Железнодорожница - Вера Лондоковская
— Да как вы пятнадцатилетнего пацана туда отпустили?
— Он сам уехал, — быстро сказала она, — я его не гнала.
— Просто в тот момент мама вышла замуж, — объяснил Андрей, — и отчим во время обеда стоял за нашими спинами и выговаривал: «А вы знаете, сколько это стоит? А вы знаете, как все это зарабатывается?». Вечно считал свои расходы на нас, чужих детей. Я терпел молча, а Вадим — нет. Нашел объявление о наборе в Чугуевское ПТУ и уехал. Лишь бы не объедать отчима.
Вот так, мама была занята устройством личной жизни, а на ребенка плевать!
Парень в очках привел из туалета Вадима — взлохмаченного, ширинка не застегнута, — и усадил на диван.
Я встала.
— Идем домой! — потрясла я Вадима за плечо.
— А я хочу еще выпить, — заплетающимся языком ответил он и потянулся к бутылке. — Никуда не пойду!
— Ой, да посидите еще, — стали канючить гости, — никто же не расходится!
— Мне на работу завтра, — я топнула ногой, — вставать чуть свет!
— Ну ты иди, а Вадим пусть у нас остается, — предложил Андрей.
— А куда мы его положим? — вскинулась свекровь. — Я на кровати сплю, вы с Татой на диване.
— Ой, да постелем что-нибудь на полу, — отмахнулся Андрей и начал наливать гостям шампанское. — Или кресло-кровать разложим.
Я вышла из лабиринта дворов и попала на тротуар вдоль широкого проспекта. Было уже темно и прохладно, однако, людей встречалось немало. И троллейбусы с автобусами еще ходили. Пройдусь, пожалуй, до остановки на перекрестке, сяду на двадцать третий и доеду до самого дома.
На душе у меня было очень неспокойно. А что, если Вадим наутро похмелится? Впереди два выходных, но все же… Представляю, как он пьяный надоест своим родственникам. И как-то нехорошо, что я ни разу не назвала свекровь по имени-отчеству. Но что поделаешь, если я попросту не знаю, как ее зовут. А спросить об этом у кого-то — не так поймут…
— Альбина! — вдруг услышала я позади себя знакомый голос.
Меня догонял улыбающийся Дима.
— Ой, привет! — я тоже улыбнулась. — А ты здесь каким судьбами?
— Да ходил в гости к другу.
— И я тоже из гостей иду.
— Давай провожу, — предложил он, — а то тебе далеко идти, а уже темно.
Мне сразу стало как-то теплее и светлее, даже синий свет фонарей вдруг показался радостным и приветливым.
— Ты знаешь, твой друг так помог нам с квартирой, — решила я поделиться своей радостью, — мы спокойно пошли в райисполком и потребовали ордер на двухкомнатную. А эта тетка в бриллиантах говорит такая: «А вы знаете, что вашему отцу подселят кого-нибудь?»
— Вот же наглая какая! — возмутился Дима. — Прекрасно знает, что сорок девятый закон вышел, и так говорит! Специально, небось, чтобы вы от квартиры отказались, и она ее кому-нибудь отдала за взятку.
— Не иначе, — согласилась я, — потому что очень уж она настаивала отказаться или хотя бы согласиться на однокомнатную. А я ей в ответ: «Знаете, а вас это ну никак не касается!»
И мы счастливо рассмеялись.
— Я так рад за тебя и твою семью, — признался Дима, — всегда приятно помочь хорошим людям. Мне-то самому проще с квартирами, я же военный. У меня и в Москве квартира есть, и здесь скоро дадут.
— А я думала, в Москве служебная.
— Так я ее расслужебил — сразу, как из Афгана вернулся с ранением. Не так это и сложно было.
— Еще бы, с твоими-то заслугами, — я взглянула на него с безграничным уважением.
Наверняка парень и учился хорошо, и хорошей физической формой мог похвастаться, раз закончил престижное военное училище. Интересно, кто его родители? Все же зависит от воспитания и родительского контроля!
Я хотела попросить Диму проводить меня до остановки, и уехать на автобусе. Но с ним было так приятно общаться! У меня было впечатление, будто я сто лет его знаю. Тем более, сам Дима был настроен проводить меня до дома. И мы пошли вместе до самой Енисейской.
У моего подъезда мы остановились.
— Не хочешь зайти чаю выпить? — спросила я.
— Да я бы с огромным удовольствием, — ответил Дима, — но тебе же завтра чуть свет на работу вставать. Зачем я буду отнимать твое время? Мы же еще увидимся, правда?
Вот это парень, вот это я понимаю! Редко встретишь такого, который откажется от чашки чая ради того, чтобы девушка лишний часик отдохнула.
Я с восторгом смотрела на него, а он вдруг порывисто меня обнял.
Все мое существо охватило волнение и дрожь. Хотелось прижиматься к нему всем телом, нежно гладить руками его волосы, страстно царапать спину. Мы потянулись губами друг к другу. Как же сладок его поцелуй!
Остатки разума стучали в голове: что ты делаешь, неровен час кто-нибудь из соседей увидит? А если Ритка в окно посмотрит, а если дед на балкон выйдет… Но этот стук перебивала надежда, которая шептала: время позднее, никого во дворе нет, и вряд ли кто в темноте сможет что-то разглядеть.
Наконец, я опомнилась и уперлась руками в грудь Димы, как бы отталкивая его от себя.
— Ну, ты же хочешь меня, — тихонько проговорил он.
— Очень хочу, — не стала я кривить душой. Тем более, что внутри меня продолжала разгораться и клокотать огнем страсть, — но мне, кажется, наш поезд ушел. Понимаешь, уехал он, и за ним не угнаться.
— Почему же, я буду ждать…
— Чего ты будешь ждать? — рассмеялась я. — Удобного момента? Тогда я тоже буду ждать.
Дима поцеловал мне руку на прощанье, и я вбежала в темноту подъезда. Я бежала по ступенькам на третий этаж, и душу рвало желание вернуться и опять окунуться в жаркие объятия этого ласкового парня. В ушах продолжала звенеть музыка с пластинки, которая играла в гостях у свекрови:
«Мечты сбываются и не сбываются,
Любовь приходит к нам порой не та-а-а!
А все хорошее не забывается,
А все хорошее и есть мечта!»
На одной чаше весов благополучие семьи, они все — дед, Ритка, Вадим. А на другой — моя сумасшедшая мечта. И я не могу вернуться в такие теплые объятия, вдруг
