Боец: лихие 90-е (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Ты охренел⁈

— А у нас не курят, Муха, — я пожал плечами и одарил его обезоруживающей улыбкой. — Сечешь?

Судя по перекошенной роже пехотинца, он был в шаге от того, чтобы продолжить наш незакрытый гештальт прямо здесь. Кулаки сжал, что костяшки побелели, насупился и вперед качнулся. Я не стал давать Мухе возможности покипишевать, добродушно хлопнул его по плечу, обошел и открыл дверцу девятки. Кивком показал, чтобы Муха прыгал на водительское сиденье.

— Нам пора, пацаны, время поджимает.

Было заметно, что Мухе стоило немалых усилий сдержаться. Я слышал, как скрипнула эмаль на зубах — бандит челюсти стиснул, а потом раздалось протяжное «пуф-ф-ф». Это Муха пар спустил через ноздри, как через клапан скороварки, пытаясь напряжение с себя снять. Потом он всё же на переднее сиденье плюхнулся, водительское. Я кивнул второму — падай, мол, на пассажирское. Сам сел сзади, как истинный «шеф», ноги расставил, а руки на спинке раскинул.

Муха и Рябой ерзали спереди, всем своим поведением напоминая два оголенных высоковольтных провода. Парни сопели носом, сжимали кулаки и стискивали зубы. А Муха впился в баранку с такой силой, что казалось вот-вот вырвет руль. Будь их воля, и ехать мне в багажнике в какую-нибудь лесополосу, для разговора по душам к свежевырытой собственными же руками могиле. Но нельзя… Заур распорядился, приходится сдерживаться. Ничего, привыкнут и товарищи бандиты. Я, конечно, засранец еще тот, заковыристый, но не такой плохой, как может показаться — так что сработаемся. Ходу у них с подводной лодки нет.

— Пацаны, чего расселись и расслабились? — я подмигнул Мухе через зеркало заднего обзора, поймав его взгляд. — Тачку заводим, музычку включаем фоном — и двигаемся.

Муха крутанул ключ в замке зажигания, и мотор «девятки» затарахтел, задергался, будто машина возмущена моим появлением.

— Талькова будем слушать, — буркнул Рябой, пошурудив в магнитоле и скормив ей красную кассету «TDK».

В салоне заиграл «Спасательный круг». Мне Тальков всегда нравился, я даже велел погромче сделать.

— Куда едем? — выдавил сквозь стиснутые зубы Муха, дергая рычаг переключения передач.

— К «Роствертолу», — распорядился я. — Дорогу, полагаю, знаешь?

— Знаю…

Мы тронулись резво, с пробуксовкой, меня аж в заднее сиденье вдавило. Дури в «девятке» со штатным движком было немного, но стартовать Муха хорошо умел. Не зная, как мне еще отомстить и выразить свое «фи», водитель всячески пытался меня побольнее ковырнуть — резко стартовал со светофоров, так же резко тормозил и в повороты заходил не притормаживая. Я молчал — надо пацану перебеситься, пар спустить. Ну а время поездки использовал как небольшой вводный инструктаж, нависая над ними между передними сиденьями, чтобы никто потом не говорил, что меня не было слышно.

— Ну что, мужики, — я поочередно посмотрел на пехотинцев. — Понимаю, что мы с вами не за столом праздничным познакомились и на брудершафт не пили.

— Ха! Пили бы еще… — вставил Рябой, не смог возмущение скрыть.

— И овец вместе не пасли! — перебил я его. — Но, поскольку Демид Игоревич принял меня в банду, а Заур выделил вас в качестве помощничков, — тут я на возмущение внимание не обратил. — То мы, хочешь или не хочешь, а теперь одно целое. Это понятно?

Муха и Рябой промолчали. Не хотели признавать, что мы в команде, вот совсем никак. Еще бы, их от одного моего вида воротило.

— Поэтому, если у нас с вами задача поставлена руководством, и мы не справимся, то плохо будет не только мне, но и вам, смекаете?

Пацаны стали слушать внимательнее, тут уже конкретика пошла — кому и за что прилететь могло. Самое важное, в смысле.

— Прямо пропорциональная зависимость намечается, — заключил я.

— Что значит — прямо пропорционально? — буркнул Муха.

Я обратил внимание, как он потянулся за сигаретами, но, видимо, на ходу про мой наказ вспомнил — пачку взять взял, но так и не открыл. Во-о-от, приходит пацанам понимание, не может это не радовать.Почувствовал себя настоящим Макаренко.

— То и значит, пацаны, нам всем выгодно проявить себя как единую команду — не разлей вода, цепи кованы, мать их. Тода, возможно, в следующий раз вам уже не поручат продавщиц с их муженьками напрягать за три копейки.

— А что поручат? — заинтересовался Рябой, косясь на меня.

— Серьезные задания, где вы будете не кукурузу стеречь, а бабки зарабатывать. Гляди ж, с «девятки» на иномарку пересядете, — подсластил я перспективы, желая посильнее пехотинцев замотивировать.

Понятно, что даже если мы сработаемся, то я все сливки сниму, а они как были тюфяками на побегушках, так такими останутся, но знать это им не обязательно. У моих собеседников, как они про иномарки и бабки услышали — раз, и лица вытянулись. Задумались — ну в смысле, неприязнь неприязнью, а если я не тухляк двигаю? Пусть пошевелят извилинами, это полезно в их случае.

— И че, курить нельзя? — пробубнил Муха, вращая руль.

— Нельзя, пацаны, — я головой помотал и пояснил позицию: — Не потому, что курить — здоровью вредить, и не потому, что я такой вредный.

Ребята смачно хмыкнули — мол, а почему бы еще. Но я спокойно продолжил:

— А потому, что на нас из-за ваших семок и сигарет менты выйдут. Вы шкурки и окурки побросаете, а потом придет мент, палочкой ватной поелозит — на слюну, отпечатки с фильтра снимет — пиши пропало.

конечно, следы рук с окурков изъять — это из области научной фантастики, а ДНК-экспертиза еще в стране не народилась, но такие улики, один фиг, ни к чему оставлять.

— Че, серьезно? — удивился Рябой.

— Да ты гонишь, Боец, — нахмурился Муха.

— Гоню не гоню, но мозги включите. Ладно ещё, вас закроют, но потом ведь на кладбищенских выйдут. Будет Заур вместо того, чтобы делами заниматься, ездить к следакам и бабки заносить, чтобы тему замять. А кто эти деньги потом вернет? — я бровь приподнял и замолчал, вроде как, жду ответа.

Ну просто-таки — к доске, пятый «А».

— А-а-а, — протянул Рябой.

— У-у-у, — поддержал его Муха.

Компаньоны мои призадумались, лбы начали тереть, носами шмыгать. Видимо, достаточно внятно я суть дела объяснил, чтоб вопросов не возникло — быть должным Зауру никому не хотелось. Что до задачи сегодняшнего выезда, ее я пояснил в двух словах, без особых подробностей, но чтобы пацаны в курсах по происходящему были. Пока вещал, мы повернули на Ленина, а оттуда, проехав чуток в сторону Сельмаша, завернули во дворы, на улицу Новаторов, где располагалась главная заводская проходная.

— Короче, парни, не своевольничаем, вопросы будут — задаем, не додумываем. Справимся если, так я за вас перед Зауром слово замолвлю. Идет? — спросил я, закончив краткий инструктаж.

Муха и Рябой закивали. Муха повернул к обочине у одной из «сталинок», где я велел ему остановиться. Я внимательно огляделся — Заур, когда ставил меня на это дело, полагал, что я завод знаю, как свои пять пальцев. Но вот ни фига, я, в отличие от своего предшественника, проработал на предприятии всего-то часа два, да и те даже не проработал, а пробыл. Поэтому был без понятия, как могут происходить местные темные делишки с проносом всяких ништяков за забор.

— Музыку выруби, брат, — распорядился я. — И ближе бери, ага, еще.

— А как выходить, щас в самые кусты въедем? — уточнил Муха.

— Давай смелее газуй, нам нужно номера от любопытных глаз скрыть, как раз за кустами нихрена видно не будет.

Водитель подъехал еще ближе, практически утопив морду «девятки» в кустах. Вот и хорошо, номеров не видно, а нам, в первую очередь, не следует привлекать к себе внимание. Я вышел из тачки, открыл багажник и нарыл в нем кусок ветоши. Переложил ее так, чтобы, когда мы багажник закроем, край тряпки из него торчал и как будто бы невзначай номер прикрывал.

— Ну ты блин, аккуратный, — протянул Рябой, с любопытством наблюдая за моими манипуляциями.

Дальше пришлось немножечко пошевелить мозгами. «Роствертол» по периметру бы огорожен внушительным забором, обтянутым по верху колючей проволокой. Если местные работяги перестали через проходные ништяки выносить, то следом должен был возникнуть другой способ. И вот этот забор — напрашивался в кандидаты подобного рода нелегальщины. Все очевидное просто… но главная загвоздка заключалась в том, что забор завода тянулся на несколько километров. По сути, «Роствертол» являлся этаким городком внутри города, со своей развитой инфраструктурой, начиная от собственных продовольственных цехов, заканчивая курсирующими по периметру автобусами. В общаге я даже краем уха слышал, что в одном из цехов здесь занимаются выращиванием страусов… Так вот, перекидывать запрещенку через забор могли не только в любое время, но и в совершенно любом месте. Это определенно осложняло задачу, и я пока никак не мог врубиться, что делать с таким знанием. Но любой моток получается размотать, если найдешь концы. Вот этим поиском концов я и планировал заняться, а для начала — нужно оценить ситуацию.