Последний ранг - Анна Кондакова
Здания, деревья, редких людей…
А ведь в сумерках и при свете огней я не сразу заметил, что всё это действительно отличается от привычного. Кое-где появившиеся экипажи совсем не были похожи на те, что я знал. У них даже колёс не имелось, а выглядели они как летающие стеклянные кабины. На боках у каждой светились надписи «АЭ-Роптер» и номер машины.
Лошадей не было вообще.
Одежда прохожих, особенно женщин, была другой — платья без пышных юбок, а некоторые ходили в брюках, как мужчины, да и мелькающие вдалеке экраны с рекламой вдруг бросились в глаза, светящиеся буквы, непривычно высокие здания в дымке.
И снова големы. То тут, то там… скорее всего, с тем самым искусственным интеллектом. Они тоже куда-то спешили, будто по делам, как и люди.
Я ещё раз посмотрел на Эсфирь.
Та развела руками.
— Это Изборск, если ты забыл. Российская Империя. Ну так, на всякий случай. И генетических рас на Земле, как обычно, пять. И палео-государств в мире пять. И четыре нео-страны. И две базовые половины у планеты. И четвёртая магическая эпоха. Достаточно?
Я нахмурился ещё сильнее, потому что всегда жил в третьей магической эпохе, а официальных стран в мире насчитывалось сто восемьдесят и ни одной палео или нео. Ну и никаких двух базовых половин у планеты я не знаю. Да и рас всегда было четыре, а не пять.
И тут память Алексея в очередной раз пришла на помощь. Правда, от новой информации у меня чуть ноги не отказали.
Рас действительно было пять. Но совсем других. Алекс заучил это ещё с младших классов на уроках географии: люди, вейги, лювины, эмпиры и ка-хиды.
Что за бред? Где новые расы успели появиться?
«На Нео-стороне Земли», — ответила память Алекса.
Твою ж мать.
Я еле удержал на месте челюсть. Всё, что сказала Эсфирь и выдала мне память, не укладывалось в голове. Возможно, девчонка надо мной издевалась, да и память — тоже, однако многие детали просто кричали о том, что это не шутка.
Так, ладно.
Тогда спрошу самое главное.
— А что насчёт источника чистого магического эфира? Где бы пополнится?
Я отлично знал, что в Изборске такой источник есть.
Он значился под номером «380» и был самым крупным на Северо-Западе, хорошо оборудованным прямо на горе, которую было видно почти из любой точки города. Подзарядиться там можно было без труда, лишь бы ранг позволял, а также вместимость резерва и умение его удерживать.
Эсфирь уже без иронии глянула на меня.
— Алекс, что с тобой? Ты заболел?
Я быстро оглядел округу — никакой горы не увидел.
— Нет никакого источника, Алекс! — всплеснула руками Эсфирь, пристально за мной наблюдая. — Нет ни одного источника во всё мире! Как и чистого магического эфира!
Эсфирь толкнула меня ладонью, будто именно я виноват в том, что чистого эфира нет.
Но как такое вообще могло быть?
Источники всегда были неиссякаемыми и снабжали миллионы магов силой. А если источников нет и чистого эфира нет, то как магия продолжает работать?
Вопрос отразился на моей физиономии так явно, что Эсфирь опять закатила глаза.
— Это всё радонит, Алекс, — быстро пояснила она, видимо, окончательно уверившись, что я ударился головой. — Алхимики изобрели радонит. Как только источники исчезли все разом, и чистый эфир пропал, то маги на остатках сил создали химический эфир. Он называется радонит. В магазинах продается.
Своим ответом она будто ударила меня по голове.
Магическая сила продаётся… где? В магазинах?
В магазинах, мать их!
— Алекс, — забеспокоилась Эсфирь, — мне не нравится выражение твоего лица. Оно такое… немного ошеломлённое и злое.
Ещё бы.
Наверное, потому что я был ошеломлён и зол!
К тому же, получалось так, что Алексей Бринер — не просто мой родственник…
— А кем тебе приходится Гедеон Бринер? — в лоб спросил я. — Тот, который Коэд-Дин.
Она сняла очки и нервно протёрла их фартуком, после чего заговорила очень тихо:
— Гедеон Коэд-Дин Бринер приходится нам с тобой… — она начала загибать пальцы, — пра-прадедом.
Внешне я сохранил спокойствие, зато внутри всё напряглось до предела.
Я возродился в теле своего прямого потомка, через сто лет. А, значит, сейчас действительно тысяча девятьсот пятидесятый год, четвёртая магическая эпоха, а чистый эфир исчез из мира.
Но самое странное, что у меня не было детей, а значит — не могло быть и внуков, и пра-правнуков.
Но с другой стороны, находясь в теле Алексея, я ощущал, что имею с ним сильную связь, кровную и силовую. Он без сомнений был моим потомком, но… как? Я хоть и не был женат, но женщины нередко бывали в моей постели. Однако я бы точно знал, что одна из них подарит мне ребенка — понял бы прямо во время зачатия. Сидарх это чувствует сразу…
— У тебя такое лицо, будто ты мне не веришь, — поморщилась Эсфирь.
Затем сунула руку за ворот платья и вытащила сложенную вдвое маленькую фотокарточку.
— Вот. Это Гедеон Коэд-Дин Бринер, если ты вдруг забыл. Я его портрет храню, ты же знаешь. Мне его мама отдала. А ты его кольцо носишь с самого детства. Оно передалось тебе по наследству от отца.
Я взял фотографию, затёртую и помятую, но всё равно неплохо сохранившуюся.
На фото был изображён седой старик с короткой бородкой, спокойный и статный. На пальце его правой руки красовалось моё кольцо с крылатым котом, а на лбу я заметил Печать Блокады. Судя по красно-серебристому отливу краски, это была вечная Печать, на всю жизнь. А значит, что этого человека до конца дней лишили магии.
И ведь на фото действительно был я.
Гедеон Бринер.
