Элегия войны - Михаил Злобин
— Разумеется, Вайола, вы можете говорить всё, как есть, — глухо отозвался я, уже догадываясь, что она ответит.
— Вы поразительный человек, господин нор Адамастро. И мне безусловно льстит ваше внимание. Однако же я наслышана, какая слава о вас ходит.
— Какая же? — вскинул я бровь.
Милария гран Иземдор протяжно вздохнула и воззрилась на меня как на расшалившегося мальчишку.
— Вы ловелас, Ризант. И этим всё сказано. Очень многие юные девы покорились вашему напору и обольстительной внешности. Но потом лили горькие слёзы, когда вы воспользовались ими и исчезли. Но я не такая, как они. Я ищу в людях нечто большее, нежели приятную глазу оболочку. Прошу не обижаться на мою прямоту, но я не вижу вас в каком-либо ином статусе, кроме как приятельском. Вы же, я полагаю, планы имеете несколько другие. И поэтому я предостерегаю, экселенс, не убивайте моё вполне нейтральное впечатление о вас.
Устало прикрыв веки, я шумно выдохнул. Ну да, она права. По крайней мере, в той части, где коснулась прошлых похождений Риза. Я же упоминал, что у аристократии очень хорошая память? За последние три года я не закрутил ни единого романа, не задрал ни одной юбки, успел побывать на войне и в длительном плену у нелюдей. Там я умудрился не только выжить, но еще и благополучно сбежать. После я бескровно отодвинул от власти в доме мачеху с братом и привел свой род к финансовому процветанию, начав успешное дело. Но для многих в Клесдене я по-прежнему остаюсь пьяницей и бабником. Это пятно еще долго предстоит вытравливать со своей репутации. И с ним мне ничего не поделать.
— Вы правы, милария, ваши слова заставили меня о многом задуматься. Извините, что отнял время. Всего доброго.
Вайола взглянула на меня с оттенком удивления и, возможно, уважения. Похоже, она не ждала, что я так легко отступлюсь. Однако не уверен, что это прибавило мне очков в её глазах. О своем отношении высокородная высказалась весьма недвусмысленно.
— До свидания, Ризант. Выздоравливайте, — попрощалась девушка и затворила за собой дверь.
Я же откинулся на пышные подушки и задумчиво уставился в потолок. На тихий звук, раздавшийся в другой половине спальни, я даже не повернул головы. Не пошевелился я и тогда, когда плотные шторы с шорохом отрезали комнату от солнечного света.
— Ты устал, мой шаас? — засияла в темноте пара кроваво-алых огоньков.
— Немного, — не стал я отрицать.
Насшафа достала свои многочисленные мешочки со склянками и принялась заботливо обрабатывать мои стремительно заживающие раны. Ее женственные, но сильные пальцы безошибочно находили чувствительные точки на теле, после нажатия на которые мышцы напрягались, а потом наступал момент блаженного расслабления. Каких-то пять минут мне понадобилось, чтобы заплутать в тумане дремоты.
— Ты совсем не бережешь то, что даровано тебе богами, Риз-з, — вырвала меня из объятий подступающего сна реплика альбиноски.
— Что? — переспросил я.
— Твоя плоть, мой шаас. Ты очень небрежен с ней. Когда я увидела что сотворил с тобой этот… этот Лиас, то едва не отгрызла ему руку.
— Знаю, он мне первым делом на тебя нажаловался, — усмехнулся я. — Но ты же понимаешь, что это был мой приказ?
— Как ты мог пойти на такой рис-с-ск⁈ — нахмурилась в полутьме мордашка Насшафы.
— Так было нужно, — лаконично ответил я.
— Вы, люди, оч-чень странные! Я никогда не пойму ваших чудаковатых обычаев! — фыркнула абиссалийка.
— Зато у нас значительно веселее, чем в вашем улье, — упрямо буркнул я.
Альбиноска что-то заворчала на своем родном наречии, но лечебные процедуры не бросила. Вот уж кто и в самом деле будет меня принимать любым. Сколько бы метафорических скелетов не прописалось в моём шкафу, её это не отвратит от меня. Эх, даже иногда жаль, что мы представители разных видов и несовместимы на физиологическом уровне. Несмотря на общие внешние сходства, внутри у нас невероятно много различий. Успел я этот вопрос изучить. Кьерры, оказывается, и не живородящие вовсе. Они откладывают нечто среднее между личинками и яйцами, за которыми потом ухаживают рабочие улья, а верховный отец поддерживает своей магией. Поэтому привитая Насшафе привязанность ко мне — есть тупиковый путь. И он ни к чему хорошему её не приведёт.
Ну вот… теперь еще и над этим думать. Всё же мы несем ответственность за тех, кого приручили. И я с себя её снимать не намерен.
Глава 4
Вайола сидела в своем будуаре и уже длительное время задумчиво расчесывала густые золотистые локоны. Госпожа Иземдор размышляла, не была ли она слишком жесткой с юным нор Адамастро? Пристальные взгляды красавчика Ризанта она ловила на себе еще в самую первую их встречу. Поэтому ей пришлось высказать всё прямо, чтобы молодой глава Адамастро не страдал, когда рухнут построенные в его воображении воздушные замки. Вайола растоптала надежды парня слишком решительно, но сделала это нарочно. Так будет лучше для них обоих.
Но тут в воспоминаниях девушки возникла картина лежащего на просторном ложе раненного аристократа. Как же потускнел его пышущий огнём взор, когда она категорично отказалась даже выслушать парня. Как бы Ризант не затаил обиду за такое. Он ведь, практически, мальчишка. Пусть и с непростой судьбой. Но в груди-то у него пылает то самое молодецкое пламя, толкающее людей на необдуманные поступки. В его возрасте любой отказ может восприниматься излишне болезненно и трагично.
Эх, пожалуй, придется еще раз встретиться с ним, дабы принести извинения за резкость. Только осторожно, чтобы не подарить молодому человеку ложную надежду. Пусть семья Адамастро слаба и малочисленна. И вряд ли желтоглазый дворянин осмелится пакостить представительнице столь могущественного рода, как Иземдор. Но всё же какая-то тайна у юного Риза определённо есть. Уже один тот факт, что проведать его съехалась половина аристократической верхушки Клесдена, включая даже главу Мисхейв, говорит о многом. Да и господин Инриан явно имеет какие-то виды на экселенса Ризанта. На её памяти, деверь Вайолы мало кого так тепло зазывал посетить свое родовое гнёздышко.
Дверь в покои дворянки отворилась совершенно беззвучно, но она сразу же кожей
