Язык до Китежа доведет - Дмитрий Хорунжий
Мечты мечтами, однако на сей раз довольствоваться пришлось общественным транспортом. Тащиться пешком по жаре, да ещё и с таким грузом, я не рискнул.
В полупустом салоне троллейбуса строгая бабушка-кондуктор беспощадно отобрала у меня последнюю мелочь, сунув взамен рваный талончик. Может, стоило расплатиться книгами? Хотя, судя по жёсткому взгляду и зверскому выражению лица, читать что-то кроме бесплатных газет бабуля вряд ли умела. Она и говорила-то с трудом.
Редкие пассажиры развлекали себя, вяло переругиваясь: как обычно, одним дуло, другие задыхались. Мне же удалось устроиться на свободной задней площадке под открытым люком и с относительным комфортом доехать до своей остановки.
Выйдя из троллейбуса, я поставил сумку на колёсики и неторопливо покатил её в сторону дома.
— Молодой человек! — Послышалось вдруг за спиной. — Молодой человек, подождите!
Сперва я даже не понял, что обращаются ко мне. Как-никак, четвёртый десяток разменял. Но, поскольку рядом больше никого подходящего не наблюдалось, оглянулся.
Меня, слегка прихрамывая, догонял незнакомый старик. Седобородый, носатый, в тёмных очках на пол-лица и светлой панаме. Его зелёный пиджак (и это в такую жару!..) распахнулся, открывая взору полосатую рубашку с бордовым галстуком-бабочкой. Дополняли картину потёртые голубые джинсы и начищенные до блеска туфли с пряжками. На редкость колоритный субъект!
— Да? — Вежливо вопросил я, останавливаясь.
— Это, случаем, не вы обронили? — Старичок показал мне какую-то книгу.
Томик карманного формата, в мягком переплёте и с забавной вороной на логотипе. Значит, наша продукция. Стивен Кинг, «Цикл Оборотня». В сумке таких штук пять лежало, брал сразу и себе, и друзьям-книголюбам.
— О, спасибо, кажется я. Точно, змейка на сумке разошлась, вот книжка и выпала. Хорошо, что только одна.
— Скажите… — старичок вдруг замялся. — А вы не могли бы мне её уступить? Разумеется, не бесплатно!
— Да пожалуйста! У меня ещё есть, — махнул рукой я. — А вы исключительно Кингом интересуетесь?
— Ну, как вам сказать… Я вообще много читаю. Раньше больше классикой увлекался, а сейчас, как говорит молодёжь, «подсел» на ужасы, фэнтези и научную фантастику. Собрал неплохую домашнюю библиотеку, но «Цикла оборотня» в ней, увы, пока нет. Давно хотел купить, но книги этого издательства почему-то резко исчезли из продажи… А жаль, цена и качество меня вполне устраивали, — Он стащил с крупного носа очки и вытер вспотевшее лицо чистым белым платочком.
Приглядевшись, я вдруг с удивлением понял, что незнакомый старичок очень даже знакомый!
— Михаил Семёныч, а вы меня не узнаёте? Мы были соседями по даче. Давно, правда… Помните, красный кирпичный домик с флюгером-вертушкой на крыше?
Он подслеповато поморгал глазами, прищурился и, наконец, довольно улыбнулся.
— Арсений Берендеев! Арсен-царевич! Да, узнаю, узнаю. Правда, ты изменился, немножко рас… подрос, возмужал.
— Ещё бы, — хмыкнул я, погладив отросшую бороду, — Столько лет прошло.
— Да уж, лет пятнадцать или двадцать.
Ничего себе! Как летит время…
Когда-то у нашей семьи был в пригороде скромный дачный домик с маленьким садиком и огородом в шесть соток. Там отдыхали и трудились каждое лето. Михаил Семёнович Муромский владел соседним участком, и в своё время мы довольно часто виделись. Тогда он дружил с моими родителями, а я — с его племянницей Олей, так что не один вечер сиживали за общим столом.
Дядя Миша (а для соседей — просто Семёныч) — человек добрый и неимоверно интересный. В то далёкое время он очень любил возиться с детьми. Специально для них соорудил на лесной опушке просторную беседку из дикого винограда, вкопал столик с лавочками и принёс старинный самовар — большой, блестящий, весь в медалях. Детвора со всего садово-дачного кооператива сбегалась туда по вечерам, чтобы при свете старенького керосинового фонаря послушать дяди Мишины сказки и жизненные истории, прихлёбывая ароматный чай на травах. Я и сам не раз пропадал там до глубокой ночи, возвращаясь домой перед самым рассветом. Кажется, именно с тех пор у меня и осталась любовь к интересным историям, травяным чаям и дровяным самоварам.
— Как здоровье родителей? — голос старого знакомого прервал поток моих воспоминаний.
— Спасибо, неплохо. Вышли на пенсию, купили небольшую хатку в селе, привели в порядок, и теперь с весны до осени зависают там. Рядом и лесок, и ставок с карасями. Грибы, рыбалка, свежая зелень и овощи со своего огорода. Что ещё человеку для счастья нужно? Заодно и консервацию на зиму делают.
— Вот и правильно! Молодцы! Всю жизнь работе посвятили, пора бы и для себя пожить. А ты сам-то как? Семья, жена, дети есть? Порадовал своих внуками?
— Эх, Михаил Семёныч, не травите душу! — Горько скривился я. — Сейчас, чтобы найти свою царевну, нужно сотню лягушек перецеловать. Да и то, не факт ещё, что найдёшь.
— Поверь, всегда так было, — усмехнулся Муромский, поправив панаму. — Мне моя жена на первом свидании вообще бабой ягой показалась, чуть не сбежал… Да, кстати, о царевнах. Ты Оленьку мою помнишь? — Я утвердительно кивнул. — Не так давно в гости приезжала. В мае, кажется. Вытащила меня за город, на речку, подышать воздухом и послушать соловьёв с лягушками. Детство вспоминала, дачу. И ваши с ней приключения.
Оля. Смешная худенькая девчонка с большими сине-зелёными глазами и копною непослушных золотисто-рыжих волос. Родители частенько «сплавляли» её к дяде на лето. Поскольку Семёныч не мог всё своё время уделять непоседливому ребёнку, шефство над маленькой соседкой взял я. А познакомились мы довольно оригинально: она нашла потерянную стрелу от моего самодельного лука. Пришла к нам во двор и с порога заявила, что теперь мы должны пожениться, как в сказке. Взрослых это порядком повеселило. С тех пор в посёлке меня и прозвали Арсеном-царевичем, а Олю — Царевной-лягушкой.
— Надо же, она до сих пор меня не забыла?
— Конечно, нет! — Старичок рассмеялся. — Ведь кому-кому, а тебе от неё доставалось больше всех!
— Ой… Это точно, — поддержал я его. — Ещё как доставалось! Не ребёнок, а ходячее «стихийное бедствие».
Оля, хоть и казалась скромным златоволосым ангелочком, умудрялась постоянно влипать в истории. То в лес пойдёт и заблудится, то в заброшенный погреб провалится, а то, как
