Анна Орлова - Краткий курс магического права
Вряд ли, конечно, скорее заглянул по дороге в прачечную. Но мне так понравилось воображать Стэна, чуть порозовевшего от пара… И слово-то какое – «гладил»!
Я вдруг обнаружила, что мечтательно смотрю в окно и уже минут пять расправляю кружева на манжетах. Нашла место грезить!
Стэн и Поль сидели в коридоре, почему-то на порядочном расстоянии друг от друга. При виде меня они дружно поднялись.
– Как ты? – в низком голосе Поля звучало беспокойство.
– Все в порядке? – вторил ему Стэн.
Я почувствовала, как заполыхали щеки. Как же приятно, что моя судьба им небезразлична!
– Нормально! – заверила я с улыбкой.
На душе было тепло и легко. Правильно говорят: «Друг познается в беде!»
С помощью госпожи Громовой (и при доброжелательном отношении Бамбура, конечно) все формальности удалось завершить очень быстро…
Мы вышли на крыльцо райотдела и остановились. На улице ощутимо похолодало и начался дождь.
Как всегда предусмотрительный Стэн раскрыл зонтик и с сомнением покосился сначала на начальницу, потом на меня. Втроем мы под ним точно не поместимся.
От внимания госпожи Громовой это не укрылось.
– Стэнли, вызовите нам с Алевтиной демобиль, – велела она негромко. – А сами поезжайте в офис.
– Будет исполнено, госпожа Громова, – склонил светловолосую голову Стэн, и мне вдруг стало неприятно. Такое подчеркнутое послушание, если не сказать покорность… А ведь они любовники!
Поль покачал головой, глядя на Стэна с насмешливым сочувствием.
– Я провожу Алевтину домой, – произнес он, взяв меня за руку.
– Нет, – спокойно возразила госпожа Громова, – Алевтина мне нужна. Через час у меня судебное заседание, которое ей будет полезно посетить.
– По-моему, она устала и перенервничала, – возразил Поль. – И сегодня ей стоит отдохнуть.
Как истинный рыцарь, он готов был скрестить мечи с кем угодно. Но мне совсем не хотелось, чтобы они спорили из-за меня!
К тому же от одной мысли сейчас что-то объяснять моим квартирным хозяевам мне становилось плохо.
– Не надо, – попросила я Поля. – Я в порядке!
Он пожал плечами, отпустил меня и отвернулся.
А я вдруг поняла, что не могу так его отпустить.
– Спасибо! – искренне сказала я и, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку.
Хмурые морщинки на лбу рыцаря разгладились, он улыбнулся мне и, взяв мою руку, поднес ее к губам.
– Всегда к вашим услугам, прекрасная дама! – чуть хрипло проговорил Поль, и я густо покраснела.
Не успела я найтись с ответом, как Поль меня отпустил, отвесил общий вежливый поклон и, широко шагая, пошел прочь. По непокрытой голове рыцаря стекали струйки воды.
На мгновение мне показалось, что за плечами у него развевается алый плащ и при каждом движении звякают серебряные шпоры.
Миг – и наваждение растаяло, оставив широкоплечую фигуру, которую постепенно скрывала пелена дождя…
А я обнаружила, что смотрю ему вслед, затаив дыхание.
– Алевтина, поспешите! – вырвал меня из оцепенения холодный голос куратора.
Но сейчас меня не задевало ее недовольство.
– Да, госпожа Громова, – откликнулась я, заставляя себя вернуться на землю. И шагнула из-под козырька крыльца.
Прикосновения дождевых струй оказались неожиданно приятны. Они остужали мои горящие щеки и как будто охлаждали горячечные мысли.
Я послушно следовала за куратором, спиной чувствуя взгляд Стэна. Но оглядываться не стала. Какого черта? Пусть знает, что я не останусь в одиночестве. Как там говорили древние: «Клин клином вышибают».
Дорогу я почти не запомнила и очнулась уже возле суда.
– Госпожа Громова, – робко окликнула я куратора, когда та уже взялась за дверную ручку.
– Да, Алевтина, слушаю вас, – отозвалась госпожа Громова. Ровный голос, чуть поднятые безупречные брови, прическа волосок к волоску, идеально сидящее платье… И не разберешь, радуется куратор или злится.
Ни тени эмоций, как будто она вообще разучилась чувствовать!
В голове не укладывалось, что эту ледяную статую можно любить. Не верю я, что Стэн ее правда любит!
– А… извините, какое у нас дело? – смущенно спросила я.
Конечно, куратор не умеет читать мысли, но все равно было неловко.
– Воздушно-транспортное происшествие, – кратко объяснила она, отворачиваясь. – И нам нужно поспешить.
– Конечно, – пробормотала я, теряясь в догадках, что там за происшествие…
При виде компании, поджидающей нас возле кабинета судьи, я споткнулась на ровном месте. Дюжий детинушка в вышитой рубахе задумчиво ковырялся в носу, прислонившись к стенке, а рядом пристроилась бабулька такой отвратительной внешности, что к горлу подкатила тошнота. Ее лицо и руки усеивали бородавки одна крупнее другой, одежда висела грязными лохмотьями, а крючковатый нос был таким длинным, что почти доставал до подбородка. В руках бабка держала замызганную метлу.
– Здравствуйте, – вежливо произнесла госпожа Громова. – Господин Емеля, вы принесли характеристику?
Ну и имя!
– Ага. – Клиент (наверное, это был он) кивнул, не вынимая пальца из носа, и извлек из-за пазухи смятую бумажку. – И эти… как ее… справки. Вот!
– Благодарю. – Она осторожно взяла из грязных рук Емели несколько листов и принялась их просматривать.
А я пыталась сообразить, что же это все мне напоминает?..
Не успела: пожилая секретарша в допотопном платье и огромном чепце позвала нас в зал.
В зале царила просто невозможная красота: три стены были буквально увиты плющом, виноградом и дикими розами, на полу расстилался ковер трав и наперстянки, а посреди этого великолепия восседал на замшелом валуне молодой эльф в судейской мантии.
При виде нас судья брезгливо поморщился.
– Рассматривается дело о нарушении правил воздушно-транспортного движения, – начал он удивительно мелодичным голосом. Ему явно недоставало арфы, лютни, музыки небесных сфер или на чем там еще играют его соплеменники. – Двадцать восьмого цветня сего года примерно в семнадцать часов десять минут господин Емеля, который управлял транспортным средством «ступа», нарушил правила воздушно-транспортного движения, в результате чего произошло воздушно-транспортное происшествие. Так, согласно данных патрульно-постовых жирней[2], водитель не остановился возле таблички «стоп». Господин Емеля, это действительно так?
Судя по презрительному взгляду, брошенному на Емелю, последний совершил что-то настолько ужасное, что искупить вину могла лишь мучительная казнь. Впрочем, причиной такого уничижительного отношения судьи было не нарушение правил, а та самозабвенная увлеченность, с которой Емеля сейчас изучал извлеченную из носа козявку. Даже мне было противно, что говорить о благородном эльфе?!
– Господин Емеля! – прошипела куратор, явно с трудом сдерживаясь, чтобы не пихнуть клиента в бок.
– Ась? – отозвался тот, кажется, только теперь заметив, что на него все смотрят.
– Вы не остановились возле таблички «стоп»? – повторил судья, призвав на помощь остатки эльфийской невозмутимости.
– Какой такой таблички? – спросил Емеля с бесхитростным удивлением.
– То есть вы не знаете, как выглядит табличка «стоп»? – с мрачным удовлетворением поинтересовался судья, черкая что-то на поросшем мхом боку валуна. И не скажешь, что светлый эльф! Хотя, наверное, судейская работа любого светлого перекует в темного. – Извольте ответить, знакомы ли вам вообще правила дорожного движения?
– Ась? – простодушно переспросил Емеля, хлопая глазами. – Чаво?
Видимо, настолько сложные предложения он вообще не воспринимал.
– Ваша честь, разрешите, я поясню? – вмешалась госпожа Громова, спеша спасти положение, которое стремительно становилось катастрофическим.
Эльф, поколебавшись, величественно кивнул.
– Видите ли, мой доверитель действительно не выполнил требование полной остановки транспортного средства, поскольку табличка была почти скрыта в ветвях дерева. Вот заключение специалиста о невозможности для человека разглядеть знак в кроне. А вот жалоба в муниципалитет на ненадлежащее выполнение уборочной саранчой должностных обязанностей по расчистке дорожных знаков на деревьях.
– Вы хотите сказать, что ваш клиент по той же причине не заметил знак «уступи дорогу»? – саркастически уточнил судья.
– Именно! – величественно подтвердила госпожа Громова.
По идеальности она мало уступала эльфу, а ее самоуверенности с лихвой хватило бы на десяток «бессмертных и непогрешимых».
– Однако даже вы не станете отрицать, что имело место превышение скоростного режима! – Прекрасный голос эльфа звенел негодованием.
– Да, ваша честь. – Госпожа Громова покаянно склонила голову. – Но прошу вас учесть искреннее раскаяние моего клиента.
Все дружно посмотрели на Емелю. Если он в чем-то и раскаивался, то по его лицу, не отмеченному печатью интеллекта, это было совершенно не заметно.
