якобы и заключалась причина его благоволения к вам.
От настолько нелепого обвинения я онемела и могла лишь глупо хлопать глазами.
– Но… но… – пролепетала я. А потом взорвалась: – Да как она посмела?!
Госпожа Громова только усмехнулась.
– Выпей это! – вдруг велел Стэн, аккуратно взяв меня за плечо и всовывая в руку стакан с чем-то, пахнущим травами.
Я машинально глотнула и надсадно закашлялась. Крепость травяной настойки явно была немалой.
– Спасибо, – пробормотала я. В горле першило, зато нервная дрожь прекратилась, как по волшебству. – Я… побуду одна, ладно?
– Конечно, – согласилась госпожа Громова. – Посидите на кухне, там вас никто не побеспокоит.
Я кивнула и, спотыкаясь, вышла…
Не помню, сколько я, сгорбившись, просидела на кухне.
Не понимаю, как она могла такое сказать?! Я ведь вообще ничего такого не делала!
А вдруг… вдруг кто-то поверит в эту выдумку? Но это же неправда!
Из смятенных мыслей меня вырвало появление госпожи Громовой, которая аккуратно постучала в притолоку.
– Вы успокоились? – осведомилась она, подняв смоляную бровь.
– Да. – Я кивнула, хотя совсем не чувствовала себя спокойной.
Госпожа Громова прикрыла за собой дверь и присела на край дивана, глядя на меня внимательно, но без особого сочувствия.
Я постаралась взять себя в руки и незаметно вытереть глаза.
– Алевтина, – нарушила молчание госпожа Громова, – мне не понравилось, как вы восприняли эту историю.
Я опешила от такого неожиданного удара под дых.
– А что я должна была?!
Куратор подняла тонкую руку, останавливая поток возмущения.
– Я понимаю, что для вас это являлось неожиданностью. И, разумеется, слышать это было неприятно, – признала она спокойно. – Однако сейчас вы занимаетесь совершенно непродуктивным самоедством, вместо того чтобы отбросить навязанную вам роль жертвы.
– Да? – завелась я. – И что, по-вашему, я могу сделать? Напечатать в газете объявление, что это неправда?
– Нет, – по-прежнему невозмутимо возразила она, – однако вы можете, скажем, подать иск о защите чести и достоинства. Или настоять, чтобы было возбуждено дело в отношении госпожи Нарши за заведомо неправдивое сообщение о преступлении. Кстати, если вам интересно, именно этим следователь Бамбур ее припугнул, добиваясь признания. Или можете попросту устроить безобразный скандал, вам это будет простительно. Но вместо этого вы льете слезы и жалеете себя!
Я ошеломленно молчала. А ведь куратор права! Я забилась в норку и страдаю, хотя эта противная кикимора наверняка обрадовалась бы, узнав, что ей удалось заставить меня плакать.
