Ц - 9 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

— Помню, помню… — ухмыльнулся Браилов. — Всю ночь не спал, пересчитывал хронодинамику заброса! А до чего ж страшно было, когда Пик в прошлое сиганул!

— Ага, — подхватил я, — сижу, смотрю на мыша — и считаю: «Тысяча раз, тысяча два, тысяча три…» До десяти досчитал, а Пик лишь усами шевелит!

— Нет, ну видали мы и неквантованную материю — Киврин ее вырожденной звал…

— Это другое, — качнул я головой. — Мы с тобой прикидываем варианты, а ответ, скорее всего, не имеет отношения к хронофизике. Наташка просто соврала! Зачем, не знаю. Может, и был какой-то смысл в ее вранье, или Томина лгала из любви к искусству… Да и не важно это! — у меня не вышло скрыть самодовольную улыбку. — Похоже, что инерция сознания действительно слабеет! Вчера я додумался… Стоп! А ты чего не ешь? Давай, давай, лопай! Зря готовил, что ли? — показав хороший пример, я набил полный рот, лелея в душе мелкое торжество. — Миш, а тебе Леночка Рожкова никого не напоминает?

Мой невинный тон вызвал у собеседника легкое беспокойство.

— В смысле?

— Ладно, ладно, не буду тянуть кота за все подробности! Понимаешь, я закопался в проблему чуток глубже некоторых. Так вот. Твоя Ленка была замужем, развелась где-то год назад — и оставила мужнину фамилию. А ее девичья — Рожкова.

— Ни-и… хрена-а себе… — еле вытолкнул Браилов. — Подожди, подожди… Ты хочешь сказать, что это та самая Леночка?! Так… Стоп… Ну, да… В две тыщи восемнадцатом ей было где-то восемнадцать или девятнадцать. Если она переместилась в тот же самый семьдесят четвертый, то… Да, всё верно. Сейчас ей двадцать пять!

— А зачем ей было перемещаться? — спокойно парировал я. — Да и ерунда это всё! Или забыл уже, инертный ты наш, что Лена впервые встретила тебя прошлой осенью? Блин, ладно, нас с тобой! Пускай наша Сила увяла, но чуять психосущность пока что получается. Лена не играла тогда, не притворялась.

— Выходит, простое совпадение? — нахмурился Мишка.

— Ну, если и совпадение, то далеко не простое. Не знаю, запутался. Я уже всякие комбинации рассматривал — и с сопредельным пространством, и с другим временным потоком, и с хронотеррористами…

— Ну-ка, ну-ка! — живо заинтересовался Браилов. — О хронотерракте подробней.

Я сгреб остатки яства, и неторопливо зажевал, формулируя ответ.

— Одно ясно — Лена и Наташа действительно из будущего, и не близкого. Один тот пульт-трансформер чего стоит. А темпоральная капсула? Нам до таких технологий еще расти и расти. Но вот зачем, кому в прекрасном далёко занадобилось изменение реальности? И я подумал: что, если поискать не причину, а мотив? Сразу на ум пришли борцы всякого розлива, что ныне сражаются за социализм или против социализма, под флагами красными, черными, радужными. Второй довод — времена меняются, а люди остаются прежними. И вот, представь себе такое эпичное полотно: неким активистам в XXIII или в XXV веке показалось, что будущее вышло не настолько светлым, как мечталось предкам. И эти удалые революционеры, лишь бы «счастье для всех — и даром», устраивают хронодиверсию. Две засланки… кстати, вполне возможно, что обе они — биороботы, вроде Терминатора… трогательно убалтывают попаданца. «I`ll be back!» — обещает тот мужественным голосом. В перерывах между любовями спасает СССР — и всё прогрессивное человечество дружно строит коммунизм, под флагами и стягами в планетарном масштабе!

— Суперблокбастер, — заценил Мишка. — Кстати, твой список милого вранья, услыханного от «Терминаторш», или... хм... складно изложенных легенд, неполон. Помнишь, Лена сболтнула, что от них самих ничего не осталось, одно лишь сознание? Да и то, дескать, транслятор слил в двух студенточек — Наташина личность угодила в Аллу Вишневскую, а Ленкина — в какую-то Ксеню… — лицо его вдруг исказилось. — Ч-черт! Я же видел паспорт Ленки! Моей Ленки! Ей там девятнадцать… Вылитая засланка! Ну-у… Слов нет, одни слюни остались!

— Ничего, мы и этот паззл соберем, — мрачно усмехнулся я. — Али мы не Шерлоки Холмсы?

— Короче, без поллитры не разберешься! — подвел черту Браилов. — Наливай!

Сухо цокнули рюмки, сходясь золочеными ободками.

— М-м… — облизнулся гость. — Яблочком отдает… Ну, что? Будем искать?

— Порасспрашивай Ленку, — серьезно глянул я. — Может, какие-то странные встречи были… Да хоть сны! А больше и пытать некого, Алла Вишневская не родилась еще…

— Может, смотаться в две тыщи восемнадцатый? — поплыл в улыбке Браилов, одним глазом посматривая на меня через хрустальную рюмку. — Ладно, ладно! Пошутить уже нельзя… Лей тогда!

Я плеснул.

— Ну, за нас!

Пятница, 8 февраля. Раннее утро

Ла-Манш, борт атомарины К-503 «Чайка»

— По местам стоять, к погружению! — командирский голос разнесся по отсекам подлодки.

Вахтенные тут же забегали, совершая уставные деяния. Например, продували баллоны гальюнов. Бодрящий сквознячок витал от носового ракетно-торпедного отсека до кормового турбинного, освежая стоялый воздух.

— Все вниз. Приготовиться к погружению.

Личный состав затопал в проходах-щелях, поджимаясь, увертываясь, привычно шныряя через люки.

— Во втором отсеке стоят по местам к погружению, — бодро отчитался командир отсека. — Присутствуют все.

Приняв доклады, командир ПЛАРК распорядился:

— Отвалить горизонтальные рули.

Рули выдвинулись в рабочее положение, и по общекорабельной трансляции прозвучало:

— Задраить верхний рубочный люк.

Тут уж сам командир подлодки лично убедился, всё ли нормально в рубке. В отсеках делалось тише, хождения прекращались, КП и БП переходили на таблицы подводного хода — лодка будто напрягалась, готовясь тихонечко подкрасться к жертве.

— Принять главный балласт, кроме средней.

…Хищные обводы субмарины, и без того незримые в потемках, полностью скрылись под волнами. Рубка еще разваливала холодную воду, словно плавник исполинской акулы, но вот и ее захлестнул накат. Прошли какие-то секунды, а водоворот уже растеребил клочья пены — последние следы присутствия атомного чудовища.

Правда, «Чайки» не несли в себе баллистических ракет со спецзарядами, способными перекопать Лондон или Париж. Во власти командиров БЧ-2 ждали своего часа крылатые П-120 «Малахит». По команде «Пуск!» они стартуют из-под воды и, распушив «лисьи хвосты» выхлопов, понесутся к цели…

…В восточной части неба, над французским берегом, затеплились серые рассветные тона. Еще немного, и заря сметет черноту небес, расчищая путь восходящему солнцу.

Начинался новый день.

Тот же день, позже

Великобритания, Западный Сассекс

Утро выдалось промозглое, зябкое. Волнами находила морось, туманя горизонты, и поместье «Эшхаус» будто нахохлилось. Злобные гаргульи давились дождевой водой, а трава никла под весом ледяных капель. Будь небо ясным, вся эспланада заиграла бы мириадами высверков, напоминая росистый луг, однако высь заполонили тучи, застя свет серой унылой хмарью.

Седрик Уиллет приблизился к окну, бережно держа блюдечко в левой руке, а пальцы правой сжимали чашечку ароматного кофе. Жеманно оттопырив мизинец, «координатор» отхлебнул и зачмокал, ловя послевкусие.

Как говорят русские: «Na pososhok».

От дома отъехал тяжелый бронированный фургон. Седрик проводил машину глазами. Тщательно упакованные полотна весили не так уж много, зато стоили больше миллиарда.

Уиллет нахмурился — давний полузабытый страх шевельнулся в нем. Не опоздать бы…

Никакая крепость, даже отлитая из стали, не удержит желающих поквитаться с самым богатым человеком в мире. Или хотя бы грабануть его, обездолив на пару миллиончиков.

Самая надежная защита — тайна, а она открылась слишком многим. «Координатор» задумался. Это какой же у него переезд по счету? Третий или четвертый? Вроде, третий — уединенное шале в швейцарских Альпах стало проходным двором в шестидесятых…