Роман Злотников - Сердце Башни
– Эй, Игануб, это я – барон Даклеви, открывайте уже! – раздраженно взвизгнул он. – Вот ни за что не поверю, что твои псы не заметили нас еще при подъезде.
Но ворота оставались закрытыми. Тип некоторое время подождал. А затем вытащил кинжал и раздраженно заколотил в ворота его рукояткой.
– Ну, открывайте же, раздери вас Владетель! Я прибыл по велению короля.
После этих слов за воротами послышался негромкий лязг, и створка вделанной в ворота калитки чуть-чуть отошла в сторону. Барон недоуменно уставился на приоткрывшуюся калитку, после чего побагровел и возмущенно вскричал:
– Вы что там, с ума сошли? Я что, должен слезать с коня и протискиваться в эту вашу щелку? А ну немедленно откройте ворота!
– Приказ Черного барона, – негромко прогудели из-за калитки.
Эти слова оказали на его милость барона Даклеви просто волшебное воздействие. Он мгновенно заткнулся и поспешно соскочил с седла, всего лишь пробурчав под нос:
– Да тише вы, не орите! Не дай Владетель, кто услышит… – после чего нырнул в калитку.
– Хм, а где Игануб? – озадаченно спросил он Гаруза, одетого в комбинезон баронских выкормышей и накинувшего на голову пристегнутый к нему глубокий капюшон, который встретил его за калиткой, когда они прошли через темную арку ворот и вышли на освещенный солнцем двор.
– С караваном ушел, ваша милость, – отозвался Гаруз, с крайне предупредительным видом следуя справа от высокопоставленного посетителя, чтобы контролировать его ведущую руку. Ибо кто знает, какие дурные мысли могут прийти в столь гордую и высокопоставленную башку?
– А барон Гуглеб, значит, пока еще здесь, – Даклеви покачал головой. – Неосмотрительно, неосмотрительно… Его ищут по всему королевству, – барон изобразил на лице неодобрительную мину, но ее почти сразу же сменило выражение предвкушения.
– Эй, как там тебя, а игрушки господина барона тоже здесь?
Гаруз неопределенно хмыкнул.
– Надо будет попросить господина барона, позабавиться, – мечтательно произнес Даклеви, ныряя в низкую дверку, ведущую в подземную галерею, к камерам.
– А девочки там есть? – нетерпеливо поинтересовался он, спускаясь по узкой винтовой лестнице. И доверительно сообщил: – Люблю развлекаться с девочками. Лет до десяти. Они все такие… такие нежные, худенькие, голоски звонкие и так визжат… – барон аж причмокнул от удовольствия. – И косточки совсем тоненькие. Хрустят, м‑м-м‑м…
Гаруз, уж на что привычный ко всякому, и то почувствовал, что у него к горлу комок подкатывает. Едва сдержался от того, чтобы развернуться и ухватить этого… это… это смердящее дерьмо за его цыплячую шейку. Но сдержался-таки – пока делать это было рано.
Спустившись в подземелье, Гаруз повернул направо и двинулся вдоль длинного ряда камер, закрытых добротными дверями. Барон несколько приотстал и принялся старательно вслушиваться, похоже, пытаясь распознать, за какой из дверей находятся так лакомые для него девочки. А затем, так и не поняв этого, поскольку из-за дверей не доносилось ни звука, остановился и шагнул к ближайшей двери, протянув руку к маленькому зарешеченному окошку, через которое надзиратель обычно приглядывал за заключенными, в настоящий момент закрытому небольшой сдвижной створкой. В принципе, в том, что он заглянет в камеру, ничего особенного не было – ну может ж в тюремном блоке быть одна-две пустых камеры, не так ли? Но Гаруз решил не множить лишние вопросы и остановил барона Даклеви легким покашливанием и сиплым напоминанием:
– Вас ждут.
– Э-э, барону уже доложили о моем приезде? – несколько озадаченно спросил Даклеви, остановив руку всего в паре пальцев от задвижки окошка.
– Да, как только заметили, – кивнул Гаруз, чувствуя, что это нарочитое сипение, которое он тут изображал, чтобы скрыть собственный голос, уже начинает драть горло. И не то чтобы в настоящий момент это было непременно необходимо, просто он привык делать это всякий раз, когда сталкивался с посторонними. Чем меньше они будут знать о тебе правды – тем лучше.
– А, ну да, конечно, – согласно кивнул барон и, забыв о камере, торопливо двинулся вперед, безошибочно направляясь прямо к камере пыток, и тем самым давая понять, что он здесь отнюдь не впервые. Впрочем, к настоящему моменту никаких сомнений в этом у Гаруза уже не осталось.
Барон подошел к пыточной и резко врезал по незакрытой двери кулаком, отчего она со скрипом распахнулась. Даклеви вздрогнул и оторопело уставился на распахнувшуюся дверь, после чего на его лице внезапно нарисовалась тревога. Развернувшись к Гарузу, он подозрительно произнес:
– Кто ты такой? И где Даыб? – спросил он, одновременно хватаясь руками за ножны и рукоять ангилота. Но было уже поздно: Гаруз уже стоял вплотную к барону, а лезвия его кинжалов упирались в горло и печень насийца.
– Рот закрыл и быстро вошел внутрь, – просипел он, встав сбоку, так чтобы его лицо по-прежнему невозможно было разглядеть.
– Э-вэ… – испуганно проблеял барон, опасаясь издать звук чуть громче, поскольку лезвие одного из кинжалов, приставленное к горлу, явно ограничило его возможности напрячь голосовые связки. Но Гаруз не стал рассусоливать, а просто втолкнул Даклеви внутрь пыточной.
– Добрый день, барон.
Услышав этот голос, Даклеви дернулся и взвизгнул. Впрочем, второе действие он произвел потому, что в тот момент, когда дернулся, кинжал порезал ему кожу на шее. Голос же, между тем, продолжил:
– Рад вас видеть. Похоже вы здесь не впервые.
– Й‑а-а‑а… нет, что вы! Я здесь… я случайно.
– Вот как? А откуда тогда вы так хорошо знаете здешних обитателей? По именам.
Барон испуганно сглотнул, но потом все-таки сделал еще одну попытку отвести от себя подозрения.
– Ну‑у‑у… просто… это… эти… они преступники. Да, они – преступники. Подручные Черного ба… покойного барона Гуглеба. А… м‑м‑м… всем было известно, что этот старый замок… Короче, я решил…
– Да, покойный, конечно, был очень неосмотрительным, – холодно усмехнулся Грон, сидевший на табурете, рядом с давно пропитавшимся кровью пыточным щитом. – В первую очередь потому, что доверился таким, как вы.
– Да как вы… – с ярко демонстрируемым возмущением начал барон Даклеви, но тут же заткнулся, почувствовав впившееся ему в шею лезвие кинжала. Грон вздохнул.
– Что ж, барон не хочет быть с нами честным и откровенным. Тогда воспользуемся любезностью барона Гуглеба, оборудовавшего здесь столь удобное место для допросов… – и он кивнул Гарузу.
Спустя пять минут барон Даклеви был привязан к пыточному щиту, и Гаруз принялся сноровисто срезать с него одежду и обувь. В принципе, барона можно было и банально раздеть до того, как подвесить на щит, но исполняемый ритуал действовал на будущую жертву заметно более устрашающе.
Впрочем, как-то особенно сильно воздействовать на барона не пришлось. Этот сморчок оказался отличным подтверждением того факта, что те, кто очень любит мучить других, сами страшно боятся боли. Так что Гарузу оказалось достаточно только один раз приложить к гениталиям барона Даклеви раскаленный прут, чтобы он тут же завизжал, что готов все рассказать. Ну, прям все-все-все…
Полученная тогда от барона Даклеви информация позволила не только окончательно убедиться, что Черный барон жив, и практически безболезненно отстранить от власти этого ублюдка Гаделя III, но и отыскать довольно много «закладок», которые барон Гуглеб оставил в Насии. Причем эти «закладки» оказались весьма разнообразными и состояли как из различных тайников и схронов с деньгами, драгоценностями и вещами, так и из… людей. Причем людей очень разных – от затаившихся выкормышей Либвэ, надевших на себя личины простых крестьян, ремесленников и стражников, до вполне обычных торговцев, содержателей трактиров и таверн, либо капитанов каботажных судов, которые вроде как никогда не имели никакого отношения к барону Гуглебу. Но при этом однажды совершили нечто такое, что позволило Черному барону подцепить их на крючок. Хотя бы на маленький…
Большинство обычных людей считает, что всякие мелкие грешки не несут в себе никакой лишней опасности. Ну, подумаешь – слегка соврал, чтобы избежать мелкого и нудного скандала, потратил немножко не своих денег, умолчал о некоем пустяке, чтобы выглядеть лучше в глазах родителей, девушки, начальника, сослуживцев… ну кому от этого хуже-то? Хм… кому-то хуже? Ну, так они сами виноваты. Не мы такие – жизнь такая. Кто в жизни без греха-то?
И для многих эти мерзкие, но мелкие поступки действительно частенько обходятся без особенных последствий. Ну не считать же за такие уж серьезные последствия то, что ты позволил себе стать лжецом. Все же так живут. Разве нет?.. Ой, да ладно – нет безгрешных людей, не-ет. А если есть – так только лохи или уроды какие-нибудь. И что на них равняться что ли?.. Но если тебе в жизни не повезет, и ты чем-то заинтересуешь «ловца», создающего свою тайную сеть, то эти мелкие грешки окажутся именно тем самым «крючком», на который тебя и подсекут.
