Древесный маг Орловского княжества (том 4) - Игорь Павлов
И понеслась душа в рай.
Пить я не собирался, но за рассказами и благодарными слушателями, само в горло льётся. Пытаюсь сместить с себя внимание окружающих, чтоб не обвинили в хвастовстве. Сам начинаю спрашивать. Мужики и о своём рассказывают охотно, тоже интересно. Одна только Люта сидит скромно и квас попивает, поглядывая на меня украдкой, но чаще смотрит в сторону воды задумчиво. В один прекрасный момент она вообще покидает застолье и к берегу спускается, скрываясь из виду.
— Что это с ней? — Спросил между делом у Деяна.
— Не мило ей тут, это она ещё с тобой столько просидела, сколько никогда и не сидит.
— А чего она вообще в гвардию к Юрию пошла? — Интересуюсь. — Раз графиня, ей бы платье да на балу красоваться. А то тут не мило, там не мило. Может, в лесу ей нормально будет?
Смеются на мою подколку.
— Она лучший боевой маг нашего княжества, — отвечает Светогор, не поддавшись на шутку. — С самого детства её считали странной и нелюдимой. Таланты её открылись рано, в двенадцать лет она уже стала мастером. Но в одном месте прибыло, в другом убыло. Люта не жалует господ и давно отказалась от светской жизни.
— Батька её умер рано, — подключился к обсуждению подруги и Лучеслав. — Мамка со своим жестоким нравом часто порола её за всякие пустяки, вот Люта и сбежала от неё и светских обязанностей в гвардию к Юрию.
— Ты только при Люте такое не скажи, пепел твой потом не соберём, — посмеивается один из дружинников. — Так, а что это мы пригорюнились? Давайте за Ярослава!
Полилось вино рекой, расслабился я с туляками, как со старыми добрыми друзьями. И когда стал всё больше расспрашивать, даже не подумал, что мужики могут быть такими сплетниками. Стоило упомянуть Златославу, витязи всё и выложили с большим удовольствием. Примерно год назад в Орле уже кипели страсти между сыном орловского князя Казимиром и Златославой.
Племянница императора втюрилась в красавчика Казимира без памяти, но тот стал воротить нос, избегая её. Говорят, она даже нажаловалась императору, после чего на время отношение нашего князя с Златозаром испортились. Но тут молва о прекрасной Василисе развеяла все их недомолвки.
— Если бы император не ответил на приглашение, то это значило, что твой князь всё ещё в немилости, — втолковывают мне.
— Не говори ерунды, — вмешался Светогор, не особо поддерживающий сплетни. — Его величество доволен Вячеславом за славную победу над половецкой ордой.
— И всё равно, Перун даровал Вячеславу прекрасных сына и дочь, — говорит Лучеслав мечтательно.
— Это жена ему родила таких, — возражает Деян, вздыхая. — И померла, рожая младшую. Жаль княгиню, прекрасна, как Василиса была, князь до сих пор никого не нашёл себе. Говорят, любит всё ещё.
— Печально, — вздыхают дружинники.
— Как прозрела Василиса до сих пор загадка, — дальше сплетничают. — Такая же загадка — кто и как её проклял.
— Чудо! — Восклицает Лучеслав. — Выпьем за чудо! За Василису!
— За Василису! — Подхватили с соседних столов.
Ого! Новый уровень пьянки пошёл. Вскоре пустились в пляс вокруг костра. Поначалу одни мужики, затем подтянулись и служанки, которых просто затащили на пляски витязи, а им хрен откажешь. Поднялись и все три магички с других гвардий. И танцы у них здесь отнюдь не светские, а скорее русские народные. Хоровод вокруг костра повели, вроде взрослые мужики, а ведут себя, как дети.
Продолжаю сидеть за столом, где только Светогор и остался. Задумчивый, серьёзный, хмеля ни в одном глазу.
— Что–то заточил на тебя зуб Вячеслав, — говорит он мне тихо. — Он же знает, как ты бился на топях, как лёгкой победу его сделал, но всё равно не жалует. Как думаешь, почему?
— Он боится, что я за Василисой пришёл, мы же дружили.
— Да, ты говорил. Но я думаю, что не в этом причина.
— А в чём же? — Встрепенулся я.
— Подумай сам, чего боится князь больше всего?
Что Василиса ослепнет вновь! Я промолчал. Но понял мысль Светогора.
— Откуда ты… — начал я, но замялся.
— Ходит слух, — выпалил Светогор. — Мы с витязем Зораном давние друзья, после встречи с тобой она и прозрела.
— Но раз ты знал.
— Не знал, — обрубает. — Я сам понял только теперь, что юноша с топей и тот, о ком говорил Зоран, один человек. Я не спрашиваю, как ты это сделал, и сделал ли. Но князь знает, что ты был первым, кого она увидела с момента прозрения. Такого он не простит, остерегайся его гнева. А лучше оставляй свою скромную землю и проси милости нашего князя Юрия.
Ага, учитывая, как подгадила мне его жена, раздраконив Злату, я с превеликой радостью к нему пойду. Но это так, к слову.
— У меня три деревни и восемь сотен крестьян, я их не брошу, — отвечаю, как есть.
— Юрий дарует тебе земли, он щедро платит за верность и ценит смелых. Я лично, да и вся гвардия поручится за тебя.
— Благодарю за доверие, братец, но я не стану убегать, поджав хвост. Что, я похож на того, кто убегает?
— Прости друг, не хотел тебя оскорбить…
— Да ещё и по туманным предположениям, — фыркаю, перебивая. — К тому же я строю город.
— Город?
— Да, город. На земле трёх деревень будет город, который когда–нибудь и Орёл затмит.
— Смело, — прокомментировал Светогор. — Но это ж сколько нужно золота на такое?
— У меня с этим проблем нет.
— Тогда бы лучше купил титул, — выпалил витязь. — Знаю не понаслышке, что за пять тысяч золотых монет тебе пожалуют титул графа кремлёвским указом. Просто нужно знать, кому занести.
— Ловко, — хмыкнул я. — Но не пошли бы они в задницу?
Светогор просто пожал плечами и усмехнулся себе под нос.
Охренеть, тут даже титулы продают!
Старшая дочь Морозовой Остромила возникла крайне неожиданно у нашего стола. Взмыленная, немного растрёпанная, пьяненькая кобыла. Нет, ей даже косметика не поможет. Как я сочувствую её будущему мужу!
— Ночь добра, славный Светогор, — поздоровалась она с витязем, как со старым другом. — Позволишь присоединиться?
— Ночь добра, Мила, конечно, располагайся, — ответил туляк и даже
