Шофер. Назад в СССР. Том 2 - Артём Март
— Пойдем уж работать! Хватит слушать энти их шутейки, — опасливо косясь на меня, сказал долговязый.
Троица потопала к тракторам. Ускорила шаг, как только увидела, что к нам идет завтоком.
— Чего у вас тут творится? — Сприсил он, осматривая задний мост казачковского газона и эстакаду.
— Да вот, — замялся Казачок, — что-то незадача вышла. Промазал малость.
— Хорошо что цело все, — сказал Пётр Герасимович, — а вот пшено придется тебе, Гена замести в яму.
Казачок вздохнул.
— Вы б хоть кого к нему приставили, — сказал я, — кто помог ему на эстакаду попасть. Сзади посигналил, куда рулить.
— Да некогда мне тут со всеми нянчится, — нахмурил брови завтоком, — у меня еще в конторе учетные документы надо готовить к началу страды. Еще и с колхозу комиссии наседают, как взбесились. То то им не так, то это. Вот, — завтоком поднял глаза к заву, — в этом году вытребовал я в колхозе новый сепаратор на зав. Старый уж свое открутил. Петрович его запарился починять. Так я бился за него, за этот сепаратор год почти! Только потом в колхозе признали, что он надобен. И вот, теперь еще и за него мне душу трепют.
— А чего треплют-то? — Спросил я.
— Да вот, — вздохнул завтоком, — мол, модель им не такая. Мол, дорого купил на заводе. Надо было дешевше брать. Другой, послобее. А с нашими объемами зерновых послабее нам не годится. В общем, — махнул он рукой, — не до вас мне!
— Ладно, дядь Петь, — пожал я плечами, — иди. Делай свои дела. Мы тут сами справимся.
Завтоком поворчал еще намного себе под нос. Снова оглядел задний мост Генкиного газона и пошел в контору.
— Ладно, — сказал я, — давай, Казачок, — прыгай в газон, а я тебе посигналю, как заезжать на эстакаду.
Казачок помялся. Посмотрел на меня так, будто хочет чего-то сказать, но стесняется.
— Ну чего ты как воды в рот набрал? Говори уж, что тебе не так?
— Да я подумал, Игорь, — сказал он неуверенно, — можно я тебя попрошу, чтобы ты заместо меня машину разгрузил. А я потом попрошусь у завтока на другие работы. Потому как на зав заехать у меня совсем никак не получается. Одна морока!
— Э-э-э нет, дружок, — покачал я головой, — на меня ты дела свои не переложишь. Учись, давай сам. Я только помочь могу.
Казачок смущенно опустил глаза. Потер загоревшую шею.
— Рано или поздно тебе все равно придется на него влезать, — указал я на зав, — некуда не убежишь. Так что давай, учись. Правильно тебя Герасемыч сюда определил.
Мы услышали машину. Выглянув из-за казачковского газона, увидели, как едет к нам полный зерна Титок.
— Ну? Чего вы там встали-то? — Высунулся он из окна, — мне тоже сюда надо! Пропустите?
— Погоди, Титок! — Крикнул я, — щас Казачка разгрузим, и твоя очередь будет.
— Дак он тут уже час разгружается!
— Ниче-ниче! Щас все скорее пойдет! — Я глянул на Казачка, — ну че ты? Лезай в кабину. Ща будем выгружаться.
Казачок вздохнул, но в кабину полез.
Я стал с его водительской стороны так, чтобы Генка мог видеть меня в зеркало заднего вида. Стал ему подавать сигналы голосом да руками:
— Вот так! Руля провей! Провей руля, говорю! Стоп! Выравнивай! Колеса выравнивай! Ага! Молодца!
От трудного на малом ходу руля Казачок снова вспотел. То и дело высовывал свою голову из окошка, чтобы заглянуть назад.
— Давай! Давай пошел! — Крикнул я и Казачок дал газу.
Двигатель заревел. Машина покатилась задним ходом. Под большими спаренными колесами ее заднего моста захрустел под слоем зерна гравий. Зад машины подпрыгнул, когда она вскарабкалась на ступеньку эстакады.
— Давай еще! — Крикнул я, когда Казачок снова высунулся из машины, — ровно идешь! Смело назад!
Двигатель загудел еще натужнее и машина быстро взобралась на направляющие дорожки эстакады. Кузов гулко лязгнул об уголок-ограничитель.
Натянув стояночный тормоз, Казачок выбрался из машины.
— Ты гляди! Смог-таки! — Крикнул он, любуясь газоном, задравшим задний борт кверху.
— И не так сложно, да? — Посмотрел я на парня с улыбкой.
— Сначала было сложно. Но вот, с твоей помощью, гораздо легче!
— Пустяки, — сказал я, — в первый раз всем сложно. Ну давай, выгружайся.
Казачок кивнул и побежал к эстакаде. Дернув специальный рычаг, открыл задний борт. А потом вернулся к кабине.
Двигатель газона взревел на тон выше, когда Казачок принялся поднимать кузов. Захрустела коробка отбора мощности. Кузов медленно пошел вверх, обнажая блестящий гидравлический шток. С шуршанием, подняв пыль, зерно посыпалось в завальную яму.
Когда кузов опустился и грюкнул о раму машины, Казачок согнал газон с эстакады. Подъехал ко мне боком.
— Спасибо, Игорь! — Крикнул он.
— А заметать кто будет?! — Заорал механик с верха зава, — Метла вон там! Под бункером!
Я рассмеялся, а Казачок, растерянно улыбаясь, выпрыгнул из машины и пошел за метлой.
— Ну я сегодня не дождусь! — Закричал Титок, видя, как за ним подъехала еще одна груженая машина, — ей бо, не дождусь!
Когда Казачок отъехал, увидел я, как стоят у своих заведенных тракторов трое парней, с кем была у нас перепалка и наблюдают.
Внезапно белобрысый плюнул себе под сапоги и забрался в трактор. Потом пошел и длинный. Только худой остался курить под задним высоким тракторным колесом.
Двигатель трактора белобрысого зарычал. Он принялся сдавать назад, почему-то не опустив свой задранный ковш.
Я даже и рта раскрыть не успел, как раздался жуткий грохот и хруст стекла. Худой аж подскочил под колесом, и юркнул в сторону. Опомнившись, стал глядеть с изумленным видом, что же произошло. Стянул, как завороженный, с головы кепку.
Белобрысый, обернувшись, отъехал недостаточно далеко, прежде чем уйти в поворот задним ходом. Ну и со всего размаха угодил поднятым ковшом в кабину соседнему трактору. Напрочь снес он дверь, погнул раму. Высыпались задние и боковые стекла. По ветровому побежала широкая паутина трещин.
— Ты чего творишь, Игнат! — Кричал худощавый, — гляди, куда едешь!
Он выбежал перед трактором белобрысого и разразился жутким матом. Белобрысый и долговязый выбрались из своих машин.
Вся тройка трактористов стала о чем-то переговариваться. Я видел, как растерянный Игнат чесал голову и разводил руками. Бросал в мою сторону озадаченные взгляды.
— Чего тут еще стряслось! — Заорал завтоком, выбегая на двор, — да елки-палки!
В конце концов подбитый трактор был все же на ходу, и худощавый угнал его обратно на станцию. Остальную работу трактористов решили не останавливать. Все же старада нагоняла нас с каждым днем.
Завтоком переставил меня на новый амбар, довозить пшеницу. Нагружал меня не трактор с этой троицы, а другой, за рулем которого сидел тот самый тракторист, которого я когда-то обдал водой.
Сегодня он был трезв, сер и хмур как туча. Безрадостно, отмыкая припухшие от бессонницы глаза, крутил он свой
