Бесприданница (СИ) - Лара Барох
Ну вот с этим я готова поспорить. Я знаете ли тоже не из субтропиков родом. Но на Урале у нас и картофель, и морковь, и лук, и капуста. Все успевало вырасти и созреть. А тепла, считай — три с половиной месяца на всё.
Мне от завода, в свое время, десять соток выделили. Дом поднимать некому, поэтому соседи помогли с сарайчиком маленьким, а остальную землю я чем только не засаживала. До следующего урожая нам с Сашенькой хватало. И на заготовки я большая мастерица. Варенье никогда не переводилось, огурцы соленые да капуста квашеная! Все умею готовить, ничего не пропадет в хозяйстве!
Я тут же повеселела от своих воспоминаний. Это неизвестность угнетает, а когда есть хоть какой-то план — тогда думать нечего. Бери и делай! Так у нас на заводе говорили.
— А управляющий у нас есть? Мне бы книги доходные посмотреть?
Правду люди говорят. Учись — в жизни все пригодится. И романы про попаданок я сейчас вспоминаю с теплом и благодарностью к авторам. Кладезь знаний! Остается только припомнить, как именно там развивались события.
— Так какой управляющий у твоего батюшки? Сам он всем занимался. Да и заниматься — то особо нечем было. Доходов, говорю же, не приносит деревня энта. Не зря она по бумагам как Старая Пустовка проходит — пустое место и есть. — Отмахнулась от моих вопросов Герд.
Так даже проще получится, вновь обрадовалась я про себя. Бумаги, они наверняка в кабинете хранится. По праву старшей дочери вызовусь их разобрать и узнаю положение дел. Только вот умею ли я читать?
На этот вопрос няня уверенно заявила, что матушка с нами со всеми сама занималась. Счету и грамоте мы обучены. Хоть и не приветствовал этого батюшка.
— Он ведь, как говорил: женщина должна детей рожать, да мужа ублажать! А что до грамоты — то ей ни к чему. Но матушка ваша, все же учила вас, ох и крепко они ругались оттого.
Вот здесь следует маме этого тела поклон отвесить. Надеюсь, что знания у меня остались от предыдущей хозяйки?
Рассказанное няней придало немного сил и уверенности в завтрашнем дне. Я попросила принести мне поесть и стала вспоминать. Отныне все необходимое должно храниться в моей голове. Нужно составить план действий и, главное — окончательно выздороветь.
— Няня! А сейчас на улице как? Лето или зима? — Остановила старушку своим вопросом у самой двери.
— Зимнее солнце уже летним меняется, а это значит, что весна скоро. Дни то долгими становятся! — Улыбнулась мне в ответ она.
Зимнее солнце? Это полярная ночь, что ли? Никогда не видела своими глазами. Только слышала, будто в северных широтах в летнее время ночью так же светло, как и днем. Ну ничего. Мне, по всей видимости, предстоит лично познакомиться с этим природным явлением в будущем.
Глава 5
Весь этот день я провела в обдумывании своего положения, и разговорах с няней. Она принесла мне поесть: густую рыбную похлебку и кусок чуть зачерствевшей лепешки, весь день поила заваренными травами, добавляя по чуть меда в напиток.
— Нашенские, собранные в нужное время, пей — в них вся сила! — Приговаривала она каждый раз, поднося к моим губам темную сладковато-терпкую жижу. А я и не спорила, пила, да на горшок бегала.
После еды, под убаюкивающий голос старушки, глаза сами собой закрылись, меня склонило в сон. Проснувшись, продолжила интересоваться новостями.
Няня рассказала, что матушка моя слегла после похорон. Смотрит в одну точку, ни с кем не разговаривает. А как получше ей становится — спрашивает, не вернулся ли с ярмарки муж. Плохие новости, ей бы о детях думать, перенести свое внимание на них, но видно сильно она была привязана к мужу. Фрея — младшая из сестер, все с ней рядом сидит. А Гулла тенью по дому ходит.
Одним словом, дом постепенно погружается во мрак и уныние. А это самое худшее. Обратно дорогу сложно найти. Люди теряют опору, им не за что зацепиться, никто их взбодрить не может. И чем дальше — тем хуже. Надо поскорее подниматься и начинать наводить порядок! Мне, одновременно, было и страшновато, и одолевал зуд любопытства: какой она окажется, эта новая жизнь? Справлюсь ли я?
На следующее утро я почувствовала бодрость в теле. Само собой разумеется, лучше бы полежать еще денек, да окрепнуть, но на моих плечах отныне семья и хозяйство. Поэтому некогда отлеживаться. Да и не я привыкла попусту в кровати лежать. Чуть полегче становилось — вперед, за работу. Всю прежнюю жизнь надеялась только на себя!
Попросила няню помочь мне одеться. Двигалась без резких движений, с перерывами, дожидаясь, когда мушки в глазах перестанут роиться. Ничего, привыкну ко всему и обязательно справлюсь.
Туалет, одежда, волосы. Волосы — особенно долго. Этакой красоты в прежней жизни у меня не было. Герд потратила на косу чуть не половину часа, приводя в порядок и бережно расчесывая густые пряди. И вот мы с няней осторожно спускаемся на кухню. Здесь за столом сидит Гулла, доедает серую, похожую на клейстер кашу. Рядом над своей порцией сидит Фрая.
— Доброе утро всем! — Улыбнулась с порога и села рядом со средней сестрой.
Фрая, младшая, мрачно кивнула мне, не ответив на улыбку и снова уткнулась в тарелку.
Средняя громко и пренебрежительно фыркнула на приветствие и отодвинулась чуть не на метр от меня.
Собственно, а чего я ожидала от нее? Разрушала всю жизнь наши с ней семейные отношения, а сейчас жду тепла и понимания? Не бывает такого! На восстановление мира потребуется долгое время и ангельское терпение. Я — старшая в семье, отныне являюсь для всех примером, поэтому мне первой протягивать “руку дружбы”.
— Гулла! Давай поедим, а после вместе пойдем папины бумаги разбирать? — Голосом сделала ударение на “вместе”.
— Ты не посмеешь! Только мама может читать папины бумаги! Ты — никто! — Со злобой она прямо выплюнула в меня слова.
Ух ты! Пожалуй, она меня искренне ненавидит. М-да, терпения мне потребуется больше, чем я ожидала.
— Ты же знаешь, в каком состоянии сейчас мама? Сможет ли она этим заняться? А в бумагах, возможно, содержится что-то важное. Мы прочитаем и расскажем ей. Вдруг ее это приободрит? Сама-то как думаешь? Если не согласна — предлагай свое. — И да, я попала “в яблочко”. Сестра никак не ожидала, что я дам ей волю, а не буду настаивать на своем. Она
