Авиатор: назад в СССР 3 - Михаил Дорин
— Как вы прошли? — удивилась она, разнося всем чай, который она вскипятила в небольшом самоваре.
— Просто вежливо попросили, — сказал я. — Ну, и тортом «Ленинградским» придавили.
— Тут вы угадали. Наша Галя очень любит этот продукт кондитеров, — сказала Ирина.
— Она, похоже, не только тортики любит, — посмеялся Тёма, намекая на крупное телосложение постовой медсестры.
— А вам только стройненьких подавай! — воскликнула девушка. — Это хорошо, что вы Валентиныча не привели ещё.
Я чуть не обжёгся от неожиданности. Мне уже не хотелось слышать, почему ставка на обаяние Новикова была ошибочной.
— А что не так с Валентинычем? — спросил Костя, чуть не выронив кружку из рук.
— У них с Галей странные отношения. Он иногда приходит, чай они пьют, могут и вина. А потом вдруг вспоминается, что Новиков женат и супруга у него тоже работает в больнице. А вы чего замолчали?
— Да всё хорошо, Ирина Сергеевна, — сказал я, переглядываясь с парнями. — А почему нам не говорили о состоянии Николаевича?
— Это я сказал, чтоб никто не знал, — проговорил Нестеров. — Ты ж видел следы психов моих. Да и пугать не хотелось. На глазах же у всех курсантов произошло. Я за Тёмыча переживал больше. А он оказался крепче. Да, Рыжов?
Артём лишь молча кивнул. Не крепче он оказался, а просто не думал о последствиях.
— Он нам сказал, что всё на автомате делал. Глаза даже закрыл, — сказал Макс.
— Значит, хорошо запоминал на тренаже по вынужденному покиданию. Так, нам пора товарищи, — объявил я. — Ещё в училище идти.
— Серый, погоди, а как же В… сопровождающий наш? — спросил Артём.
Ну, вот что за олень! Проговорился насчёт Валентиновича. Когда мозгов нет, от таких стрессовых ситуаций как катапультирование проще отходить наверное.
— Вы издеваетесь? Немедленно уводите его отсюда. Его супруга сегодня в столовой на смене, а сейчас…
В коридоре раздался женский крик, и звук разбивающегося стекла. Неуверенный голос Валентиновича перемешался со звуками падающей железной посуды.
— Сволота! Алкаш! Бабник! — кричала на красавца Новикова женщина схожей комплекции с Галиной, когда мы выглянули из палаты.
— Зинуля, холодное оружие убери! — защищался от ударов половником Валентинович, накидывая на себя пиджак и выбегая из ординаторской.
На его пути возникло препятствие в виде тележки с ужином для пациентов. Преодолеть удалось только перевернув её со всеми кашами и запеканками.
— Зина, это не то, что ты подумала, — пыталась оправдаться Галя, которую повариха дергала за волосы.
— Я вам покажу, голубки!
В понедельник на построении Новиков был молчалив и слегка помят. Видимых увечий на лице не присутствовало, но за спину и плечо наш командир звена постоянно держался.
Как потом выяснилось, казус Валентиновича был в неправильном расчёте графика его супруги. Ожидалось, что в тот день она будет на даче, но кто-то из сотрудниц заболел, и Зинаиде Новиковой пришлось, прям с грядок бежать, спасать от голодной смерти весь госпиталь.
— Главное, что живой. Тётя Зина, судя по всему, его не сильно отругала дома, — предположил Артём, когда мы пешим ходом отрабатывали экзаменационный полёт на спортгородке.
— Половник — страшнейшее оружие в руках женщины. Ну, а Валентиныч, оказывается, тот ещё кобель! — сказал я.
Отстранённо держался Костян, сидевший на скамье. Так он и не отошёл от увиденного.
— Может ему с Майоровой поговорить? — предложил Артём. — Она же психолог.
— Лена уже предлагала, — сказал Макс. — Я ей рассказал про состояние Кости и его эмоции, но он отказывается идти к ней. Боится, что от полётов отстранят, а потом и спишут.
— Он в таком состоянии может нормально и не слетать. Да и к Майоровой ему все равно придется идти перед полётом, раз она знает о его проблеме, то не допустит. И не потому что она вредная, а для его же безопасности, — предположил я. — Разговаривали с ним?
— Костян уходит от разговора на эту тему. Начинает сразу про свою Зою говорить, и как ему с ней хорошо.
Почему-то, я думал, что встреча с Николаевичем и получение объективной информации о его здоровье, позволит Бардину успокоиться. Этот поход только усугубил его состояние и страх перед вылетом. Не раз я замечал, что он не спит ночью, в столовой не может ровно держать приборы и совершенно отстраняется от нас. Нужен был кто-то, кто сможет привести его в порядок. С этим вопросом я решил отправиться вместе с Максом к нашей Леночке Петровне.
В своём кабинете, который находился в санчасти училища, она как раз проводила приём по личным обращениям курсантов. Мы предварительно заглянули к ней, чтобы удостовериться в наличии там посетителя. И я заметил, насколько это возмутило Макса.
— Ты чего? Это её работа. Не увольняться же ей теперь? — спросил я, когда Макс ходил взад-вперёд передо мной в ожидании вызова в кабинет.
— Ты видел его? Это же Королёв. Отличник с 4 курса. Пловец, ударник и всё такое. Он специально ходит к ней. Я уже заметил, что он частенько здесь. Подкатывает к моей Леночке…
— Ух, ты! А вы собственник я смотрю, Максим. У вас проблемы личного характера. Хотите об этом поговорить? — сделал я умный вид, будто веду приём как врач.
— Не смешно, Родя! — рыкнул Макс. — Я каждый раз, когда его вижу, сломать хочу пополам…
После такой угрозы из кабинета появился тот самый Королёв. Высокий, статный, плечистый, без единого прыщика на лице, белозубая улыбка, как у Тома Круза. У меня было ощущение, что передо мной прототип Мэверика из «Топ Гана».
— Да, сударыня. Вы сегодня замечательно выглядите. Рад, что наша беседа прошла в хорошем ключе, — сказал Королёв, закрывая дверь.
— Свободно? — спросил я.
— Да. О, а ты Родин? — поинтересовался Королёв. — Тебе говорили на кафедре физо, что скоро соревнования по плаванию?
— Да, но сначала училищные. Вроде как отбор будет в сборную.
— Неа, это так для вида. Сборников привлекать не будут. Мы только рядом стоять будем. С кем там соревноваться? Вон с ним что ли? — кивнул он в сторону Макса. — А ты чего пришёл? На красивую девушку поглядеть? Не заглядывайся, чернявый. У меня планы на неё. Давай, Родин. В бассейне встретимся, — сказал Королёв, хлопнув меня по плечу.
Как только мачо скрылся за углом коридора, Макс разжал кулаки и выдохнул.
— Утопи его там незаметно, Серый. Бесит он меня, — сказал Макс.
Цветовая гамма стен кабинета психолога являлась сочетанием бледно-бежевых тонов. Помещение просторное, для того, чтобы посетителям было комфортно и их ничего не стесняло при общении с Майоровой. Большой мягкий диван, небольшая «чайная» зона в виде столика с необходимым
