Наномашины, Демон-Принц! Том 8 - Николай Николаевич Новиков
Я выдыхаю.
Нет, всё. Хватит. Моё терпение окончательно иссякло. Я просто выскажу то, что хотят сказать все.
— Катя, — поднимаю на неё уставшие, полные безразличия глаза, — Иди. На…
Я не успел договорить.
Суви разворачивается, делает шаг и со всего размаха пробивает ей в челюсть.
БАХ!
Катю сносит с места. Она отлетает как тряпичная кукла, абсолютно безвольно, далеко и быстро. Девичье тело с грохотом падает на пол и скользит ещё метр, останавливаясь посреди класса.
Все застыли. Замерли. Никто даже не понял, что произошло.
Даже я, повидавший многое — на такое среагировать не в состоянии.
«… что?».
Катю. Ударили.
— Ой! — Суви ахнула и приложила ладошку ко рту, — Не думала, что ты такая лёгкая! Прости. Но ты заслужила. Мальчики тебя не могут тронуть, а я могу.
Катя, пролежавшая секунду, на удивление не потеряла сознание, а лишь приподнялась на локте и с широкими от шока глазами посмотрела на кореянку. Затем она медленно коснулась челюсти. Её кожа сильно покраснела, но при этом рука не дрожала, а дыхание было почти ровным. Это не нанесло ей критического урона, это… её абсолютно шокировало.
Никто её до этого не бил.
Никто и никогда не давал ей физического отпора.
Катя вновь поднимает глаза на Суви и начинает медленно вставать. Её изумрудные глаза замерцали, а я ощутил отчётливый аромат магии — озон, земля и гарь.
— Ой… ой-ой, пробуждённая! — Суви сразу же поняла.
— Ты… наглая тварь… — её голос начал меняться, — Тебе конец… тебе конец!
Она выставляет руку, из-под её пиджачка вылетает Миреска, а из-под ног пошла волна шипастых чёрных корней, взбивающих деревянный пол! И всё это двигалось прямо на Суви которая, судя по всему, ни черта не пробуждённая!
Нет, всё. Хватит.
Я делаю шаг.
«Акселерация!», — замедляю время.
У меня не было адреналина, сильного Гнева и других усилений. Время для меня шло как обычно, скорость реакции не разогнана. А фея чёртовски юркая и летает зигзагом!
Но с акселерацией я всё прекрасно вижу.
Я резко выставлю руку и ловлю Миреску, сжимая её мелкое тельце, попутно вставая между Катей и Суви!
— Миша! — крикнула Катя и, сжав кулак, останавливает корни прямо перед моими ногами!
— Отпусти… отпусти! — запищала феечка…
Чувствую, как Миреска дёргается, а рука жжётся, будто я держу раскалённый стержень… к жару которого у меня уже есть адаптация.
— Довольно, — сказал я.
— Отпусти, поганый урод! — пищала фея, — Как ты смеешь…
Скажи.
Твари.
Заткнуться.
— Я. Сказал. Довольно. Мелкая тварь, — несмотря на боль, сжимаю Миреску ещё сильнее.
Фея тут же замерла, ощущая как под моей кожей зарождается некротика, а растущая от Гнева сила начинает сдавливать её кости.
А училка стоит. Грёбанное правило грёбанного эксперимента! Я ведь знаю, что она пробуждённая и может их раскидать за секунду! Я читал её дело! Но у неё буквально приказ — вмешаться ПОСЛЕ первого магического удара!
— Миша… — прошептала Катя, — Почему… да почему ты за неё⁈ Почему⁈ Почему⁈
Суви держалась за моей спиной. Перепугалась. Ещё бы — боевую магию на неё пустили. И за что? За самозащиту.
Со мной так делали десятки раз. И все десятки раз я ненавидел таких людей.
И вот… так делает Катя.
— Я… я здесь была с первого дня, — её голос задрожал, — Я. Я! Ты на моей стороне должен быть! МОЕЙ! Я даже ведь сегодня… решилась…
— Да потому что ты тварь, Катя. И я устал себя убеждать, что это не так, — выдыхаю, отпуская Миреску.
Катя застыла. Её покрасневшая челюсть перестала дрожать. Казалось, будто и сердце у неё биться тоже перестало. Будто весь мир остановится.
Я ведь и её с пелёнок знаю. Я помню, как её на руках ещё таскали.
И такой я вижу Катю впервые. Опустошённой.
Не знаю, что ещё сказать. Просто не знаю. Да и не хочу мозг ломать. Я лишь вздыхаю, качаю головой и разворачиваюсь на выход.
— Пошли, Суви. Сразу к директору — всё равно вызовут.
— Угу… — кивнула она.
Девочка развернулась, сделала пару шагов и, прежде чем выйти из кабинета, на секунду остановилась, слегка поворачиваясь на Катю.
— А ведь мы могли дружить…
И, вздохнув, она идёт за мной — прямиком к директору.
На следующий день в школу Катя не явилась. И на второй. Как и на пятый.
Как и на седьмой.
* * *
Неделю спустя. Поместье Синициных.
Мама не знала, что делать. Она стояла под дверью, и уже седьмой день подряд пытаясь хоть как-то достучаться до дочери.
— Катенька. Ну открой!
Ответа не было. Как и всю неделю подряд.
Её дочь ни с кем не говорит, не учится, не занимается спортом. А ест она только раз в день — ночью, когда все уже ложатся спать, она спускается на кухню побираться чем осталось, чтобы просто утолить голод. Это же единственный раз, когда она выходит из комнаты.
Вот уже неделю Катя просто лежит на кровати. И что с этим делать… её мама совершенно не знает.
Как только она узнала о произошедшем — она была готова спалить что школу, что всех этих грёбанных корейцев до тла! Первые два дня чуть не стали последними в сотрудничестве Синициных и государства в принципе.
Но чем дальше шло время, тем больше состояние дочери становилось важнее мести за неё. Ну а потом…
Да что корейцы? В депрессию её вогнала не Суви.
— Катенька, ну хочешь переедем? Да плевать на эту работу и школу! В Москву хочешь?
— …
— А может… о-о, а может в Европу?
— …
— Ты же мечтала о Европе! Ты так Теодору говорила, я слышала! Я устрою! Хочешь?
Тишина. Полная тишина.
— Катенька, я всё сделаю, только… пожалуйста… — мать сжала кулак, — Ответь хоть что-то.
— …
— Пожалуйста… хоть… хоть что…
Щелчок. Дверь открывается. Женщина испуганно и взволнованно отходит назад, и в темноте комнаты показывается девочка. Единственное, что эту темноту нарушало — свет телефона в руке.
Катя похудела, её лицо подсохло, а под глазами были круги. Она не только плохо ела, но, похоже, и плохо спала.
— Катенька…
— А ведь если бы я вела себя нормально, у неё бы и шансов не было… —
