Бремя командира - Алекс Хай
— Очень тихо, — пробормотала Катерина, оглядываясь по сторонам.
Мы подошли к ратуше — яркому жёлтому двухэтажному зданию. Оно выглядело внушительно на фоне остальных построек. Я отметил мастерство резьбы по дереву, украшавшее окна и дверные наличники. Детали были проработаны с таким вниманием, что напоминали ювелирную работу. Не дом, а пряник!
Урусов, один из членов группы Кропоткина, вернулся откуда-то с широкой улыбкой на лице и с небольшой картонной коробкой в руках. В его глазах светилась такая гордость, словно он раскрыл громкое дело, не меньше. Но, как оказалось, он был больше заинтересован в реакции моей спутницы.
— Катерина Дмитриевна, — Урусов обратился к ней, улыбаясь, как мальчишка, — попробуйте, они только что из печи. Настоящие карельские калитки, таких вы нигде больше не найдёте.
Катерина, вежливо улыбнувшись, взяла пирожок.
— Благодарю, — сказала она. — Слышала, они очень вкусные.
— А то! Как попробуете, навсегда влюбитесь.
Катерина кивнула и спрятала пирожок в сумку. Она всегда держалась уважительно с теми, с кем работала, но все же сохраняла дистанцию и лишних эмоций не демонстрировала.
Урусов же, несмотря на её сдержанность, был доволен тем, что она оценила жест. Лейтенант поспешил вернуться к остальным, явно наслаждаясь тем, что хотя бы на мгновение привлёк внимание Катерины. Я не мог не заметить это, и едва сдержал усмешку.
— Вижу, старается, — сказал я, когда Урусов отошёл на безопасное расстояние. — Кажется, ты ему приглянулась.
Она на мгновение посмотрела на меня, затем на лейтенанта.
— Пусть старается, — сухо отозвалась она. — Не до этого сейчас, Леш. Меня не покидает ощущение, что это задание — не просто способ нас спрятать. Думаю, это ещё и проверка. Возможно, они хотят понять, на что мы действительно способны. Шереметевой нужны результаты эксперимента. Живые результаты, а не записи в толстых книгах…
— Согласен. Нужно показать, что можем. Но ты, Катерина, на рожон не лезь. Ты еще не восстановилась после кризиса.
Катерина лишь кивнула, не сводя глаз с дороги, по которой мы шли.
— Не буду. Но если что случится, в стороне не останусь.
Мы вышли на небольшую площадь перед ратушей, и я невольно залюбовался пейзажем. Карельская природа вокруг Сердоболя была удивительно красива. Высокие сосны, тянувшиеся вдоль горизонта по всему берегу озера. Серебряная гладь вод Ладоги и серые каменные острова. Листья берёз на аллеях уже давно пожелтели, и лёгкий ветерок раскачивал ветви, роняя одинокие жёлтые листики на мостовую.
Катерина тоже остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться пейзажем. В её взгляде появилось нечто странное — смесь лёгкой тоски и восхищения.
— Боже, как все это красиво…
Я уловил эту нотку в её голосе и улыбнулся.
— Если тебе нравятся такие пейзажи, то у меня под Выборгом есть поместье. Там почти так же мило, как и здесь.
Катерина повернула голову и с удивлением на меня посмотрела.
— Это официальное приглашение? — спросила она с прищуром, явно дразня меня.
— Почему нет?
Но наша короткая передышка быстро закончилась. Кропоткин быстро поговорил с кем-то по телефону и обернулся к нам.
— Господа. Нас ждут. Прошу за мной.
Мы вместе с остальными членами группы поднялись по каменным ступеням к входу в здание. Нас встретил помощник бургомистра — высокий, худощавый мужчина с нервными движениями. Его костюм выглядел чуть потрёпанным, а взгляд блуждал по лицам присутствующих.
Он провёл нас через узкий коридор, стены которого были украшены чёрно-белыми фотографиями старого Сердоболя, в кабинет, где уже ожидали несколько человек. Стол в центре комнаты был накрыт тёмной скатертью, на которой стоял массивный старинный самовар. Из его носика тонкой струйкой поднимался пар, заполняя комнату лёгким ароматом свежезаваренного чая.
За столом сидели двое мужчин — они были похожи друг на друга, словно отец и сын. Оба были одеты в дорогие костюмы, но без излишней роскоши, свойственной столичным купцам.
Бургомистр, поднявшись, поприветствовал нас.
— Ваше благородие, позвольте представить вам и вашим коллегам купцов Сийтоненов. Отец — Симо Деккиевич, и его сын — Микко Симович. Это самый старый купеческий род в нашем уезде. Они занимаются добычей мрамора в Рускеале.
Мужчины встали и быстро нам поклонились.
— Рад знакомству, — произнёс Симо Деккиевич, делая шаг к самовару. Он ловко налил крепкий чай в фарфоровые чашки, которые стояли на подносе на столе. — Присаживайтесь, у нас принято обсуждать дела за чаем.
Мы все заняли места за столом, и вскоре перед каждым из нас оказалась чашка горячего напитка. Напряжение в воздухе было заметным, и я чувствовал, что Сийтонены были явно встревожены.
— Сразу признаюсь, все это — наша затея. Мы убедили Ивана Ивановича дожать Выборг, чтобы вас сюда прислали, — начал Симо Деккиевич, отставив чашку с чаем в сторону. — Потому что столкнулись с серьёзной проблемой в наших каменоломнях. Несколько недель назад в Рускеале, на наших участках, начали происходить странные вещи. Мастера стали жаловаться на слабость и усталость. Несколько даже взяли больничные, а те, кто остались, работают с постоянными перерывами. Производительность упала на треть.
— Мы не сразу связали это с… аномалиями, — признался Микко. — Сначала думали, что это просто усталость или болезнь. Все же труд тяжелый, а многие рабочие стараются брать побольше смен, чтобы прокормить семьи. В наших местах от работы не бегают. Деньги, особенно перед зимой, всегда нужны… Так что люди могли просто сами себя загнать.
Микко Сийтонен на мгновение замолчал, словно подбирая слова. Я взглянул на него и заметил, как напряжённо он сжал руки, лежащие на столе. Отец посмотрел на него и коротко кивнул, словно давая разрешение говорить дальше.
— Всё изменилось, когда мы сами поехали в Рускеалу, — продолжил Микко, голос его стал тише, напряжённее. — Отец настоял, чтобы мы посмотрели на всё своими
