Маньчжурия. 1945 - Калинин Даниил Сергеевич
И ведь при этом «доктору» явно плохо: пробившая кишечник пуля натворила дел в животе раненого, порвав внутренности. Не жилец и явно слабеет…
– Скажи, кто остался в Маньчжурии из вашего отряда? Ведь они могут избежать наказания. – Подумай, справедливо ли это? Особенно, если ты умрешь, если тебя не удастся спасти? Я уже послал за врачом и сделаю все возможное, чтобы сохранить тебе жизнь. И все-таки – разве правильно, что ты попадешь в плен и будешь осужден как военный преступник, а они нет?! Сергей, готовься записывать…
Японец как-то непонятно взглянул на меня, но все же ответил:
– Майор Масао Оноуэ, врач-бактериолог из Хайлина, там находился филиал отряда… Он еще не уехал в Корею и, возможно, не успеет уехать. Киеси Кавасима… Генерал-майор, начальник производственного отдела отряда… Возможно, уже попал в плен, но наверняка будет молчать о своей деятельности в отряде… Он ведь принимал личное участие в казнях заключенных!
«Доктор» закашлялся, сплюнул сгусток крови – сплюнул неудачно, она стекает по подбородку. Потом что-то коротко попросил.
– Говорит, воды ему.
Паша вопросительно посмотрел на меня, но я отрицательно мотнул головой:
– Вода, когда назовет всех.
Глаза японца полыхнули ненавистью, но он вновь заговорил:
– Подполковник Тосихидэ Ниси, был начальником учебно-просветительного отдела отряда… Перед ударом РККА возглавлял филиал номер 673 в городе Суньу. Он находился на границе, там готовилось биологическое оружие для удара по СССР… Наверняка уже попал в плен. Майор Томио Карасава… Генералы Сюндзи Сато и Такаацу Такасахи, начальники санитарной и ветеринарной служб Квантунской армии были в курсе деятельности отряда! Как и командующий Отодзо Ямада…
Последние слова дались «доктору» с большим трудом, а, произнеся их, он прикрыл глаза и глухо застонал.
– Отрубился. Попробуем вновь привести в чувство?
Сергей указал на набухший от крови тампон, источающий откровенно отвратительный запах, но я отрицательно покачал головой.
– Паша, как думаешь, японцы использовали специальную маркировку для перевозки биологического оружия?
Капитан согласно кивнул головой:
– Наверняка. Они же отправили их еще до того, как начались боевые действия, а значит, должны были соблюдать все меры предосторожности.
– Понятно. Следующая наша остановка – железнодорожная станция Харбина. Ее начальник и его подчиненные наверняка в курсе, какая именно маркировка была нанесена на груз и куда отправились эшелоны… Возможно, сумеем узнать, где они встали. Сергей, все имена записал?
Старший лейтенант коротко кивнул.
– Тогда нам нужна связь с майором Павловым. Сообщим все, что сумели узнать, предупредим о зараженной местности на месте бывшей базы отряда… И передадим имена выродков.
– А с этим что?
Связист указал на прерывисто дышащего, уже захрипевшего «доктора». Я на мгновение замер, вспомнив свое обещание сохранить ему жизнь, после чего горько усмехнулся:
– Отходит выродок. Спасти его уже не получится, сильное внутреннее кровотечение, неизбежен перитонит… А уж после всего, что они сделали в своей лаборатории…
Паша коротко бросил, закончив мою мысль:
– Собаке собачья смерть.
Эпилог
Советско-японская война закончилась, по сути, даже толком не начавшись, и многим противостояние трех фронтов могущественного Советского Союза со «слабой и отсталой» Квантунской армией кажется поединком Давида и Голиафа. И если говорить именно о боеспособности японцев в Маньчжурии, качестве их боевой техники, включая самолеты и особенно танки, то в целом это утверждение верно…
Но лишь отчасти.
Генерал Сиро Исии, начальник «отряда 731», не только готовил операцию «Ночное цветение сакуры» против США, но и разработал план заражения советской территории: воздушные удары биологическим и бактериологическим оружием именно по русским городам, заброс диверсантов, отравление водоемов… Собственно, один из участников «Хабаровского процесса», научный работник «отряда 100» Дзэнсаку Хирадзакура, отравлял водоемы в районе Трехречья на границе с СССР. И там было представлено именно русское население в Китае – колонисты из Забайкалья.
В действительности именно стремительное наступление советских войск в Маньчжурии стало той гирей на чаше весов, которая предопределила выбор императора Хирохито в пользу капитуляции. Именно это наступление спасло американцев от удара японским биологическим оружием. Четыре подводных авианосца И-400, остававшиеся у Японии, могли скрытно доставить к западному побережью США в общей сложности двенадцать самолетов с бомбами, нафаршированными столь убийственной начинкой, которая могла истребить не только население Штатов, но и расползтись по всему миру… Слава богу, этого не случилось!
Но сам факт того, что японцы готовили ответный удар после удара атомной бомбой по Хиросиме, а заговорили о капитуляции лишь после Нагасаки (бомбардировка которой совпала с началом советского наступления в Маньчжурии!), означает многое. В частности то, что именно Советский Союз и Красная армия нанесли японцам тот сокрушительный удар, от которого они уже не оправились…
На эту тему было сломано немало копий. Многие приверженцы иной точки зрения утверждают, что Квантунская армия была лишена парка современных самолетов, особенно истребителей, что состояла на пятую часть (а то и на треть) из только-только призванных резервистов. Что РККА разбили толпу солдат, не умеющих стрелять из винтовок, с минимумом боеприпасов, и император Хирохито даже не думал о Квантунской армии после атомных бомбардировок.
Все это весьма далеко от истины.
Во-первых, атомные удары по японским городам не особо превышали по масштабу разрушения ковровых бомбардировок американцев, уничтожающих деревянные японские города зажигательными бомбами. Как, например, Токио. Причем в ходе Второй мировой войны многие города становились жертвами глобальных разрушений после варварских бомбардировок, хоть Сталинград, хоть Дрезден, хоть Токио. Но ни разу разрушение гражданских городов не склонило хоть кого-то из воюющих противников к капитуляции.
В сущности, атомные удары по японским городам – это, прежде всего, демонстрация Штатами разрушительной мощи своего нового оружия перед СССР.
Во-вторых, Квантунская армия при слабости своей бронетехники и авиации (особенно по сравнению с советским воздушным флотом, прошедшим войну с Германией!) имела такие весомые козыри в рукаве, как химическое и, конечно, бактериологическое (биологическое) оружие. И, судя по развитию событий и колебаний японского правительства, фактически полный отказ от продолжения боевых действий наступил именно в тот момент, когда стало окончательно ясно, что план «Ночное цветение сакуры» уже физически неосуществим.
А по СССР ударить и вовсе опоздали…
Наивны и все рассуждения о том, что использование врагом именно химического оружия было совершенно безопасно для Красной армии – мол, еще с Первой мировой войны имелся солидный опыт защиты от него. Ну да… Вот только во время войны с Германией этот опыт не пригодился. Хотя немцы несколько раз ограниченно и довольно успешно его применяли, например, при прорыве «линии Сталина». И во время отступлений, продолжительных маршей бойцы выбрасывали именно бесполезные противогазы… Так что никакого практического опыта защиты от химического оружия у красноармейцев не было, а возможности японских разработок сильно недооценивают. Или кто-то думает, что самураи не шагнули дальше наработок Первой мировой?
В-третьих, японцы опирались на ряд укрепрайонов, будучи весьма крепкими, даже фанатичными в обороне. На их стороне был рельеф местности – например, горно-таежная местность и бездорожье в полосе наступления 1-го Дальневосточного фронта. Собственно, оба наших капитана наступали в составе войск 1-го Дальневосточного фронта… А левый фланг Квантунской армии прикрывала непроходимая (ранее) для крупных войсковых соединений пустыня Гоби и хребет Большой Хинган, достигающий полутора тысяч метров в высоту! Сумей японцы занять перевалы Большого Хингана (им помешали летчики 12-й воздушной армии), глубокого прорыва в тылы Квантунской армии уже не случилось бы…
