Валерий Большаков - Командор
Олега мучило, выматывая все нервы, тягостное чувство, которое иногда охватывает человека перед дальней дорогой.
Вроде и билеты куплены, и вещи собраны, и отпуск оформлен, как полагается, но в тебе всё равно продолжает жить некое иррациональное ощущение обязательной неудачи, зряшности предпринятых усилий.
И ведь порою чувство оказывается верным. Бывает, что в день отъезда возникает некое срочнейшее дело, не решить которое просто нельзя, и ты, матерясь про себя и всуе, несёшься обратно в кассу сдавать билеты.
Правда, вещи не распаковываешь — теплится в тебе надежда, что с делами можно будет справиться по-быстрому, и ты снова вольная птица.
Нечто подобное Сухов испытывал и сейчас.
Ведь Скала — вовсе не конечная остановка, а что-то вроде вокзала или полустанка, где не всякий поезд останавливается.
И ты спешишь с тяжёлым чемоданом, пытаешься залезть в вагон и не знаешь в спешке, что сначала пихать — ручную кладь или себя…
…Когда до желанной Скалы оставалось лиги две или три, корабли сошлись на рандеву.
Олег переходил с палубы на палубу, пожимал десятки и десятки рук, выслушивал пожелания, что-то говорил сам.
С «Коронадо» на «Эль-Тигре» попасть было легче всего — переступишь борт, да и всё, а на «Симург» приходилось по трапу взбираться — высоки борта у галеона.
Потом корсары нанесли Сухову «ответный визит»— натаскали ларцев да сундучков, весьма увесистых даже с виду.
— Из тебя вышел отличный командор, — сказал, ухмыляясь, барон де Сен-Клер.
— И капитан что надо! — поддержал его Моллар.
— Моя видеть, как Длинный Нож снимать скальпы, — проговорил Хиали. — Не всякий краснокожий быть способным, как этот бледнолицый!
— Спасибо, мужики, — поблагодарил всех Олег. — Пора нам.
Шлюпка подвезла четверых «отбывающих» к борту «Синей чайки» и отплыла.
— А справимся вчетвером? — осведомился Пончик, кивая на мачту.
— Справимся, — ответил Быков, не поворачиваясь к Шурке, — куда мы денемся…
— Нас, между прочим, пятеро, — независимо сказала Гли-Гли, прижимаясь к Виктору.
— А женщины на корабле не в счёт! Угу…
— Витя, — задумчиво проговорила девушка, — может, скальп с него снять?
— Терпи, Галя, — вздохнул Акимов. — Он всегда такой…
Вот галеон стал одеваться парусами.
— Поднять грот, — негромко скомандовал Сухов.
Пончик и Яр с Виктором молча бросились к мачте,
управляться со снастями, а Олег прошёл на корму, где умелец-капитан установил настоящий штурвал, как на флейтах.
Корсарская флотилия уже ложилась на курс, следуя на запад, когда над левым бортом «Симурга» вспухло белое облако. Гром залпа разнёсся над морем, и тут же, словно эхо, прогрохотали пушки с флейта и навио.
— Стрельнуть? — осведомился Пончик.
Сухов покачал головой.
— Не стоит, Понч, — серьёзно сказал он, — это прощальный салют.
Быков крякнул, поморщился досадливо.
— Даже жалко уходить, — признался он.
— Оставайся, — буркнул Шурик.
— Фигулю тебе! Фигулюшечку! О, и Скала показалась!
— И не только скала, — процедил Акимов. — Глядите! Дежавю.
С запада, подчёркнуто игнорируя пиратскую эскадру, приближался флейт. С востока тоже.
Ещё один корабль, вроде бы пинас, выходил из небольшой бухточки неподалёку от Скалы.
— Совсем как тогда с «Фениксом»!
— Сейчас — не тогда!
— Витёк, — спокойно поинтересовался Олег, — сколько у тебя бомб в загашнике?
— Три, — вздохнул Акимов.
— Минутная готовность.
— Есть!
Вскоре Пончик уже зарядил карронаду картузом с порохом. Акимов с Быковым на пару уложили, как надо, бомбу.
Флейты с пинасом выбрали целью именно галиот, это было ясно, как и то, что командир, устроивший эту западню, являлся или дураком, или безбашенным эк-стремалом— «Симург» уже совершал поворот оверштаг, готовясь прийти на помощь Капитану Эшу.
— Готово! — доложил Виктор.
— Пустишь первую по пинасу, он ближе всех, потому и опасней.
— И прямо на дороге стоит! — возмутилась Гли-Гли.
— Вот именно… Я не понял. Где мушкеты? К бою, господа! К бою!
— Есть, командор!
— Пончик!
— Уже! — крикнул Шурка, раздувая фитиль. — Витька, запал на сколько?
— Я скажу когда можно, конечно же!
— К повороту! Поворот!
Акимов с Быковым кое-как обрасопили грот, и Сухов повернул к берегу.
— Понч! Выдай им залпом для начала!
— Да, командор!
Пончик по очереди запалил фитили трёх пушек с левого борта. Громыхнули они тоже по очереди. Попало в цель лишь одно ядро, продолбав борт пинасу под названием «Ла-Рош».
— Понч! Пора, конечно же!
— Огонь!
Грохнула карронада. Бомба рванула у самого борта пинаса, подняв столб воды.
— А, дьявол! Заряжай, чего стоишь? Угу…
— А ты целься лучше… Ёш-моё…
Второй снаряд угодил между грот- и фок-мачтой.
Пробив настил, бомба взорвалась, вынося палубу. На пинасе занялся пожар, загорелся грот — окаймлённые траурной рамкой дыры ширились, и вскоре корабль потерял ход, стал дрейфовать к берегу.
— Поднять марсель! Поднять бизань!
За кормой забухала орудийная канонада — это «Эль-Тигре» отгонял флейт, пожаловавший с востока.
Олег глянул в подзорную трубу. «Фортуна». Ну-ну…
Похоже, что удача отвернулась от команды флейта. Странно…
Матросы одеты во что попало — и лансерос на палубе, «люди в чёрном». Или это не лансерос, а обычные мушкетёры? Без разницы, всё равно испанцы…
За «Синей чайкой» увязался самый наглый флейт — «Дельфин», — проскользнувший с запада.
«Коронадо», самый быстрый из корсарских кораблей, попытался пугануть «Дельфина» огнём, но тот огрызался — и пёр на всех парусах за галиотом.
— Скала уже близко! — крикнул Яр.
— Понч! Бомбой по «Дельфину»!
— Есть, капитан!
— Только учти — это последняя! Витька, мухой на бак! Активируй своё хозяйство!
— Есть, капитан!
Последняя бомба ушла по более крутой дуге, чем её товарки, и палубу не пробила — потеряла убойную силу, прорываясь сквозь снасти и парус. Рванула на шкафуте, сметая стоявших в море.
— Витька!
— Активирую, командор!
Олег крутанул штурвал, вводя галиот в узкую полосу чистой воды между берегом и рифами, в конце которой вырастала Скала.
Бирюзовый оттенок воды под каменной аркой грота приобретал насыщенность сапфира.
Ударил всем бортом «Симург». Несколько тяжёлых ядер достали «Дельфина», но не остановили его порыв.
На носу флейта показался худой лысый человечек, потрясавший шпагой.
Сухов схватился за подзорную трубу левой рукой, правой удерживая штурвал.
— Ребята, знаете, кто у нас на хвосте? Робинзон наш недоделанный! Фон Горн!
— Живучий, гад! — откликнулся Быков, целясь из мушкета.
Грохнул выстрел. Мимо.
А скала приблизилась вплотную, уходя ввысь, нависая, грозя.
— Смотрите! — крикнула Гли-Гли.
Подо всею аркой замерцали сиреневые сполохи. Они расходились и сходились, то ярчея, то бледнея.
— Ориентация канала! — донёсся голос Акимова. — Стабилизация! Канал стабилен! Работает, работает портал!
Бушприт «Синей чайки» плавно вошёл в трепещущую сиреневую плёнку, пропадая из глаз, словно растворяясь. Редкий синий туман повис вокруг, как дымка.
— Все ко мне! — крикнул Виктор. — Прямой переход длится совсем недолго! Лучше быть вместе, а то снесёт чёрт-те куда!
Пончик первым поспешил на зов. Его обогнала Гли-Гли.
Быков отправился за нею, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не кинуться следом.
Последним двинулся Олег.
Шагая по палубе, он пересёк грань времён у фок-мачты, испытав лёгкий приступ дурноты, и обернулся.
Галиот уже выходил из-под арки на другую сторону скалы. Гиперплоскость, видимая как плёночка с переливами сиреневого света, оказалась за кормой «Синей чайки».
Флейт «Дельфин» виднелся размыто, его будто гнуло, вытягивало и плющило. Вот бушприт прорвал плёнку, показался фон Горн, скачущий и бешено машущий шпагой, а в следующую секунду и флейт, и незадачливый император пошли волнами, будто отражение в воде, и пропали.
Только синее море виднелось за аркой да пальмы на берегу. И ни одного корабля — ни вражеского, ни своего.
— Мы уже там или ещё здесь? — слабым голосом спросил Пончик.
— А вы оглянитесь! — гордо сказал Акимов. — Шикарно!
Сухов обернулся — и почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение — впереди, в каком-то кабельтове от них покачивался «Мисхор», старенькая яхта Быкова-старшего.
Кто-то оттуда уже махал руками, а от борта яхты отваливал гидроцикл.
— Господи, господи… — запричитал Пончик, не стесняясь выступивших слёз. — Неужто всё?!
