Самый лучший комсомолец. Том четвертый (СИ) - Смолин Павел

Далее семья Никиты Сергеевича потянула за веревки, и скрывающая трехметровую бронзовую статую тряпица опустилась на землю. Вот он, товарищ Хрущев — с характерной жизнерадостной рожей, в левой руке держит «Восток-1», в правой — початок кукурузы. Я же не вру — как обещал, так и сделал. У его ног, по колено — «Хрущевки», а за спиной ощетинились ракетами пусковые установки. Из кармана пиджака свисает колбаса с маленькой надписью «Китовья», на плечах — спасенные в ходе «последнего рейда перед пенсией» дети в пионерских галстуках. На постаменте — ФИО, годы жизни и длинный список регалий. Присутствует и эпитафия: «Живому воплощению диалектики от благодарных потомков». По-моему получилось замечательно, и долгие часы споров со старшими товарищами, изо всех сил пытающихся зарубить «клоунаду», выхолостив концепцию до стандартного «лысого мужика в пиджаке» того стоили.

Поаплодировали, почтили покойного минутой молчания и под Советский гимн погрузили памятник в кучу гвоздик. Все, моральный долг перед товарищем Хрущевым отработан полностью! Земля пухом, Никита Сергеевич, и прости, если что не так.

Глава 24

Июль шел своим чередом, большая часть времени уходила на съемки, так что семейные дела несколько выпали из головы. А зря — итогом «рисования картинок» стала беременность Виктории Викторовны, которая очень не понравилась бабушке Эмме, но дядя Андрей, к моей радости, как честный человек решил взять ответственность — свадьбу назначили на начало августа. Стараюсь держаться от всего этого подальше — я что, взрослым людям нянька? У меня своих проблем полон рот, и немалая их часть, если что, аж планетарного масштаба.

Но сегодня это все неважно, потому что на ВДНХ, около павильона «Космос и машиностроение» состоится торжественное открытие робота «Терешкова-1». Народу собралось привычно много: вечер, рабочий день закончился, а на ВДНХ гуляющих всегда полно, так что хватило одного получасовой давности объявления по системе оповещения, чтобы разновозрастные товарищи (включая и интуристов) выстроились у задрапированного тканью силуэта полукругом. Само собой, в наличии и телевидение с газетами. Приглашенная знаменитость — сама Валентина Владимировна, подарившая роботу свою фамилию. От команды разработчиков — мой старый знакомый Максим Павлович Синицын. Последний церемонию и начинал:

— Наука и техника развиваются семимильными шагами, и робототехника — архиважное направление, которое со временем позволит нам полностью механизировать тяжелые профессии, дав будущим поколениям коммунистов возможность заниматься более интересным, творческим умственным трудом. Огромную роль роботы сыграют и в колонизации космоса — ведь там, где человеку нужны высокотехнологичный скафандр, еда, вода и запас кислорода, роботу будет достаточно солнечной батареи или небольшого реактора!

Он поклонился аплодирующему народу, и слово взял я:

— Разумеется, то, о чем говорил Максим Павлович — дела будущие, но первые шаги мы делаем уже сейчас. Валентина Владимировна, просим!

— Про-сим! Про-сим! — поддержали склонные к хоровому скандированию всего подряд Советские граждане.

Товарищ Терешкова потянула веревку, и взору собравшихся предстала женская фигура, дизайн которой я спер из игры Atomic Heart. Ну а почему нет? Выглядит как робот! Далее Валентина Владимировна взяла слово:

— Это металлическое чудо пока умеет не так много. Позвольте продемонстрировать.

Она подошла к роботу, остановившись в очерченном круге — так мы спасаем сидящего в будке под «Терешковой» сотрудника, который жмет кнопки, от путаницы. Не обман, а симулякр!

— Здравствуй, Терешкова, — поздоровалась Валентина Владимировна.

Робот ожил, пошевелил головой, помахал рукой и с характерными «роботизированными» интонациями произнес:

— Здравствуй. А как тебя зовут?

— Меня зовут Валя.

— Очень приятно, Валя!

Народ пришел в буйный восторг и быстро выстроился в очередь. Плотность труда подземных робототехников — огромна, потому что в ближайшие недели на диковинку посмотреть придут как минимум все москвичи, поэтому товарищи сменяют друг друга раз в час, «простой» «Терешковой» в эти минуты легендируется загорающейся на ее груди надписью «Подзарядка».

Не смогли ученые товарищи в поставленные сроки разработать что-то автономное, пришлось вот так, аниматроникой обойтись. Но работа идет, специальный отдел сформирован, и к следующему лету «Терешкову» обещают освободить от «мясных придатков» в виде операторов. Ждем, надеемся, верим, а пока грузимся в «Запорожец» и едем в Минкульт, где товарищ Шолохов, переняв у Бориса Николаевича дела, сильно удивился тому, что на моих переговорах с иностранцами раньше присутствовал аж Министр культуры (а он и не должен — просто Полевому интересно было) и распорядился выделить мне кабинет на втором этаже под эти цели.

Внутри нас, как обычно, встретили кураторы от КГБ, Внешторга и МИДа. Посидели, поговорили об общечеловеческом — доверие ко мне велико и многократно оправдано, поэтому лезть никто и не пытается. Пригласил товарищей на свой день пятнадцатый день рождения — отмечать будем в совхозе, масштабными гуляниями. Пообещали быть вместе с семьями. Отдельно предупредил о подарках — ничего дороже «десятки», желательно — сделанное своими руками. Аккуратно изготовленный маленькими ручками портрет Сережи из зернышек риса на картоне стоит трех десятков импортных проигрывателей, между прочим, ибо дорог не подарок, а внимание! И вообще у меня все есть, так чего народ напрягать лишними тратами?

Так-то мне больше семейные праздники нравятся, камерные, но мама хочет погулять как следует, поэтому велела приглашать всех встречных-поперечных. Подозреваю — с целью похвастаться новым домом и платьями. Не осуждаем — если девочкам можно чуть больше, то мамам можно без пяти минут всё! Тяжело ей с Сережей было, вот как раз после очередного визита Виктории Викторовны (мама ей сочувствует и относится хорошо, как к самому настоящему члену семьи, она у меня вообще добрая, но настоящего понимания не проявляет) разговор с порцией жалоб на тяготы был:

— Ох, Серёженька, ну разве это «тяжело»? Я помню когда тебя родила, то спала буквально на ходу. У нас печка в комнате была, так помню присела на табуретку и начала дрова подкидывать в огонь, а потом понимаю, что сплю и тебя чуть в огонь не сунула. Уставала страшно. А ведь ещё и училась. А потом мама умерла, тебе тогда только три годика исполнилось, так я чуть в петлю не полезла от безысходности. А теперь — как в раю. Мама Алёнку с рук не спускает, маленькие с нянечкой — она их и переоденет, и искупает, и покормит. И у Вики так же будет — мы своих не бросим. Чего же не рожать с такой помощью? Я может и ещё на одного решусь годика через два.

В общем — любой не портящий репутацию тандема Судоплатовы-Андроповы запрос мамы Наташи будет выполнен, ну разве она не заслужила? Многим тяжело, но всем матерям-одиночкам я такое дать не могу, но своей-то родительнице (а ее я уже именно так и воспринимаю) можно, так почему нет? Да я ее модельером мировой величины сделаю, пусть знают наших! Кто меня осудит? Любой человек на моем месте поступил бы точно так же — мама это святое, и с этой аксиомой будет спорить только психически ненормальный человек. Мама из прошлой жизни тоже как сыр в масле кататься будет, хоть и не в таких масштабах. Да всем хорошо будет — восьмидесятые-девяностые годы этой реальности станут «золотым веком бытового счастья Советского народа»! Ну и дальше будет не хуже — гарантирую!

Японцы из «Ямахи» в сопровождении посла (по умолчанию добавляется во все взаимодействующие со мной японские группы) прибыли минуту в минуту, но не забыли ритуально извиниться за опоздание. Мы не менее ритуально заверили их, что только что прибыли сами и совсем-совсем не заждались.

— Я чувствую себя немного виноватым в том, что мои слова во время визита в Японии косвенно послужили причиной митингов, Синсеки-доно, — сделал виноватое лицо. — И очень надеюсь, что никто не пострадает — японский народ не меньше нашего заслужил жить мирно, спокойно и сытно. Но вместе с тем я всем сердцем поддерживаю желание японцев скинуть ярмо американской оккупации. Позволю себе заметить, что из-за нее гордый японский народ теряет себя — еще два-три поколения, и душераздирающие события сорок пятого года будут восприниматься вашими соотечественниками через призму англосаксонской пропаганды — как способ закончить войну без лишних жертв, — горькая усмешка. — Как будто стертые с лица земли города — это «не лишние жертвы». А вы, кстати, знали, что в списках возможных целей был и прекрасный Киото?