Андрей Посняков - Меч времен

— Да и черт с ними, — прихватив опустевший котелок, Ирина направилась к озеру, вымыть, Михаил, естественно — за ней, в свете последних своих мыслей, не очень-то хотелось ему оставлять эту хитрую женщину без пригляду. Тем более что смотреть на боярышню было одно удовольствие… и не только смотреть.

Подобрав подол — ах, приятно! — Ирина принялась тереть котелок мелким песком, заодно пытливо расспрашивая Мишу о его будущих планах:

— Ну вот, отыскал ты людокрадов. И что? Дальше-то что?

— К биричу явлюсь княжьему! — сурово сдвинул брови молодой человек. — Обскажу все, как есть — мало злодеям не покажется.

— А при чем тут князь? — боярышня оторвалась от котелка.

— Так на землице-то сей, чай, суд — княжий! — весело напомнил Михаил. — Забыла, что ль?

Ирина фыркнула:

— А и верно — забыла. Так ты что же, бирича этого хорошо знаешь?

— Ермолая-то? Да неплохо. Можно сказать — друзья.

— Хм… вот как… — женщина надолго задумалась, все так же яростно натирая песочком закопченный бок котелка.

Если она входила в шайку, то бирич и его люди конечно же представляли явную опасность для лиходеев.

Ага! Так и есть! Некоторое время помолчав, Ирина начала выспрашивать о Ермолае: сколько, мол, у него людей, да много опытных ли воинов, да часто ли он в этих местах самолично бывает, да есть ли проводники из местных… В общем — хотела получить полный расклад. И радовалась, явно радовалась — ну, еще бы — верно, думала — не зря лоха охмуряла!

Ой, хитра, хитра — змея, а не женщина! Впрочем, очень даже приятная змея.

Михаил неожиданно улыбнулся: пора было бы уже и кончать всю эту комедию. Или… еще чуток растянуть, на ночку-другую?

Ирина-то наверняка бы не прочь… только вот как бы потом с ножиком под ребром не отыскали! Вполне может статься. В общем, как бы ни было сейчас хорошо и приятно с Ириной, а надо заканчивать. Как спать ляжет, сесть в лодку — да на турбазу! Всего и дел.

Вернувшись потом к костру, Миша украдкой осмотрел дверь. Вчера вот не обратил внимание на большие плотницкие скобы — как раз для засова, дверь-то открывалась вовнутрь избы. И видно было — недавно эти скобы вбиты, может, дня три тому или с неделю назад. Засова, правда, нигде поблизости не было, хотя — что же ему на виду лежать? Михаил пошарил по кустикам да под сосенками — нашел. Нашел-таки бревнышко — хороший такой засовец. Интересно, как его боярышня тащить собиралась? Силенок-то хватит?

— Пошто такой задумчивый? — боярышня с улыбкой уселась ближе к костру. — Дровишек подбросил бы, а?

— Дровишек? Это мы враз.

Михаил отправился к сосняку, краем глаза увидев, как Ирина швырнула в тлеющий костер охапку еловых веток… И сразу повалил дым!

Знак! Она ж знак подает кому-то! Хм… Кому-то? Ясно, кому… Видать, сегодня все и случится… к ночи ближе.

Однако, вернувшись с хворостом к костерку, Михаил понял, что времени у него практически не осталось — призывно облизывая языком губы, боярышня ждала его у избы в одной шелковой сорочке.

— Что-то я притомилась сегодня… Пойдем, отдохнем, приляжем.

Ага, приляжем… Потом, под каким-нибудь предлогом выскочит из избы, запрет на засов дверцу… А оконце в избенке маленькое, только кошке пролезть.

Бросив хворост, Миша подошел к Ирине и, крепко обняв, с жаром поцеловал в губы. Та подалась навстречу, обхватила руками шею:

— Ну, идем же скорей… идем…

— Идем… — Михаил едва оторвался от властных губ боярышни. С большим-большим трудом… Даже мелькнула мысль: а может, зря он плохое подумал? Может, показалось все? И боярышня Ирина — такая же безвинная жертва, как и все прочие…

Может быть. А может — и наоборот. И скорее — последнее. Главное сейчас — осторожничать, не потерять головы… а с такой женщиной ее потерять очень даже можно!

— Ты иди… Я сейчас… Сбегаю тут…

Миша кивнул на кусты, посмотрел, как, улыбнувшись, боярышня скрылась в избушке…

И бегом бросился к лодке! Вот она, в кустах, у бережка… Черт, где же весла! А нету! Ни в лодке, ни в кустиках… Что же, черт возьми, делать? Не руками же грести? Не руками…

Прыгнув в лодку, Михаил с силой ухватился за центральную скамеечку-банку… Ага! Ну, так и знал… Дернул — скрипнула, дернул еще сильней — поддалась, поддалась, зараза!

Ну, хоть что-то.

С силой оттолкнув лодку от берега, Миша перевалился через низкую корму и принялся ожесточенно грести оторванной доскою, направляя лодку к берегу — тому самому, где турбаза, до которой было где-то километров семь, а то — и все десять. Такой путь, раз уж нет весел, куда удобней пройти пешком.

Он уже подплывал к бережку, когда услыхал позади крик и, обернувшись, увидел Ирину — та махала рукою, что-то крича. Наверное, ругалась… или просила вернуться?

Дождавшись, когда лодка ткнулась носом в берег, беглец соскочил в ивняк, набрав в дырявые сапоги холодной водицы. И снова обернулся — боярышни на берегу уже не было… только от костерка снова повалил густой дым.

Ага! А вот теперь — выкусите, подите-ка, поймайте! У беглеца — сто дорог… А не могут ли лиходеи явиться на турбазу? Там ведь совсем мало людей. Почему б не явиться, да не перебить всех? Значит, надобно поспешать, предупредить всех, предупредить… Успеть бы!

Вылив воду из сапог, Михаил, как мог быстро, побежал по идущей вдоль края озера рыбачьей тропке. Хлестко били по лицу ветки, пахло сыростью и сосновой смолою, и холодное октябрьское солнце зябко светило в спину.

Беглец все поглядывал на озерную гладь, когда к тому находилась возможность, все высматривал, не покажутся ли вражеские лодки… Нет, покуда не показывались. Ан нет… вот нарисовалась одна, отвалила от островка, направляясь вдоль берега. Ишь, гады — умно придумали. Ничего, посмотрим еще, кто быстрее!

Михаил еще прибавил ходу, где возможно, сокращая путь. Тянувшийся по берегу густой смешанный лес внезапно сменился широкой поляной, выходящей к озеру песчаным плесом. Михаил остановился, нервно взглянув на преследователей — достать его стрелами здесь, на открытом месте, было бы плевым делом, и лодка-то с вражинами уже подгребала ближе к берегу, поворачивала… И вдруг… вдруг по крутой дуге свернула на середину озера!

Бросили погоню! Ушли! Но почему? Что им помешало?

И лишь только сейчас, чувствуя, как выпрыгивает из груди сердце, Михаил увидел причину… вернее, сначала услышал: глухой рокот двигателя.

Обернулся — через всю поляну, к плесу, выкатился темно-зеленый «УАЗ-Хантер», выкатился и остановился у самой воды. Хлопнув дверцей, из машины вылез высокий брюнет, чем-то похожий на Мишу, такой же небритый, только вот у Михаила глаза были синие, а у этого — карие.

И вообще, этого парня беглец очень хорошо знал! Настолько хорошо, что глазам своим не поверил. А потом, выйдя из-за сосны, свистнул, махнул рукою:

— Привет, Веселый Ганс!

Глава 16

Наши дни. Октябрь. Озеро Долгое

Знакомые новые… и старые

Вся территория края покрыта многочисленными живописными озерами, их насчитывается около двухсот.

— Привет, Веселый Ганс, — снова повторил Михаил. — Что, не узнал, что ли?

Веселый Ганс — Василий Ганзев, так звали этого парня — отфыркиваясь, умывался в озере. Потом обернулся на голос:

— Ого! Миха. Ты как здесь? Никак на рыбалку?

— На рыбалку, — радостно подтвердил беглец. — Да не повезло вот — в болотине едва не утоп.

— Ну, раз не утоп — значит, повезло. — Веселый Ганс улыбнулся. — Ну и бородища у тебя! Не заговорил бы — нипочем не признал.

Выглядел он, надо сказать, довольно устало, и обычных своих шуток не отпускал, и карие глаза смотрели не очень-то весело. Интересно, зачем он-то сюда приперся? Тоже на рыбалку? Да уж, нечего сказать — ближний свет.

— Товарищ капитан, мы на турбазу едем или как?

Миша аж обалдел от такой фразы! Товарищ капитан? Это он кому… и кто — он?

Обернувшись, беглец рассмотрел, наконец, высунувшегося из приоткрытой дверцы водителя — собственно, он и спрашивал: молодой краснощекий парень лет двадцати пяти в серой милицейской форме с погонами старшего сержанта.

— Или как. Сережа, — обернувшись, устало ухмыльнулся Василий… Веселый Ганс. — Приятеля вот, встретил, смотрю — весь промок. Где-то у нас там водка была?

— Понял, сделаем, — широко улыбнувшись, водитель исчез в салоне.

— Только не говори, что не хочешь, — Веселый Ганс обернулся к Мише.

Тот ухмыльнулся:

— Ну, и как вас теперь называть? Герр гауптман?

— Можешь и так, — Василий, наконец, хохотнул. — Пошли вон к бревну — сядем.

Уселись на нагретое солнцем бревнышко почти что у самой воды, налили — выпили, сержанту тоже плеснули, но только пять капель, чтоб баранку не потерял. А вражья лодка, между прочим, давно уже исчезла из виду! Лиходеи-то лиходеи — а милиции испугались! Впрочем, откуда они знали, что это — милиция? Да и вряд ли ведали, что вообще такое — «милиция». Небось, просто испугались непонятной самодвижущейся и рычащей штуки? Или… или уже с подобным сталкивались?