Ташкент-Москва книга третья Халхин-Гол до и после, часть вторая - Фарид Ахмеров
Но самое главное было не это. Рядом с бронетехникой стояли люди, практически все в гражданском, и объясняли группе товарищей, в которую входил и товарищ Сталин - что, зачем и почему. Это были в будущем знаменитые конструкторы советской бронетехники.
Ахмеров, со своей командой подошёл поближе, поздоровался со Сталиным отдельно, с остальными общими словами и попросил разрешения присутствовать. Команда Ахмерова стояла в это время за спиной подполковника и изображала шеренгу из трёх человек, выстроенных по росту.- Что вы там стоите? – обратился Сталин к сотрудникам института, - Здравствуйте товарищи, подходите ближе и можно не строем. Не смущайте наших конструкторов, они в основном люди, сугубо, гражданские. А вы, товарищи конструкторы, - обращаясь к другой группе, стоящей рядом с машинами, произнёс вождь, - подходите, тоже, поближе. Знакомьтесь – это те самые сотрудники института, что написали вам рекомендации, какие машины вам следует разрабатывать, на основе обобщения мирового опыта танкостроения. Все чертежи и схемы, дело их рук.Началось взаимное знакомство. Группа конструкторов была в следующем составе:Астров Николай АлександровичБалжи Михаил ФёдоровичДухов Николай ЛеонидовичЕрмолаев Афанасий СемёновичКотин Жозеф ЯковлевичКошкин Михаил ИльичКучеренко Николай АлексеевичМорозов Александр АлександровичШашмурин Николай ФёдоровичЦейц Николай Валентинович.Возглавлял группу конструкторов Семён Алекса́ндрович Ги́нзбург, как старейший и авторитетнейший разработчик бронетанковой техники. Старше него по возрасту был, пожалуй, только Цейц, который и выглядел побледнее остальных, в общем-то молодых ещё людей. Потом Ахмеров вспомнил, что Цейц был в 1938 году в очередной раз арестован, так что выглядеть молодым и румяным ему было не с чего.
Сталин и окружавшие его военные (Ворошилов, Федоренко, Фекленко и Павлов) на некоторое время, пока конструкторы знакомились с сотрудниками института, занялись перекуром. Потом Гинзбург, на правах ведущего, пригласил всех продолжить «смотрины». Было видно, что военные прониклись идеями танкостроителей и почти все новшества одобряли. Единственно, когда конструкторы рассказывали о самоходных артиллерийских установках и говорили, что их ведомственная принадлежность к артиллерии, Фекленко возмущался, что отвечать за производство, подготовку кадров, ремонт и техобслуживание придётся танкистам, а командовать САУ будут артиллеристы. «Если уж танки, так танки. А не танки, так пусть артиллеристы сами этим и занимаются». Сталин для себя сделал вывод, что работать с этими танкистами придётся ещё много, но пока ничего говорить не стал. Ворошилов, тоже, шёл и хмурился. Павлов, уже знакомый с уставами и наставлениями образца 1944-45 годов, не был столь категоричным в своих выводах, но предпочёл скромно помалкивать. Сталин спросил Гинзбурга, каковы перспективы серийного производства показанной здесь техники. Гинзбург рассказал, что для тех машин, которые условно приняты на вооружение, как новые разработки, проходит проработка технологических процессов, для чего делаются образцы из обычной, конструкционной стали. Ведь кроме бронекорпусов в боевые машины входит много ещё других комплектующих и сборочных элементов. Да и сам процесс сборки требует рационализации. Тем более, этот процесс совпадает по времени с наладкой выпуска броне элементов на других заводах. Поэтому первые пятьдесят машин из нулевой серии будут из не броневой стали.
- А что с ними потом будем делать? – спросил Сталин.
- Они будут выполнять роль учебных машин в военных училищах.
- Тогда пятьдесят будет мало. Это ведь будет дешевле, чем броневая сталь, она стоит дороже.
- Товарищ Сталин, но пятьдесят штук для подготовки производства будет достаточно, остальные учебные машины можно делать нормальными. И при необходимости воевать на них. Всё таки, процессы изготовления изделия из броневой стали, несколько отличаются от изготовления их из конструкционной. Иначе можно сорвать план поставки техники.
- Это хорошо, что вы о плане думаете. Но этот вопрос надо будет обсудить ещё. 50 учебных машин, это не о чём. А учить будущих танкистов надо на тех машинах, на которых им придётся воевать. Будем думать.
- Теперь другой вопрос – почему танки одинаковые, а пушки на них разные, - сказал Сталин и указал на два прообраза Т-34 стоявших рядом. – Товарищ Ворошилов, вы тоже заметили это?
- Да, товарищ Сталин, но я знаю объяснение.
- Расскажите, товарищ Ворошилов.
- Пусть Кошкин расскажет, он придумал, пусть он и объясняет, - произнёс Климент Ефремович, пропуская Кошкина в первый ряд, ближе к вождю.
- Товарищ Сталин, из рекомендаций института, из обзора современного состояния мирового танкостроения, я узнал, что немцы на машины командиров, начиная с командира батальона, пушки вообще не ставят. Командир должен командовать, ему в машине нужно место под ещё одну радиостанцию и вообще. Там вместо пушки стоит деревянный макет. Мы оставить командира безоружным не решились, поэтому вместо пушки калибром 76 мм поставили пушку 45 мм. Она занимает вдвое меньше места в башне, боекомплект у неё тоже имеет меньшие габариты, появляется место для радиостанции, и командир лучше будет управлять своим подразделением в бою.
- Это хорошо, что вы подумали о командире, но если места мало, надо решать вопрос об увеличении габаритов башни, заодно можно будет подумать и о пушке побольше. Но не об этом сейчас. Если я и Ворошилов заметили разницу в калибре, враг тоже заметит и сообразит, что это «ж-ж-ж» неспроста. То что пушка это конечно не поручневая антенна, как решали этот вопрос ваши предшественники, но это тоже приглашение, условно: «Товарищи немцы, вот здесь наши командиры. Делайте с ними что хотите». А ведь поставить трубу такого же диаметра, как и ствол Л-11 не сложно. Из конструкционной стали, как говорил товарищ Гинзбург.
- Обязательно поставим, товарищ Сталин. Нам Климент Ефремович уже говорил про это, только здесь мы решили показать,
