Мое призвание - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов
— Господа, что вам угодно? — задал вопрос, глядя на штабс-ротмистра и корнета.
В гостиной, помимо двух офицеров еще трое жандармов-ефрейторов. И как Натали могла их с полицейскими спутать? Испугалась? Баронесса вся бледная стоит, губы кусает и не понимает, что происходит.
— Господин Воронов, ознакомьтесь, — указал штабс-капитан на лист бумаги, лежащий на столе.
— Вы меня в чем-то обвиняете? — задал вопрос, не спеша брать в руки бумагу, на которой несколько размашистых подписей и магическая печать.
Честно говоря, никак не думал, что меня арестуют, да еще и такая полиция, охраняющая империю от внешних и внутренних врагов. Сомнительно, что дуэли в их компетенции, да еще, когда один из участников, то бишь я, не имеет титула. Конечно, они могут заявить, что графство еще окончательно мной не потеряно и есть время восстановить свои права. Кстати, именно это и собирался сделать в ближайшее время. Печально, но выводы делать рано, информации почти нет. Еще и профессора невольно подвел, он-то завтра будет ждать моего визита и надеяться на то, что помогу ему обрести зрение.
— Нам поручено вас доставить, — уклончиво ответил штабс-капитан, который даже не представился.
Судя по мимолетной презрительной улыбке, мелькнувшей на губах корнета, то они считают меня виновным.
— Позволите выдать инструкции моей компаньонке? — задал вопрос и посмотрел на Натали.
— Извините, но это не положено, — отрицательно покачал головой штабс-капитан.
— Известно ли вам, что являюсь врачевателем? У меня два пациента и один из них в этой квартире, а второму назначена на завтра операция. Понимая, что вряд ли быстро освобожусь, прошу вас позволить мне дать госпоже Сухаревой указания, как проводить лечение, — спокойно произнес я, а потом уточнил: — Мне потребуется ручка и бумага, ничего двусмысленного не напишу, в этом сами убедитесь.
— Господа, да что же это такое⁈ — не удержалась от возмущения девушка. — Александр Иванович вам правду говорит и, уверена, он ни в чем не виновен.
— Разберемся, — буркнул корнет и посмотрел на старшего по званию.
А штабс-капитан сомневается, чего-то он боится. Хм, думаю, знает о том, что великий княжич к Натали посыльных с букетами отправляет. Не удивлюсь, что и про визит Софьи и японской принцессы он в курсе. Именно поэтому так вежливо себя ведет, но и ослушаться приказа своего командира не в силах. В том числе и убежден в моей виновности.
— Если только быстро, времени мало, — наконец соблаговолил дать разрешение офицер.
Я присел к столу, скользнул взглядом по документу, в котором говорится, что господина Воронова подлежит доставить в управление жандармерии для разбирательств по одному делу. Дозволено применить силу и специальные артефакты, если подозреваемый откажется. Хм, ну, радует, что не преступником обозвали. Хотя от этого ни грамма не легче, а еще хочется спать. Быстро написал для Натали инструкцию, какие зелья дать Штерну и что ему говорить. Островской запретил покидать квартиру двое суток и придерживаться диеты. Хотел потребовать, чтобы отказалась от курения, пагубно влияющее на ее организм, но потом это предложение зачеркнул. Девушка утверждала, что сама бросит, когда нервничать перестанет.
— Натали, следи, чтобы Екатерина Матвеевна не дымила, как паровоз, а то вся квартира провоняет, — посмотрел на свою помощницу, а лист с распоряжениями протянул штабс-капитану: — Убедитесь, что тайных указаний не сделал.
Тот не стал говорить, что верит мне на слово, пару раз прочел, а потом еще и корнету дал ознакомиться и только после этого вернул мне лист, который я передал Сухаревой.
— Господа, простите, а какие-нибудь вещи господину Воронову с собой дозволите взять? — с паникой в голосе спросила Натали.
— Если Александра Ивановича возьмут под стражу, то объявит о том, что можно или нельзя, — произнес корнет.
— Не переживай, — я подмигнул своей компаньонке, — все будет хорошо.
— Хочу в это верить, — прошептала та.
Меня удостоили чести отвезти в карете для высокопоставленных узников. Сиденье мягкое, штабс-капитан устроился напротив, а корнет с нижними жандармскими чинами, отправились верхом, этаким почетным тюремным караулом.
— Не проясните, из-за чего к моей персоне такое внимание и в чем подозревают? — я задал вопрос офицеру. — Уж простите, но на арест это никоим образом не похоже. Вы обыск не делали, обвинений не предъявили.
— У меня таков приказ, — коротко ответил штабс-капитан.
Больше он ни слова в дороге не произнес. Да и когда остановились у конечной точки маршрута, то и там был немногословен и выглядел задумчивым. Уже когда пришли в какую-то приемную, он не удержался и сказал:
— Вы странно себя ведете, уверенно, но подозрительно.
Что он под этими словами подразумевал я не совсем понял. Зато в его ауре всполохи неприязни уступили место задумчивости. А вот корнет так и остался напряжен и готов в любой момент применить на мне артефакт неподвижности. Да-да, уже считал, что в арсенале жандармов и прикинул, что моего магического резерва и знаний хватит, если вздумаю им оказать сопротивление. Правда, у низших чинов, выступающих в качестве конвоиров, имелись револьверы с фонящими магией патронами. Выпущенная и попавшая в цель пуля производит отток дара и одновременно наносит обычные ранения. Пожалуй, реши сбежать, то не факт бы, что удалось. Ну, если бы первым всех не обезоружил или обездвижил. Пока тряслись в карете, даже прикидывал, а не следует ли так поступить и обратиться к тому же Максимилиану за разъяснениями. Немного зная судебную и жандармскую иерархию с их возможностями, то подозреваю, что поставил бы себя в незавидное положение. Как ни крути, а оказав сопротивление оно сразу же посчитается признанием вины.
— Проходите, вас ожидают, — адъютант в чине подпоручика указал мне на дверь в кабинет.
Удивительно, но отсутствует табличка со званием и должностью. Да и
